Грэйм Дэвидсон - Седьмая пещера Кумрана

Рубен снял очки, высморкался и промокнул глаза влажным платком.

Инспектору не хотелось обсуждать печальный исход.

— По-моему, осведомленные люди скорее приведут нас к злоумышленникам и вашей дочери. Новая Зеландия — страна маленькая, здесь трудно спрятаться. Французские тайные агенты, которые заложили бомбу на гринписовском корабле «Воин радуги» в оклендском порту в середине восьмидесятых, этого не учли и поплатились.

Рубену пришлось признать, что инспектор говорит дело. Но все-таки ему казалось, что похитители прекрасно организованы и предпочитают играть на рекламе, чем рисковать потерять все.

— Кто-то шепнул журналистам про меня и манускрипт, намекнул, что я тайный нацист. Очень эффективный ход. Эти люди знают, что делают.

— А вы нет, Рубен? Нацист, значит… По работе нам положено наблюдать за теми, кто проповедует крайние политические взгляды, которые могут привести к нарушению закона. Ваше имя мне никогда не встречалось. Как бы то ни было, вы, скорее всего, правы насчет рекламы.

Констебль передал папку инспектору, тот пролистал страницы и закончил:

— Если это те же люди, что беспокоят вас с недавних пор, они не ждут, пока рак на горе свистнет.

Рубен кивнул.

— Мы часто встречаемся с вами и Донной, доктор Дэвис. Ваш древний манускрипт привлекает слишком много внимания. Несколько взломов, в том числе нападение… Поправьте меня, если я ошибаюсь, но и трагический инцидент в Вайрарапа тоже имел отношение к Q? Верно?

— Те двое нас преследовали. — Рубен не видел смысла увиливать.

— Меня насторожили кое-какие оговорки Донны при допросе на месте происшествия. Кстати, Рубен, вы не сообщили о преследователях полиции.

— Не придал особого значения. Заправка взорвалась, а они просто оказались не в том месте не в то время. Совпадение — ничего более. Но раз вы спросили, они увязались за нами в надежде испугать меня и выудить манускрипт.

Рубен рассказал, как все происходило. Он понимал, что если хочет вернуть Донну и остаться при манускрипте, придется посвятить полицию в детали.

— После взрыва кто-нибудь вас преследовал? Или, может, Донна жаловалась?

— Нет, как ни странно. Только один раз. Новых преследователей я не заметил.

Рубен точно знал, что к нему не приставили очередных Лорела и Харди. После путешествия в Вайрарапа они с Донной вели себя как параноики. Он также не сомневался, что в прошлый вторник за его встречей с Клэр в музее никто не наблюдал.

— Те двое приехали из Австралии, назвались туристами. Возможно, их сменщики похитили вашу дочь. Это всего лишь подозрение, но мы проверим, кто за последнюю неделю прилетел из Австралии.

Инспектор молодец. К Рубену вернулись крохи уверенности. Может, он прав. Сменщики играли жестко.

— Мы должны знать о Донне все. Что носит, фотографии, друзья, враги, спорт, мальчики, убеждения, что ее трогает, как относится к вам, школа, дурные привычки, как, по вашему мнению, она справляется сейчас.

— Ладно. — Рубен обрадовался, что можно отвлечься. — Донна — обычная семнадцатилетняя девчонка, самостоятельная, но пользуется популярностью и старается помогать людям. Врагов, кажется, нет, завистников тоже.

— Хорошо. Еще нам понадобится маршрут, по которому она ходит в школу, вдруг найдутся свидетели. Если вы дадите нам нестираный предмет ее одежды, мы снарядим ищейку.

— По-моему, в корзине с грязным бельем есть носки, — указал Рубен в сторону ванной. — Я принесу, когда мы закончим.

— Спасибо. Мы отправим кого-нибудь в школу, поспрашиваем там, свяжемся с телефонной компанией и попробуем выяснить, через какую передающую станцию пришло сообщение. Была бы неплохая зацепка. Если ее телефон не выключили, мы определим его местонахождение. Но мне почему-то кажется, что преступники все понимают и вряд ли воспользуются им снова.

Следующие сорок минут Рубен отвечал на вопросы, показывал комнату Донны и ее школьные фотографии. Наконец, отдал носки, которые дочь носила вчера. Когда его спросили о журналистах, согласился на пресс-релиз для вечерних новостей.

«Докажем похитителям, что нам не все равно, — размышлял Рубен. — Да и Донна взбодрится, когда про нас услышит. Может, инспектор в самом деле прав: так больше шансов, что объявится свидетель».

— Теперь у вас нет частной жизни, — предупредил инспектор, собираясь уходить вместе со своим писцом. — Мы, конечно, будем прослушивать все телефонные звонки — с домашнего, мобильного, рабочего — просматривать электронную почту и проверять адреса. Если кто-то кинет вам записку под дверь или обратится напрямую, сообщайте нам.

— Да, конечно.

— Это важно. Мы думаем, с вами свяжутся. Вообще-то дальнейшие действия мы планируем в зависимости от контакта, так что лучше не договаривайтесь с преступниками за нашей спиной. Не мутите воду, и нам будет легче найти Донну.

— Верно.

— Идя на сделку, вы провоцируете других потенциальных похитителей, — добавил инспектор для пущей убедительности.

— Я не стану ни с кем договариваться, не предупредив вас. Донна, конечно, большая озорница, но я люблю ее и хочу вернуть целой и невредимой. На манускрипт у меня тоже другие планы. Но если придется отдать его ради Донны… я согласен — только бы они не забрали и то, и другое.

От мысли, что он может потерять Донну, у Рубена невольно выступили слезы.

— Простите, — он снова утерся мокрым платком.

— Ничего страшного. Обычная реакция любящего родителя, — сочувственно ответил инспектор. — Будьте уверены, Рубен, мы всех на уши поставим, но спасем Донну и поймаем ублюдков. Преступление очень серьезное, похищениями мы занимаемся в первую очередь.

Инспектор и констебль обещали возвратиться к вечеру, если похитители или Донна не выйдут на связь раньше десяти.

Рубен был совершенно разбит. Полицейские советовали позвонить родственникам, друзьям или психологу из службы поддержки. Но ему хотелось только забыться сном.

Заварив себе зеленого чая, он улегся на диван и тихо заплакал. Он потерял Джейн. Неужели потеряет и Донну? В голове проносились образы: Донне сбривают длинные белокурые волосы, отрезают по одному пальцы на руках и ногах, с садистским удовольствием обезображивают лицо. Рубен передернулся, будто съел улитку на листе салата. Но больше всего терзала мысль о групповом изнасиловании его жизнерадостной дочери.

Постепенно Рубен задремал, и ему приснилось, как Донне бреют голову. Ее белая блузка и темно-синий школьный костюм пропитались кровью из пальцев с вырванными ногтями. Рубен видел, как дочь с мольбой смотрит на него. Ее лицо исказилось от боли, когда она потянулась окровавленной рукой за салфеткой, стереть кровь и слезы.

Рубен вздрогнул от ужаса, приглядевшись к салфетке. Это был манускрипт Q, священные слова залиты слезами и кровью. Донна скомкала манускрипт и выкинула сквозь прутья тюремного окна в быструю речку, а тем временем ритмично звонил колокол, возвещая смену тюремных стражников…