Керен Певзнер - Смерть пилигрима

— Иннокентий, не богохульствуй! — остановила его сестра.

— Пойми же ты, — повернулся он к ней, — ты моя младшая сестра, самая любимая, и сейчас я вижу, что с тобой происходит. Ну ладно, Илюша — он всегда был немножечко не от мира сего… Но ты, такая разумная, что же с тобой произошло? Когда эти миссионеры смогли затянуть тебя в свои сети?

— Иннокентий, не надо, — я пыталась утихомирить его. — Давайте поедем домой, уже темнеет.

— Они не имеют ко мне никакого отношения, эти твои миссионеры, — ровным голосом ответила Анжелика. — Я — харамитка.

— Нет, Валерия, я так не могу… — Иннокентий демонстративно схватился за сердце. — Что еще за харамитки такие? Ты что, Анжелика, при храме каком нибудь служишь? Вроде вавилонской блудницы?

— Тьфу! — сплюнула она и отвернулась.

— Насколько мне известно, — осторожно начала я, — слово «херем» в иврите обозначает отлучение верховным духовным судом, или, одним словом, анафема. Следовательно, харамиты, — по логике языка, — должны представлять собой отлученных. Либо считающих себя таковыми.

Сестра Иннокентия впервые с момента нашего разговора посмотрела на меня с подобием интереса.

— Христос был харамитом! — убежденно сказала она. — И мы по всему миру собираем последователей его учения. К нам идут те, кто хочет познать блаженство соединения с Христом, таким же отлученным, как и они.

— Марш в машину! — приказал Иннокений. — Я сыт по горло!

— Позвольте вопрос, — обратилась я к ней. — Скажите, ваш муж тоже был харамитом?

— Да, разумеется, — ответила Анжелика. — Илья первый понял, что за ними истина. А потом и я сподобилась.

Машина уже въезжала в Ашкелон. Я попросила остановить возле центральной автобусной станции — Даша просила купить тетрадки.

— Спасибо, Валерия, — Иннокентий вытащил бумажник. — Сколько я вам должен за потраченное время?

Приняв гонорар и его заверения в том, что мы еще увидимся, я вышла из машины.

В торговом центре «Гирон» было, как всегда, многолюдно. Люди просто прогуливались, толпились возле киосков, торгующих бижутерией и сотовыми телефонами, приценивались к кувшинчикам и резным статуэткам, выставленным прямо посредине широкого мраморного коридора между магазинчиками. Слева доносился слащаво-мужественный голос Хулио Иглесиаса, весьма почитаемого в наших палестинах. Из магазина «Суперфарм» лился приторный аромат и приятный голос диктора объявлял, на какие товары сегодня скидки. Услышав, что моя любимая помада «Пупа» продается за полцены, я тут же направилась к «Суперфарму». Но, завернув за угол, остановилась.

За небольшим столиком, заваленным выставленными на продажу самодельными бусами и браслетами из бисера, сидела знакомая мне девица с косичками, украшенными бусинами. Я подошла поближе.

Девица равнодушно скользнула по мне взглядом и занялась покупательницей, выбиравшей бусы из поддельных кораллов.

Повертев в руках пузырек с душистым маслом, на котором была надпись «Панданус», я уже решила спросить, сколько он стоит, так как не знала вообще, о чем я буду с ней говорить, но она пришла мне на помощь:

— Это масло для эротического массажа. Несколько капель достаточно, чтобы всю ночь вызывать желание мужчины. Возьмите, не пожалеете.

«Вызываю огонь на себя», — подумала я, но вслух спросила:

— У вас есть какие-нибудь амулеты?

— Вам для чего? — нимало не удивившись, спросила она, будто бы речь шла о хозяйственных принадлежностях.

— Понимаете, — понизила я голос, — я хочу приворожить любимого и мне нужен амулет из желтых перьев.

— Не думаю, что желтые перья помогают в таких случаях, — она с сомненьем покачала головой. — Нужно попробовать что-либо другое…

— Простите, как вас зовут? — спросила я.

— Сабрина.

— Так вот, Сабрина, постарайтесь, пожалуйста. Мне не важно, сколько это будет стоить, главное, чтобы этот амулет был такой, как мне надо: перья, немного песку и в общем, то, что необходимо. Вы же харамитка, как я полагаю, и должны знать…

Эффект от моих слов был самый неожиданный. Услышав, что я назвала ее харамиткой, Сабрина вскочила, но тут же снова уселась на стул и побледнела.

— Уходите, уходите отсюда немедленно, — произнесла она свистящим шепотом.

— Да, но…

— Потом… Я ничего не знаю.

— Девушка! — протиснулась к столику необъятных размеров мадам. Сколько стоят эти бусы?

— Я не торгую, — резко ответила Сабрина и принялась сворачивать свой товар.

— Но как же? Я хочу купить кораллы!..

— Я не торгую, — в голосе девушки послышался страх. Она просто подняла углы скатерти и завязала ее концы. Внутри позвякивали бусы и бутылочки с маслами.

Я отошла в сторону и увидела, как бледная Сабрина озирается по сторонам в поисках кого-то. Потом она исчезла.

Телефон в моей сумочке зазвонил, как всегда, неожиданно.

— Алло! Валерия, добрый день, это Иннокентий беспокоит.

— Здравствуйте, я вас слушаю.

— Валерия, мы продолжаем сотрудничество или как?

После встречи с испуганной девушкой мне очень хотелось ответить «или как», но я пересилила себя и наигранно-бодрым голосом ответила:

— Ну конечно! Чем могу быть полезна?

— Лику пригласили в полицию для дачи показаний. Ей нужен переводчик. Вы пойдете?

— Вы знаете, к кому ее пригласили?

— Сейчас посмотрю… — я услышала шуршание раскрываемой бумажки и Райс ответил, — следователь Борнштейн.

— Буду, — коротко согласилась я.

Мы договорились о встрече и он повесил трубку.

Что ж, судьба снова сводила меня с Михаэлем, старшим следователем ашкелонской полиции. Наверное, я никогда не забуду, как он спас меня от маньяка, грозившего перерезать мне горло. Несмотря на то, что Михаэль практически никогда не улыбался и всегда хмуро встречал меня, если наши дороги пересекались, я всегда испытывала необъяснимую симпатию к этому служаке невысокого роста. Хотя почему необъяснимую? Словом, я без раздумий согласилась пойти к нему с сестрой Иннокентия.

На следующее утро, припарковав свою «Сузуки» около дома Иннокентия, я ждала Анжелику. Она появилась ровно в десять. На ней уже не было того балахона, в котором мы с доктором Райсом увидели ее пару дней назад, выходящую из зала ожидания. Но темный платок по прежнему покрывал ее волосы.

Она села в машину, даже не поздоровавшись. Отнеся ее поведение на счет потрясения смертью мужа, я постаралась не возмутиться и двинулась в сторону полиции.

Пройдя мимо дежурного и показав ему повестку, мы добрались до уже знакомого мне кабинета. Михаэль что-то отбивал на компьютере.

— Можно? — спросила я.

— Валерия! — воскликнул он. — Рад вас видеть. У вас ко мне дело?

— Что-то вроде того…

— Вы сможете подождать, у меня назначена встреча, а после мы обязательно поговорим. Я надеюсь, ничего из ряда вон выходящего?