Валерий Гусев - Закон вне закона

- Недавно мне то же самое, слово в слово, сказала одна проститутка, когда я лишил ее права торговать своим телом. Но вообще-то я не против тотального законопослушания, тотальной сытости и грамотности. Тотальной занятости общественно полезным трудом.

- Да... Задачки вы ставите. Не знаю, как и подступиться. С чего начать?

- Чего проще: с идеологии. Она нужна в первую очередь молодым.

- Какая идеология? Коммунистическая? Общечеловеческая? О чем вы, полковник? - Чувствовалось, что выздоравливающий профессор вновь заболевает от моих идей. Уже психически.

- Ну начните хотя бы с идеи патриотизма. Или нам не чем гордиться? Или нам не с кого брать пример? Или история нашей Родины не богата героями и мудрецами?

- Послушайте, полковник, вы не знаете нынешней молодежи. Они хором пошлют нас куда подальше вместе со всем нашим патриотизмом, с героями и мудрецами. У них мудрец - крутой мен, у них герой - голая безголосая мартышка на эстраде, а вы...

- Вы не знаете моей молодежи, профессор, - улыбнулся я.- Не пошлют. Побоятся.

- Это почему же? - усомнился всей душой.

- Потому что на первых встречах с ними поприсутствуют мои парни. И, если надо, они так надерут им уши, что самая злостная шпана будет слушать вас, как в старое доброе время малыши слушали "Радионяню".

- Это уж... как-то...

- Все мы в детстве боялись уколов. Зато потом не болели корью.

- Я подумаю, конечно. Важно правильно начать.

- И интересно. С завтрашнего дня раза по три в неделю вы будете организовывать в Доме культуры встречи с молодежью. Приглашайте на эти встречи нужных людей: хороших артистов, писателей, ментов, военных. А завтра сами прочитаете лекцию "О любви и дружбе". С вашими эротическими изысками, с вашим опытом бабника вам есть что сказать молодежи.

- Хорошо. Но, знаете ли, ведь все это уже было.

- Ну и что? Уроки истории надо повторять, чтобы хорошо запомнились. Чтобы избегать глупых ошибок. Все, профессор,- я встал. - Действуйте. Если не справитесь, я посажу вас за вашу незаконную винтовку.

- А если справлюсь?

- Тогда выдам вам лицензию. На отстрел врагов Отечества.- Я положил сигарету и зажигалку в карман, встал.

- А посошок?

Кстати, он прав. Я совсем забыл о главном. И после рюмки спросил:

- Мне докладывали, профессор, что вы одно время увлекались охотой, так?

- Грешил, батенька.

И не только охотой, стало быть.

- И места хорошие знаете?

- Смешной вопрос. Но вас, похоже, что-то другое интересует? Другая охота.

- Ага. Бывшая охотбаза. Среди болот, в лесной глуши.

- Недоступна. В самом начале наш Губернатор захватил ее под свою очередную резиденцию, превратил в загородное имение. И доступ туда закрыт, даже охраняется, мне говорили. А места там действительно славные. Глухие, дремучие. Лешачьи и русалочьи. Болота...

- Непроходимые?

- Непроходима только глупость людская.

- Как туда добраться? Расскажете?

- По рассказам не найдете. Тайные тропы звериные. Заблудитесь.

- Так, может, вместе сходим? Инкогнито.

Умен профессор. Потому, стало быть, и профессор. Я вот, чувствую, по своему уму и до кандидата не дорос. Да и не дорасту уже. Что с воза упало, то ну его на ...

- Проведу, - отозвался профессор, внимательно глядя мне в глаза. Инкогнито. Когда это нужно?

- Дня через два.

- Винтовку взять?

- Не надо. Автоматы возьмем.

Мы распрощались. Я с облегчением - еще одно важное дело на другого перевалил. Профессор - озадаченный возложенным на него поручением.

Он проводил меня до дверей и сказал в спину странную фразу:

- Народные массы поддержали восставший народ.

Чем удивил меня безмерно.

