Керен Певзнер - Налог на недвижимость

Бросившись навстречу, я закричала:

– Денис, что случилось?! Куда тебя везут?

– Меня задерживают. Лерочка, позвони маме, успокой ее.

Больше он ничего не успел сказать, они завернули за угол и исчезли.

– Вы к кому, госпожа? – остановил меня дежурный.

– К следователю Анкори, – ответила я, сдерживая нетерпение.

– Подождите, я позвоню ему.

Он набрал три цифры и, сказав в трубку несколько слов, передал ее мне.

– Вы посадили невиновного вместо того, чтобы искать настоящих убийц! заорала я. – Я же говорила Борнштейну, что за нами гонятся бандиты, это наверняка те, что убили Татьяну, а вы даже не поинтересовались…

– Передайте трубку дежурному, – оборвал меня голос следователя.

Я повиновалась. Послушав минуту, дежурный положил трубку на рычаг и обернулся ко мне:

– Пройдите в кабинет. В конце коридора и…

– Спасибо, я знаю.

Пробежав знакомый коридор, я ворвалась в кабинет.

– Сядьте и успокойтесь, – приказал мне Нахум Анкори. – Что это вы говорили о бандитах?

– Они преследовали нас по дороге в аэропорт, а потом развернулись и поехали за нами обратно.

– Кто они?

– Не знаю, но за нами следили, вы понимаете? И в квартире у Дениса они устроили разгром, но ничего не взяли. Это вы можете как-нибудь объяснить?

И тут – о чудо! – дверь открылась, и в кабинет вошел Борнштейн.

– Михаэль, – обрадовалась я, – скажите ему! Я звонила вам, потому что нас преследовали… – и тут я осеклась, поняв, что сморозила глупость.

– А прийти тогда, когда было совершено преступление, он не мог? Только когда вас преследовали? – немедленно среагировал Михаэль.

Я замолчала, крыть было нечем. Видимо смягчившись, он продолжил:

– Мы задержали его, потому что ваш друг знал о преступлении и не сообщил нам. Вместо этого он ударился в бега. Чего он боялся? Пришел бы к нам в ту же минуту, тут же мы отпустили бы его. А сейчас? Неоказание помощи следствию, сокрытие фактов, попытка удрать за границу с иностранным паспортом. Вам мало?

«Ох, и это узнали…» – с горечью подумала я.

– И вы хороши, Валерия, не ожидал от вас такого. Помогать человеку, который замешан в преступлении… И это после того, как я вас предупреждал.

– Он не убивал…

– Следствие покажет.

– Человек, который не убивал, но присутствовал при убийстве, – внес свою лепту Анкори, – по законодательству несет ту же ответственность, что убийца. Если он, конечно, не сообщил следствию о факте преступления.

Да, дела Дениса были совсем плохи. Мне ничего не оставалось делать, как понурив голову, выйти из кабинета.

На улице я вспомнила, что Элеонора все еще ничего не знает. Тяжело вздохнув, я села в машину и поехала к ней.

Элеонора была дома и тотчас открыла дверь. Было видно, что она наводила порядок после разгрома, который сотворили у нее в квартире.

– Ну что? – она схватила меня за руку и чуть ли не силком затащила меня внутрь квартиры.

– Денис сидит в камере предварительного заключения, – бухнула я.

Элеонора упала в кресло:

– Так я и знала! Я чувствовала, что эта история так просто не кончится…

– Успокойтесь, еще ничего не кончилось. Все только начинается, – я спохватилась, что ляпнула что-то не то. Да уж, утешительница из меня, как из вороны – Монсеррат Кабалье.

– Нужно найти адвоката, – Элеонора лихорадочно соображала, – я позвоню Шульману. Или нет, Шульман в Канаде… Тогда к этому, как его…

– Да подождите вы, – я остановила поток ее мыслей, – адвокат – это, конечно, хорошо, но пока надо понять, в чем Дениса конкретно обвиняют. Если мы докажем, что этот погром в вашей квартире как-то связан с убийством Татьяны, то Дениса выпустят, и никакой адвокат не понадобится! Лучше расскажите, как тут все было.

Элеонора выглядела постаревшей лет на десять. Она непонимающе смотрела на меня, потом тряхнула головой, как будто прогоняя наваждение, потом сказала:

– Они перевернули весь дом! Конечно, что-то я смогла прибрать, но здесь еще работать и работать!

– Что пропало, кроме джинсов и долларов?

– Папка моего мужа.

– Это все взяла я. Денис попросил принести чистые вещи, деньги и документы, – Элеонора непонимающе взглянула на меня, но я не дала оформиться в ее голове мысли: «Кто шляпку украл, тот и тетку пришил». – Вещи взяла я, а погром устроил кто-то другой.

– Зачем вам понадобилась старая папка с никому не нужными документами? – недоумевала Элеонора. – Мы ее держим потому, что там переводы, написанные рукой Сергея, это единственная память о нем!

– Простите мою невоспитанность, папку я прихватила машинально, но у меня есть большое подозрение, что тот, кто влез в квартиру, искал именно ее.

Элеонора задумалась. Видно было, что она что-то сопоставляла в уме и наконец произнесла:

– Мне кажется, что это не первая их попытка. Несколько дней назад начались странные звонки по телефону, молчали и клали трубку. Видимо проверяли – дома ли я.

В моей голове, пустой как туристский котелок в конце маршрута, появилась мысль:

– Элеонора, что за старушка живет у вас на этаже?

– Не знаю, это семья новеньких из Биробиджана. Приехали пару месяцев назад. А зачем вы спрашиваете, Валерия?

– Когда я заходила к вам за вещами, из той двери выглянула бабулька, и оказалось, что она внимательно следит за вашей квартирой. Вот я и подумала, а не зайти ли нам к ней?

– Пошли! – решительно сказала Элеонора, и мы постучались в соседскую дверь.

– Кто это? – раздался глухой старческий голос.

– Откройте, бабушка, это соседка ваша, – ответила Элеонора.

Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и на нас глянула знакомая бабка. Глаза у нее были на удивление ясными и хитрющими.

– Какая я тебе бабушка, – сказала она недовольно, – самой небось пора внуков-то нянчить, а не бегать с тетрадками.

«Ого, – подумала я, – все примечает. Не бабка, а юный следопыт!»

Элеонора неожиданно смутилась:

– Извините, баб… А как вас зовут?

– Рахиля Никитишна мы, надо что?

От этого сочетания имени и отчества я остолбенела, не зная, как мне обращаться к старушке – ведь лопну со смеху, выговаривая.

Но на стальную Элеонору это не произвело впечатления, и она сказала:

– Нам бы хотелось поговорить с вами, Рахиля Никитишна, вы бы не могли нас впустить?

– А позади никто не прячется? – подозрительно спросила бабка.

Мы, не сговариваясь, расступились, чтобы она смогла осмотреть лестничную площадку. Убедившись в полной безопасности, Рахиль Никитишна прикрыла дверь и, пошуршав цепочкой, впустила нас в квартиру.

Мне чуть не стало плохо от спертого воздуха. Все окна оказались закрыты, что было бы разумно при работающем кондиционере, но его не было и в помине. Разнокалиберная мебель, видимо, была собрана на «выставке», то есть взята оттуда, куда ее выставляют за ненадобностью. На полу лежал потертый палас, в углу большой комнаты до потолка были навалены коробки, перетянутые прочными веревками.