Андрис Колбергс - Вдова в январе

— Прости меня за вчерашнее, — сказала она. — Я была не права. От злости даже не соображала, что говорю, нервы совершенно разболтались. Я знаю, как ты любишь Сигиту. Ребенок же не виноват, что у нас жизнь не сложилась, он-то почему должен страдать? Теперь я понимаю, что ты был совершенно прав! Я сделаю все, чтобы исправить положение. Вы должны чаще встречаться, она уже достаточно взрослая, вы поладите. Зайди по дороге ко мне в магазин, поговорим серьезно. У меня, кстати, к тебе небольшая просьба, но об этом потом, когда зайдешь, это не для телефона.

К пяти вечера в кабинет завмага, еле держась на ногах, вошла женщина в высоких красных сапогах. Она села на стул и долго сидела, раскрыв рот и тупо глядя на завмага.

— Денег я не достала, но скоро я буду богатой... В обед застрелили моего бывшего мужа, я получу его «Волгу» с гаражом, обстановку и сберкнижку... Не я, а моя дочь, но это почти одно и то же.

У завмага глаза от страха выкатились. Он вскочил, схватил Цилду за плечи и затряс ее:

— Где ты была весь день? Ты же пьяная!

— Немножко... Деньги искала... Никто не хочет дать, ни у кого нет, ха-ха! А в обед убили моего мужа. Паф — и готово! А мне осталась машина с гаражом. В десять мы еще пили кофе и рассуждали о семейном счастье, а в три — уже душа его вон. Паф — и готово! Убийца не найден...

Ну, конечно, он мог бы поручить это кому-нибудь другому! Арнис или Бертулис справились бы не хуже его. Может быть, даже лучше, сказал себе Конрад Ульф. Потому что они моложе и поэтому ближе Рудольфу Димде, Карлису Валдеру и Цилде в красных сапогах. У каждого поколения немного иное видение мира, каждое, целуя девушку, обнимает ее иначе. Может быть, тут всего лишь нюансы, но умение разбираться в этих нюансах дает инспектору угрозыска большое преимущество. Конечно, Арнис или Бертулис справились бы с этим, но у них уже есть задания, а Конрад не хотел перегружать их.

Хотя Ульф располагал точным адресом, отыскать «Фоторекламу» оказалось нелегко. Полуподвальное помещение во дворе, зарешеченные окна и маленькая табличка с официальным названием конторы на двери.

Ступеньки вниз, мимо туалета, затем поворот налево и еще более крутой спуск, а там расходятся три коридора. Ульф наудачу пошел по среднему и дошел до съемочного павильона, заставленного прожекторами и штативами. На желтом возвышении три бутылки «Солодового напитка». Конрад повернул и пошел назад.

Во втором коридоре несколько запертых дверей, но Конрад не сдавался — раз уж не заперта наружная, то хоть одна живая душа должна здесь быть. Наконец он услышал шум за дверью «Лаборатория» и постучал.

— Войдите! — отозвался резкий тенорок.

В темноте при красном свете маячит какая-то фигура в цветастой рубашке и слышится плеск воды. В большой цементной ванне плавают фотографии, и, тихо жужжа, крутится барабан большого глянцевального аппарата.

— Вы ко мне?

— Вероятно, поскольку больше никого нет...

— Подождите немного, я сейчас кончу... Какая организация?

— Министерство внутренних дел.

— Нет, такой заказ через мои руки не проходил, придется вам завтра прийти. Мы работаем только до пяти, все уже давно ушли.

Человек щелкнул выключателем, и с легким потрескиванием зажглись лампы дневного света. Конрад увидел невысокого усатого парня в потертых джинсах.

— Вот так, папаша, — сказал он. — Придется завтра...

— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Парень вопросительно взглянул на него. Лицо живое.

— Вы, наверно, насчет Димды?

— Угрозыск. Кончайте свою работу, у меня есть время, — сказал Конрад, изучая фотографии ярко накрашенных девиц, вырезанных из журналов и рекламных проспектов, которыми были оклеены бока цементной ванны.

— Я только руки сполосну... Весь день с химикалиями... Мы с Димдой вместе работали, он даже в какой-то мере был моим учителем... Такого хорошего фотографа этой яме уже не видать! Мы все фотографируем, но по сравнению с Рудольфом это младенческий лепет.

Парень охотно рассказал, что у них с Рудольфом было даже что-то вроде дружбы, хотя он ручается, что ни одного настоящего друга у Димды не было.

— Он типичный одиночка, и, как только кто приблизится, он прикидывается этаким весельчаком.

— Ну, от женщин он не особенно шарахался, — возразил Конрад.

— Бывало, что иной раз и прижмет какую-нибудь, а кто не прижимает?

— Я, например.

— Ну, вы уже человек старый. — Парень открыл бутылку с минеральной водой и наполнил стакан. — Минеральной не желаете? Ничего лучше нет, я ведь спиртного не признаю. Наше поколение вообще алкоголь не признает. Разумеется, за исключением дегенератов. Какой смысл притуплять удовольствие водкой?

— Боржом? — спросил Конрад, выпив предложенный стакан.

— Нарзан... Если кого Рудольф и любил по-настоящему, так это свою дочурку. Он очень переживал, что его бывшая жена настраивает девочку против него. Это уж действительно свинство!

— Вы знаете его жену?

— А чего там знать. Сорок лет, все ясно.

— Не понимаю...

— Сексуальные ножницы! Потребность в мужчине стремительно нарастает, готова на любые глупости, поиски партнера значительно моложе... Вы что, не читали? Об этом везде пишут, было бы время, я бы вам все графически продемонстрировал, с диаграммами... К счастью, период нимфомании у них непродолжительный, потом секс сходит до нуля — и можно уже звать бабушкой.

— Кого из подружек Рудольфа Димды вы знаете?

— А вы знаете, чем отличается северянин от южанина? Южанин о своих любовных похождениях кричит на весь мир, да еще приукрашивает, а северянин ничего не рассказывает. Рудольф ничего не рассказывал.

— Но ведь кто-то же к нему сюда приходил?

— Неправда! Звонить звонили. Да и то редко, так как телефон у нас в том конце, людей много и начальник неохотно зовет.

— Сегодня не звонили?

— Не знаю. Я даже думаю, что романов у него было не особенно много. Пожалуй, только с той, которую он сфотографировал подле убитого кабана. Фантастическая комбинация — обнаженное женское тело и кабан!

— Не знаете, как ее зовут?

— Сразу не вспомнить. Мирового класса снимок! Она работает в магазине, только не знаю где. Мне к другу на свадьбу, а сорочки модной нет, ну, Рудольф через нее раздобыл. Импортную. Первый сорт, на прилавках такие не появляются.

Конрад спросил, где у Димды находятся его вещи. Парень кивнул на вешалку, где висели темно-серые замызганные халаты.

— Вы знаете, меня очень интересует его записная книжка, — спокойно сказал Конрад. — Там я бы смог найти адреса и телефоны... Это нам может пригодиться...

Парень широко улыбнулся, подошел к одному из халатов и стал обшаривать карманы.

— Я вас правильно понял? — хитро спросил он. — Сами не смеете?