Владимир Кайяк - Следы ведут в прошлое

Дамбит с мотоциклом ждал на дороге. Я стоял, опершись спиной о ствол дерева, дрожавший от порывов ветра. Мокрый лес тяжело шумел. Вместе с тучами вечерний сумрак мало-помалу затоплял небо.

Дамбит на дороге уже заводил свой ИЖ, когда я подозвал его и попросил лечь на землю и не двигаться, что он выполнил довольно неохотно. Точно! Если не вглядываться специально, лежащую фигуру не заметишь с дороги.

Я подумал: «Ванадзинь уже лежал здесь мертвый, когда Теодора проходила мимо. Только так и могло быть — она обязательно услыхала бы выстрел, если бы прошла раньше. Но правда ли это? А если Теодора все-таки слышала? Да-а... Еще никто никогда в жизни не производил на меня впечатления такого фальшивого человека, как эта девица!»

Отчистив свою новенькую форму от налипшего мусора, Дамбит сказал с досадой:

— Товарищ следователь, какой смысл всем этим заниматься? Абсолютно ясно, что преступление совершил Ошинь. Разрешите как можно скорее выполнить задание — установить, встречался ли Ошинь вчера с кем-либо из бывших товарищей по работе!

— Выполняйте. Я еще тут кое-что проверю. Какое расстояние отсюда до дома Ошиня?

— Километра полтора.

— Как мне попасть туда кратчайшим путем?

Дамбит показал дорогу, отдал мне ключ от своего служебного помещения и уехал.

Темнело, когда я подошел к дому, где жили Ошини.

В окнах виднелся свет. Во дворе лениво залаяла собака. Это был большой, но добродушный кудлатый пес: исполнив свой долг — облаяв чужого, он со спокойной совестью направился к дому. Я последовал за ним до двери, в которую кудлатый, слегка поворчав пропустил меня. Я постучался, никто не ответил, тогда я отворил дверь и вошел в темную прихожую. Пес пролез за мной. Я нащупал еще дверь и отворил ее. На меня удивленно уставились двое ребятишек: паренек сидел за столом перед книжками и тетрадями — видно, делал уроки; девочка играла на полу с истрепанной куклой — она была меньше братишки, наверно, еще дошкольница. Над столом горела электрическая лампочка без абажура. В комнате было не прибрано, даже грязно.

— Здравствуйте, — сказал я и попытался разговориться с пареньком. Это мне удалось не сразу — мальчонка был очень застенчивый, а может быть, и забитый. В конце концов я добился от него кое-каких сведений: мать ушла к соседям смотреть телевизор, а папка на работе и домой не вернется.

— А когда же он вернется? — спросил я.

— Не знаю, — сказал паренек.

— Мы не знаем, — подтвердила девочка.

— А когда он был дома?

— Вчера, — отвечал паренек.

— А ты говорил с папкой?

— Да. — Парень уже стал смелей. — Папка ехал на мотоцикле, когда я шел из школы, и подвез меня до дома.

— Ах вот как? Сколько же у тебя вчера было уроков?

— Четыре.

— И ты сразу пошел домой?

— Да.

— А ты знаешь, когда четвертый урок кончается?

— Знаю. В полпервого.

— А что твой папа вчера делал дома?

— Не знаю...

Диалог этот занял немало времени, и наконец я услышал кое-что показавшееся мне важным: отец не остался вчера обедать, хотя мать просила подождать немного, пока приготовит обед. Наверно, спешил. Он зашел во вторую комнату, достал там горсть патронов и всыпал себе в карман; мальчик видел это в щелку двери и совсем не пытался от меня скрывать. Потом отец вышел во двор и хотел ехать, но мальчик выбежал и стал просить, чтобы отец его покатал. Ошинь согласился, довез его почти до хутора Земитов и только там ссадил и велел идти обратно.

Под конец сынишка Ошиня так осмелел, что потянул меня за рукав и шепнул, чтоб не слышала сестра:

— Во, гляньте-ка!

Паренек раскрыл учебник арифметики, и я увидел заложенную между страниц десятирублевку.

— Это мне папка вчера подарил. Раньше никогда не дарил!

Паренек с гордостью посмотрел на меня, потом приложил палец к губам и взглянул на сестренку, давая понять, что она не должна узнать его тайну.

Я кивнул в знак согласия и шепотом же спросил, знает ли мать об этом.

— Не-е! — Мальчик энергично покачал головой.

Я встал и подал маленькому собеседнику руку. Он изо всей силы хлопнул ладошкой по моей руке, и мы расстались друзьями. Мне было немного стыдно — расспрашивал ребенка... Но нужно же узнать правду!

До шоссе было километра два, и я пожалел, что отослал Дамбита с его мотоциклом. Утешением было то новое, что я узнал: вчерашнее поведение Ошиня заставляло думать, что здесь действительно что-то нечисто. Разве сам факт, что Ошинь подарил ребенку десять рублей, не говорит о том, что он был чем-то очень взволнован? Раньше-то он не делал сыну таких подарков... Может быть, младший лейтенант Дамбит вовсе не так уж поверхностно судит о деле? Может быть, хорошо зная людей и местные обстоятельства, он правильнее меня оценивает ситуацию, тогда как подозрения насчет Райбача... Как бы там ни было, Ошиня надо вывести на чистую воду! И чем скорее, тем лучше.

Я отпер дверь служебного помещения Дамбита. Усталость давала себя знать. Включил электроплитку. За окном все громче выл осенний ветер, но запел чайник, и в сыром, нежилом помещении стало чуть-чуть уютнее. Как хорошо, наверно, сейчас в моей калниенской комнате! С картины, доброжелательно усмехаясь, глядит старый моряк... От здешних голых стен веяло только казенным равнодушием. Правда, не так давно и калниенская квартира казалась мне пустой и мрачной. И кстати, позвонить Айе можно бы и отсюда. Я поглядел на телефонный аппарат. Нет! Заказывать разговор уже поздно: Айя, наверно, спит. И зачем мне звонить первому? Особенно после вчерашнего.

Я налил себе зеленого чаю и стал перебирать — что же я, собственно, узнал сегодня, что выяснил? Месть, ревность или, может быть, несчастный случай? Пока еще бессмысленно гадать, кто преступник — Ошинь, Райбач, Теодора или даже, чем черт не шутит, «лучшая девушка на свете», у которой тоже могли быть свои причины.

Я прилег на жесткий диван и уснул, едва голова коснулась подушки. Проснулся от громкого стука в дверь. Отпер, не успев протереть глаза. В комнату буквально ворвался ее хозяин.

— Извиняюсь за беспокойство. Теперь все ясно, — отрапортовал младший лейтенант. — Как только Ванадзинь вышел из мастерской, некоторые рабочие решили этим воспользоваться. Слесарь Петерсон увидел Ошиня и пригласил принять участие в пьянке, предварительно заверив, что Ванадзинь ушел домой, а затем уезжает в город.

Выслушав Дамбита, я сказал:

— Благодарю! Пока достаточно. Можете быть свободны.

Когда Дамбит вышел, я сел за его письменный стол и, потрудившись с полчаса, записал в хронологической последовательности все известные мне действия Ванадзиня и Ошиня третьего октября. Все совпадало!

Первым утренним автобусом я вернулся к себе в Калниене, умылся и переоделся. Сразу позвонил Друве и попросил разрешения зайти к нему.