Диана Бош - Все совпаденья не случайны

Никита украдкой смахнул слезу и чмокнул девочку в выпуклый лобик:

– Правда, любимая. Спи. И пусть тебе приснится мама.

– И большой розовый слон! – звонко засмеялась малышка. – Такой, как показывали в телевизоре.

– Да, и розовый слон.

Никита вспомнил этот вчерашний разговор и улыбнулся. Надо будет поехать вместе с Машенькой в «Детский мир» и купить ей розового слона. Вот только бы скорее нашлась Эльза…

Случилось так, что на выходных к нему приехала секретарь Марина. Он настолько погрузился в свои личные хлопоты и отошел от дел, что, увидев ее на пороге, на мгновение растерялся. Девушка, воспользовавшись его замешательством, вошла сама и только после этого спросила:

– Можно?

– Мама! – выскочила из комнаты Машенька в одних трусиках. И замерла, с интересом разглядывая девушку.

– Ребенок? Никита Сергеевич, у вас гости?

– Зачем вы пришли, Марина? – глухо спросил Никита. – Мы разговаривали с вами по телефону, и, если вы помните, я сообщал о своем безразличии к тому, что происходит на фирме. Во всяком случае, сейчас.

– Вы, наверное, удивитесь, Никита Сергеевич, но я не могу сказать того же и о себе. Контракт с Решетниковым еще не потерян, он сам отложил встречу, пойдя на уступки, а потом перезвонил и предупредил, что его не будет еще как минимум неделю. Сотрудники в основном исправно появляются на своих рабочих местах, но…

– Но большая часть разбежалась? – хмыкнул Никита.

– Да. И мне никак не понять, что случилось, почему все летит кувырком.

– А зачем вам, Марина? Мои заместители проявляют меньше рвения, чем вы. Если надеетесь на повышение зарплаты, то напрасно. Возможно, вам стоит поискать другое, более высокооплачиваемое место работы.

Марина вспыхнула.

– Я не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля. Вы можете не верить в искренность моих чувств, но поверьте, мне тоже есть что терять, и я вполне способна испытывать человеческие эмоции.

– Проходите… – Никита закрыл входную дверь и указал на мастерскую: – Туда. Там нам никто не помешает говорить.

– Не хотелось рассыпаться в заверениях в своей преданности и лояльности, – продолжила Марина, сев в предложенное кресло, – но раз пошел такой разговор, скажу: я высоко ценю вас как специалиста и как начальника. За два года, что работаю у вас, я успела многому научиться. И надеюсь почерпнуть знаний еще.

– Марина, короче! – нетерпеливо перебил ее Никита.

– Если очень коротко – вернитесь. Только вы можете расставить все и всех на свои места.

В тот момент ткань, прикрывавшая последнее творение Эльзы, внезапно сползла, и Марина с удивлением воззрилась на полотно. За те несколько секунд, что она разглядывала картину, на ее лице отразилась гамма эмоций, потом секретарь встала и подошла ближе.

– Странно, – пробормотала девушка, – что-то мне это напоминает… Ну, да, конечно! Очень похоже на бухгалтера нашего, Одинкова.

– Вы не путаете, Марина? Он ведь никогда не снимает своих нелепых очков.

– Один раз снял, когда ему что-то попало в глаз. И тут вошла я. Знаете, что меня больше всего поразило? Именно странное сочетание белесой, невзрачной радужки и насыщенно-темная окантовка. Никогда раньше не видела таких глаз.

Никита молча изучал картину. Черная машина, извивающиеся фигурки, женщина в лохмотьях и младенец… И чем дольше он всматривался, тем быстрее вращались в мозгу мрачные образы, вызывая почти физическую тошноту.

– Лина! – крикнул он в сторону открытой двери, и на пороге возникла молоденькая няня. – Мне нужно срочно уйти, приглядите за Машей.

Одинкова, как и следовало ожидать, в офисе не было и, судя по беспорядку, творившемуся в его кабинете, больше и не будет. Похоже, он уничтожал документы в спешке, так что оставалось только гадать, какой урон бухгалтер успел нанести фирме. К счастью, в компьютере Никита обнаружил некоторые нестертые файлы, из которых можно было понять, что Одинков следил за Эльзой. И, судя по датам, довольно долго. Причем не только следил, но и собирал досье. Никите встретились данные школьных друзей Эльзы и людей, с которыми она училась в художественном училище. Нашелся и файл с данными Антона Каранзина.

Лавров задумался – что бы это могло значить? От размышлений его оторвал голос Марины:

– Никита Сергеевич, я кое-что вспомнила. Вы же знаете, я на экономическом учусь, так вот для практики по бухучету хотела самостоятельно баланс составить. И наткнулась на странные платежи.

– Сейчас не время, Марина, – отмахнулся Никита.

– Вы все-таки посмотрите! – настаивала девушка. – Там есть налог на загородное строение. Кто, кроме Одинкова, мог провести такой платеж?

Никита встрепенулся.

– Еще что-нибудь?

– Да, вот. – Марина протянула ему листок бумаги. – У меня сестра работает в налоговой, и через нее мне удалось выяснить адрес.

– С такими способностями вы явно засиделись в секретарях… – От волнения у Никиты перехватило дыхание, и он закашлялся. – Менеджером не хотите поработать?

Лицо Марины осветилось улыбкой.

– Об этом потом, Никита Сергеевич, вам сейчас будет не до меня.

– Не смейте что-либо самостоятельно предпринимать! – взревел майор Лямзин, когда Лавров рассказал ему об Одинкове. – Слышите? Никуда больше не суйтесь, это может быть опасно!

Странно было бы, если бы Никита послушался. Теперь, когда ему стало понятно, где искать Эльзу, сидеть сложа руки значило бы предавать ее. Он сел в свой отремонтированный автомобиль, забрав ключи у секретаря, и помчался в сторону Западного шоссе. На обочине за старым дубом, с раздвоенным стволом и двумя макушками, стояла серебристая двухдверная «Мазда». Никита поколебался немного, но все-таки парковаться рядом не решился – бог знает, чья это машина. Проехал чуть дальше и спрятал автомобиль за поворотом, глубоко загнав в заросли.

Нужный дом оказался придорожной гостиницей, давно не ремонтированной и с заколоченными ставнями. Внутренний двор не был виден, и пришлось перелезать через забор. Строительный мусор, обильно поросший травой, доски, сваленные под окнами, перевернутая бетономешалка… Никита пошел вокруг здания, пытаясь заглянуть в окна, но так ничего и не разглядел. Вдруг по другую сторону дома стукнула дверь и раздались выстрелы. Лавров на всякий случай спрятался за ржавым остовом брошенного автомобиля. Затем, когда все стихло, приблизился к двери черного хода. Прислушался. Никаких звуков.

От времени створку перекосило, она не плотно прилегала к обналичке, и если потянуть за край, то вполне можно было попробовать ее открыть. Никита достал зажигалку и посветил внутрь. Темный коридор и уходящая вниз лестница – негусто. Просчитав до десяти, чтобы успокоиться и не сделать в спешке ошибку, Лавров вынул из кармана нож и аккуратно ввел лезвие в щель, стараясь поддеть собачку замка. Дверь открылась без скрипа, будто ее смазали совсем недавно. Зато половицы противно «пели», так что приходилось после каждого шага замирать и прислушиваться.