Александр Кулешов - Заколдованный круг

Понурив голову, Дон вышел из зала.

Он понимал, что тренер прав. В таком виде появляться на площадке нельзя. Надо восстановить силы. Теперь, когда твердо решил бросить «зелье», он быстро вернет форму. Он вспомнил про Криса. Был такой замечательный баскетболист. Просто уникальный, тоже из их университета. Играл в национальной сборной. Но не миллионер, прямо скажем. В общем, когда закончил учиться, жизнь поджала, работы нет, пошел в профессионалы. Там сразу все стало на место. Но оказалось, что у Криса скверный характер. Он никак не хотел заниматься всякими там комбинациями. Играл, как мог. А мог он здорово. И так уж его Доначио уламывал и этак — ничего не получалось. Все дело Доначио портил, а убрать его было нелегко. Как Крис играет, трибуны ломятся. Через своих спекулянтов Доначио на такие матчи продавал билеты втридорога. А не играет Крис — народ вопит, не ходит. Словом, пришлось искать другой выход. Окружил Доначио Криса красотками, они его начали в рестораны таскать, к выпивке приучать. И постепенно, не сразу, превратили Криса в гуляку и пьяницу. А когда Крис спохватился — поздно. Привык, играть хорошо уже не мог, публика его забыла… Сейчас работает «сандвичем», ходит по городу, носит на спине рекламу модного ресторана… Но Дон не Крис! Через месяц он им всем покажет…

Надо только разделаться с мучившим его вопросом.

В студенческом кафетерии, вмещавшем без малого тысячу человек, он оказался в очереди рядом с бородачом. Они быстро взяли с полок подносы, миновали длинные столы раздачи, сверкавшие никелем и стеклом, за которыми девушки в белых халатах наливали супы, накладывали жаркое и приправы, прошли мимо холодильников с мороженым, компотами, фруктами, нацедили у автоматов молоко и кока-колу и уселись за один из бесчисленных столов.

— Как дела? — начал разговор Дон.

— Мои ничего, не жалуюсь. Остальные меня не интересуют, — ответил бородач, поглощая огромные порции, лежавшие перед ним на тарелках.

— Слушай, у меня к тебе вопрос, посоветоваться хочу.

— Нашел советчика! — фыркнул бородач.

— Да ты послушай. Друг у меня есть, в беду попал, спрашивает, как быть, а я не знаю. Ты к этому делу ближе, ты потребляешь всю эту дрянь — марихуану, ЛСД…

— Это не дрянь, а единственное, что есть стоящего на свете, — заметил бородач, воинственно тыкая вилкой в сторону Дона. Цепь, висевшая у него на шее, с плеском окунулась в суп. — Черт!

— Ладно… — Дон не хотел спорить. — Вот он тоже стал героин потреблять. Денег нет. Тогда один тип предлагает: Приведи других, получишь скидку.

— Знаю, — махнул рукой «хиппи», — у нас тоже так делают ребята…

— Не перебивай. Когда мой приятель узнал, что товаром оказался, разозлился и набил «пушеру» морду.

— Дурак, — презрительно заметил бородач.

— Ты думаешь? В общем, ушел он, а тот «пушер» этого типа, что моего приятеля к нему приводил, пристукнул.

— Пристукнул?

— Да, пристукнул. Убил. Теперь приятель меня спрашивает: сообщить обо всем полиции или нет? Он хорошо того «пушера» запомнил и место, где встречались. Как ты считаешь?

Некоторое время бородач продолжал сосредоточенно жевать, глядя на Дона коровьими глазами. Наконец сказал:

— Я ж говорю, что дурак твой приятель.

— Почему?

— Потому что только дурак может задавать такие вопросы.

— Ты так считаешь?

— Еще бы. Зачем он пойдет в полицию? Его это касается? Пусть каждый делает что хочет, убивает кого хочет. Зачем мешать?

— Что же, по-твоему, законы отменить, убийства разрешить?

— Слушай, парень, — бородач даже отодвинул тарелку, — вот нам от этих законов! — Он провел ребром ладони по горлу. — Того нельзя, этого нельзя! Законы, запреты, ограничения… Кругом нас опутали. Почему, например, я не могу тебя убить, если мне хочется?

Дон на всякий случай отодвинулся.

— Если, например, та девка, — продолжал бородач, указав коротким грязным пальцем в сторону крохотной девушки в шортах, обедавшей за соседним столом, — тебя прирежет, я мизинцем не пошевельну. Значит, ей так хочется. Хорошо, прихлопнул тот «пушер» своего вербовщика, какое дело твоему приятелю? Ему-то что?

— Человека же убили, — неуверенно заметил Дон.

— Ну и слава богу, чем больше убьют, тем лучше. Ребят на войне все время на тот свет отправляют неизвестно зачем. А здесь? В нашем городе ежедневно в десять раз больше убивают. Всюду убивают. Какое мне дело? Я хочу жить как хочу!

Он махнул рукой и, громко рыгнув, зашлепал босыми ногами по натертому полу кафетерия…

«Ничего себе советчик, — размышлял Дон. — С таким далеко пойдешь. Интересно, что скажет тот, длинногривый».

Но с длинноволосым в ближайшие дни Дон не встретился. Перестав ходить на тренировки, оп больше времени проводил на занятиях. Вечера он, как и раньше, раза два-три в неделю проводил с Тер.

Зато в остальные дни Дон ходил в знакомый ему подвал. Впрочем, таких подвалов он знал теперь несколько. У него завелись знакомства, иной раз вместо подвалов отправлялись к кому-нибудь на квартиру. Иные помещались в богатых особняках (откуда родители уехали на побережье или в дальнее путешествие), другие в средних (где молодью люди жили одни, без родственников) или в мансардах одиноких студентов.

Но теперь Дон стал осторожнее. К вечеру он старался прийти в себя, выпить горячий кофе, пожевать резинку. Возвращаясь домой, бледный, с тенями под глазами, старался скрыть дрожание рук. Ссылался на утомительные занятия, напряженные тренировки (что тренироваться перестал, дома ничего не сказал).

Родители молчали, скрывая беспокойство. Их сын очень изменился за последнее время. Стал вялым, молчаливым. Он теперь подолгу, ничего не говоря, сидел у камина, пристально глядя на огонь. Перестал делать по утрам гимнастику. Возвращался иногда очень поздно, стараясь проскользнуть в свою комнату, не встречаясь с ними.

Все это было непонятно и тревожно, но все же сын жил дома, встречался с Тер, играл в баскетбол, занимался в университете. Может быть, это ненадолго? Пройдет? В нынешнее время у молодых часты депрессии. Вылечиваются…

Длинноволосого студента с томными глазами Дон встретил однажды после занятий в библиотеке. Подошел, шепотом попросил выйти. Они вышли на лестничную площадку, где стояли копировальные аппараты. Опуская в щель монетки, можно было получить любое количество фотокопий любых книжных страниц, которые предварительно закладывались в аппарат. Большой популярностью аппараты не пользовались. Фотокопии обходились не дешево. Можно было вполне заниматься в библиотеке, а не таскать фотокопии домой.

— Слушай, парень, — завел свою песню Дон, — хочу с тобой посоветоваться. Есть у меня один приятель…

Он повторил рассказ, который недавно излагал бородатому «хиппи».