Замок спал. Но по углам еще шушукалась молодежь. Я разогнал ее, как старый кот малых мышат, одним взглядом. Прошел в кабинет.

Лялька тоже, видно, спала. Или шушукалась где-нибудь в дальнем углу, куда я не дотянулся. Куда, стало быть, не упал мой грозный взор.

На столе стоял термос с кофе и лежала записка: "В правом верхнем ящике - материалы П.Русакова по журналисту Путанину. Вечно Ваша Л."

Нашел-таки Прохор время, не подвел начальника, вырвался ради общего дела из частных объятий. Ну-ну...

Я просмотрел вырезки, обработанные маркером, пробежал Прошкино резюме и зевнул со страстью. Чем разбудил телефон.

- Алексей Дмитриевич, дежурный по городу. Извините, что поздно. Тут этот... задержанный из Москвы, корреспондент - шумит, голодовку объявил, требует прокурора и адвоката.

- Ну доставьте его ко мне.

К прокурору, стало быть, и адвокату в одном лице.

- Садитесь, - сказал я. - Хотите кофе?

Он открыл было рот, но я остановил его:

- Никаких претензий ко мне и моим людям. Дискутировать с вами я не собираюсь. Какого черта вы приперлись в город? Я вас звал?

- Я журналист и...

- Вы проститутка и...

Надо отдать ему должное - среагировал мгновенно, я едва успел уклониться от удара. И едва успел нанести ответный.

В дверях появилась пижама в цветочках, с автоматом.

- Еще? - Я наклонился над ним.

- Пока хватит, - буркнул он, поднимаясь.

Пижама с автоматом исчезла.

Я налил из термоса две чашки кофе, придвинул к себе бумаги:

- Имейте в виду, у нас не товарищеская беседа. Это допрос.

- Какая-то чушь! По какому праву?

- А по праву сильного. Вы на моей территории. Здесь действует мой Закон. И по этому Закону - вы преступник.

- А вы? - Это уже наглость.

- А я - начальник городского Штаба по борьбе с преступностью. И больше вопросов мне не задавать. Спрашивать буду я. Вы пейте кофе-то, остынет.

Он машинально глотнул, отставил чашку. Попал, конечно, парень. Но держится неплохо.

- Мои помощники подготовили для меня подборку ваших публикаций за... сейчас скажу... да, за пятнадцать последних лет. Я с интересом ознакомился с ними. Завтра передам моим следователям, они их доработают, составят обвинительное заключение и - послезавтра - в суд. Смотрите-ка, - я поднял несколько скрепленных вырезок, - это вы писали раньше. Сплошные розовые слюни. А это ваши последние материалы - сплошная ядовитая слюна. О том же времени, о тех же событиях и фактах. О тех же людях. И если раньше "нас утро встречало прохладой", то теперь, по-вашему, в советской стране даже солнце садилось раньше времени и вставало позже, чем во всем мире. Что же такая полярная разница в показаниях? Когда вы врали-то?

Молчит. Сам, наверное, не знает.

- Вы можете сказать, что тогда сильно заблуждались, а нынче сильно поумнели. Возможно. Бывает. Особенно за деньги. Кто платит, тот и трахает. Но у меня здесь проституция запрещена, карается по Закону.

Я сложил вырезки, убрал в папку.

- Человек вы, несомненно, талантливый. Перо у вас сильное. И оттого вред, который вы нанесли стране, особенно велик. Но я дам вам шанс. Вы получите всю необходимую информацию и сделаете статью или серию статей - на ваше усмотрение - о том, что здесь происходит. Условие одно: вы напишете объективно, одну правду. Можете даже указать недостатки, нам это только на пользу. Я выпущу вас из города, вы опубликуете материалы. Но если в них будет хотя бы одно слово лжи, клеветы, искажения фактов, то мои ребята отловят вас, скупят все газеты и доставят вместе с ними обратно. - Здесь он стал слушать очень внимательно. - Я посажу вас в камеру и не выпущу до тех пор, пока вы не сожрете и не переварите весь тираж.