Михаил Черненок - Сиреневый туман

— Какими банкнотами были деньги? — спросил Бирюков.

— Непочатая упаковка двадцатипятирублевок.

— Значит, это вы договорились с Собачкиным насчет могилы?

— Да. Гурьян долго отнекивался, мол, без разрешения администрации не имеет права рыть, но деньги сделали свое дело. Пока я договаривался, Юля сидела в «Мерседесе». Получив расчет авансом, могильщик провел нас с Юлей в самый дальний край кладбища, показал место, где пятого июля вечером будет готова яма, и посоветовал похороны провести скромно, чтобы администрация не увидела. При расставании Юля пообещала восьмого числа утром приехать ко мне.

— Приезжала?

— Нет, в полдень опять раздался звонок, и Юля озадачила меня новой просьбой — организовать доставку с оптовой базы в райцентр мебельной стенки и обязательно проследить, чтобы вместе со стенкой положили картонную упаковку от японского холодильника. Это, мол, пароль такой. С базой все обговорено, деньги уплачены. Мое дело лишь договориться с транспортом и сопроводить груз. Отказать, понятно, я не смог. Быстро договорился насчет «Колхиды» и поехал на базу. Там действительно, едва упомянул о японской коробке, заведующая складом дала команду грузчикам начинать погрузку. Первым делом, как я заметил, в кузов бросили пустую коробку с иероглифами. Пока грузчики занимаются своим делом, решил зайти к знакомому директору базы. Тот спорил с бывшим вашим председателем райпо Хлыстуновым, с которым я не встречался с той поры, как его перевели в облпотребсоюз. Увидев меня, Хлыстунов обрадовался. Перебросились пустяковыми фразами. Чтобы не мешать, я тут же ушел и вскоре отправился в рейс с загруженной «Колхидой».

— Хлыстунов не спросил вас, зачем приехали на базу?

— Ему не до меня было. Догадываюсь, он выдавливал какой-то дефицит у директора, а тот упорно сопротивлялся.

— А вообще, что вы можете сказать о Хлыстунове?

— Заурядный торговый работник с большими связями среди бывших номенклатурщиков. Чрезмерно хвастлив и необязателен. Обещает много, но мало делает.

— Как Галактионова вас встретила, когда привезли стенку?

— Очень радостно. Грузчики быстро разгрузили «Колхиду», и я уехал. Признаюсь, на душе было отвратительно. Или во мне заговорила ревность, или недоброе предчувствие, не знаю… Чтобы успокоиться, во время разгрузки попросил у Юли закурить, хотя два года назад бросил это занятие. Она принесла пачку «Мальборо». В дороге до Новосибирска полпачки искурил.

— О похоронах что Галактионова сказала?

— Ни слова. Видите ли, чтобы не афишировать грузчикам знакомство с Юлей, я даже не выходил из кабины. При шофере же, сидевшем со мной рядом, спрашивать о тайном уговоре с могильщиком, сами понимаете, рискованно. По телефону — тоже. С того раза мы с Юлей не встречались. Девятого утром я улетел в Москву, на следующий день был уже в Лондоне. Вернувшись из загранкомандировки, первым делом позвонил Юле. Она сразу ошеломила, заявив, что нам больше нельзя встречаться. Заварилось, мол, настолько крутое дело, что неизвестно, чем закончится. Только положил телефонную трубку, приехал из Родниково Лазарь Симонович и рассказал о печальной судьбе Сони, которую, оказывается, наконец-то, похоронили по-человечески в мое отсутствие. У меня внутри все заледенело. Начались вызовы то в областной угрозыск, то в прокуратуру… А позавчера неожиданно позвонила Клара Зарецкая. Помните бухгалтера-авантюристку из «Автосервиса»?

— Помню.

— Прошлый раз, когда вы спросили — почему Асултанов не заявил о хищении трехсот тысяч со счета фирмы? — я ответил уклончиво. Причина молчания Магомета Саидовича более весома. Зарецкая была его любовницей и слишком много знала о неблаговидных поступках… — Виноградов вздохнул. — Так вот, эта преподобная Клара назначила мне встречу в ресторане новой гостиницы «Сибирь». Просидели мы с ней там очень долго, и она рассказала такое, о чем я лишь смутно догадывался. По ее словам, всю акцию, мягко говоря, по устранению Сони Оксана Черноплясова выполнила руками своего дружка Володи и бывшего мужа Юли Галактионовой Спартака. Сплелись в один узел интересы многих. Расклад такой… Спартак мстил мне за Юлю. Оксана, устранив Соню, рассчитывала со временем устранить Галактионову и добиться моей благосклонности — эта разбойница, видите ли, безумно любит меня. Кларе для прикрытия нужен был надежный паспорт, а Володя хотел завладеть пистолетом, хранившимся на даче в тумбочке.

— Как он узнал о пистолете?

— Оксана обнаружила мой тайник, когда бездельничала во время выполнения Володей декоративной отделки дачи. Почтово-телеграфные фальшивки сделал Володя. Придумала их опять же Черноплясова. Она оказалась расчетливым психологом. Зная о моем увлечении Юлей, сообразила, что, получив такое письмо, я не буду настаивать на продолжении розыска жены, и все канет в Лету. А Лазаря Симоновича решила успокоить телеграммой.

— Почему Зарецкая так здорово разоткровенничалась с вами?

— Понимаете, в гневе Клара бывает прямолинейна до циничности. Она даже о себе может рассказать такое, чего порядочная женщина никогда не расскажет. Когда мы встретились, Зарецкая была сильно раздражена. Разговор начала напрямую: «Максим Вольфович, я считаю тебя порядочным мужиком. То, что состыковался с шалашовочкой районного масштаба, пустяк. Это от твоей неопытности распознавать женщин. Лично я укладывала в постель мужиков покрепче тебя, но ты передо мной устоял. Ценю за стойкость. К чему веду такой разговор?.. Завтра поеду разбираться с Оксаной Черноплясовой. Может, мне осталось жить самую малость. Поэтому хочу раскрыть тебе глаза на колдовскую суку, чтобы ты по глупости не клюнул на ее наживку. Согласен меня выслушать?» Разумеется, я согласился. И тут Зарецкая стала рассказывать такое… По памяти трудно воспроизвести весь разговор, но смысл я запомнил. Преступный замысел Черноплясова вынашивала, видимо, давно. Осуществить же его подвернулся случай только десятого октября. В этот день Оксана с Кларой ехали в электричке на дачу в одном вагоне с Соней и видели, как та переложила из кармана платья в дорожную сумку паспорт…

— Черноплясова и Зарецкая раньше дружили? — перебил вопросом Бирюков.

Виноградов брезгливо поморщился:

— В этой компании дружбой и не пахло. Их объединял деловой интерес. Спартак через Володю обратился к Оксане с просьбой вылечить его от мужской беспомощности. Оксана взялась, но ее шаманские внушения оказались бесплодными. Тогда она пригласила Зарецкую — профессионалку в сексе, пообещав Кларе надежный паспорт. Собрались в двухкомнатной дачке, которую в прошлом году снимала в Родниково Черноплясова. Оксана для видимости провела Спартаку сеанс внушения и после небольшой выпивки уединила его с Кларой в комнату. Зарецкая оказалась на высоте — Спартак воспылал к ней страстью. После этого снова сели за стол. Засиделись до полной темноты. Спартак начал было склонять Клару на повторный «сеанс» уединения, но Оксана строго сказала ему, мол, пора идти на дело. Спартак беспрекословно поднялся и вместе с Володей ушел. Под предлогом не опоздать на последнюю электричку следом ушла Зарецкая и стала наблюдать за ними.