Холли Эфрон - Никогда не лги

— Я должна родить на День благодарения, — продолжала Мелинда. — А ты?

— А я — в декабре, — ответила Айви.

Собственно, ее ребенок тоже должен был родиться на День благодарения. Но всем, даже своей лучшей подруге Джоди, Айви говорила, что ей рожать на две недели позже. Она руководствовалась теми соображениями, что по мере приближения знаменательной даты им с Дэвидом вполне хватит и собственных треволнений о том, когда же у нее начнутся настоящие родовые схватки и все ли идет нормально. Мелинда склонила голову к плечу и еще раз окинула Айви внимательным взглядом.

— Счастливое замужество. Вот-вот должен родиться ребеночек. Повезло вам, ребята. Я хочу сказать, чего еще тебе остается желать?

«Кинехора [6] Кинехора — присловье от дурного глаза; тьфу-тьфу, чтоб не сглазить (идиш). », — ответила бы на это бабушка Фэй и трижды сплюнула бы через левое плечо. Айви же молча потерла амулет, висевший на шее.

Мелинда подняла голову и с любопытством оглядела дом.

— Ну конечно, роскошный старинный особняк в викторианском стиле. Если когда-нибудь надумаешь продавать его, дай мне знать. Я работаю в конторе по продаже недвижимости.

— Ты собираешь стекло времен Великой депрессии? — поинтересовалась Айви, кивая на лебедя, которого бывшая одноклассница держала в руках.

— Нет-нет, лебедей собирает моя мать… во всяком случае, собирала раньше. Она бы купила эту штуку не задумываясь. Но это было до того, — Мелинда выразительно постучала полупустой бутылочкой воды «Эвиан» по виску, — как у нее развилась болезнь Альцгеймера. Она продала свой дом здесь, в Браш-Хиллз, и переехала во Флориду, к моей сестре Руфь. Помнишь Руфь? Кстати, она тоже собирает лебедей. — Мелинда выстреливала слова короткими очередями, и у Айви вдруг возникло неприятное ощущение, что на нее надвигается пыхтящий локомотив, особенно когда Мелинда подступила еще ближе, находясь уже на расстоянии вытянутой руки.

— Пожалуй, эта штука ей очень понравится. — Мелинда откровенно любовалась лебедем. — Я его подарю ей на Рождество. Или на день рождения. — Она поудобнее пристроила висевшую на плече большую холщовую сумку-торбу. — Когда моя мать наконец отдаст концы, то Руфи, скорее всего, достанется вся коллекция. А у тебя ведь нет ни брата, ни сестры, верно?

Но она не стала дожидаться, пока Айви ответит.

— Если честно, то я совершенно не узнаю это место. А ведь я частенько приходила сюда. Мы жили практически за углом, а моя мать даже работала на мистера Власковича. Иногда. Я помню, как мы играли в камешки на чердаке и ели вишневый мусс «Джелло» прямо из стаканчика. — Она выразительно закатила глаза и недовольно скривилась. — Один сплошной сахар-рафинад. С таким же успехом они могли расфасовывать в них чистый яд. И чем мы только думали тогда? Зато теперь нам нужно беречься и быть очень осторожными. Есть за двоих, как говорится. Ты будешь кормить малыша грудью?

— Я… э-э… — Вопрос оказался столь неожиданным и бестактным, что Айви растерялась. Она поспешно взглянула на часы, надеясь, что Мелинда поймет намек и оставит ее в покое.

— Для ребеночка это очень полезно, — как ни в чем не бывало продолжала та. — О господи, ты, должно быть, думаешь, что я похожа на одну из этих полоумных дамочек из «Лиги Ла Лече»? [7] Международная некоммерческая организация, распространяющая информацию о пользе кормления новорожденных грудью.

За плечом Мелинды Айви заметила Дэвида. Он разговаривал с какой-то женщиной, державшей в руках два латунных канделябра. Его обступили еще четверо мужчин, явно ожидавших своей очереди, поскольку каждый из них был нагружен предметами, которые они, очевидно, непременно хотели приобрести. Какой-то молодой человек с черными, коротко стриженными волосами, ежиком торчавшими во все стороны, с задумчивым видом рассматривал четыре теплых пальто, которые они с Дэвидом повесили на бельевой веревке, протянутой между столбами крытых ворот на въезде во двор. Полы этих древних пальто, невесть сколько времени пролежавших в подвале, хлопали на ветру, словно крылья гигантских летучих мышей.

— Послушай-ка меня… — ничтоже сумняшеся продолжала меж тем Мелинда.

— Извини, ты что-то сказала?

— Оказывается, сейчас в детские смеси добавляют кукурузный сироп, — заявила Мелинда.

И вот теперь Айви вспомнила ее глазки — они всегда были такими же маленькими и пронзительными.

— По-моему, это не очень-то полезно, — машинально согласилась Айви. Молодой человек, которого она уже окрестила Ежиком из-за его своеобразной прически, решился надеть приглянувшееся ему пальто. — Подожди меня. Вон там один человек присматривается к нашим пальто, и я не хочу, чтобы он ушел с пустыми руками.

Айви поспешила к нему.

— Вам очень идет, — сообщила она молодому человеку. И действительно, пальто сидело на нем как влитое. А запах моли непременно исчезнет, если сдать его в хорошую химчистку. — Всего за пятьдесят долларов я отдам вам их все.

Ежик осмотрел остальные пальто. Она ожидала, что он начнет яростно торговаться и сбивать цену, но вместо этого он молча достал из кармана бумажник, вынул из него две двадцатки и десятку — Айви заметила толстую пачку банкнот — и протянул их ей. Затем, все так же не говоря ни слова, он перебросил пальто через руку и удалился.

«Получилось!» Айви торжествующе воздела кулак, а потом сунула деньги в кармашек своего передника.

— Думаешь, это старьевщик? — раздался голос Мелинды. Оказывается, она подошла к Айви и остановилась рядом с ней.

«Дыши глубоко. Успокойся». Теперь, когда ножки малышки упирались ей снизу в диафрагму, Айви обнаружила, что ей становится труднее переводить дыхание.

— Я всегда обожала этот дом, — разглагольствовала Мелинда. — Тут такие роскошные камины! А как здорово было в нем играть в прятки: здесь же полно всяких потайных уголков и закоулков. — Она сделала паузу, ожидая ответа. Ее вопросительный взгляд ощущался буквально физически. Во всяком случае, Айви казалось, что ее ощупывают холодные и липкие пальцы.

Она вспомнила, что раньше личико у Мелинды было пухлым и мягким, и создавалось впечатление, что, если ткнуть ей в щеку пальцем, на ней непременно останется вмятина.

— Должна тебе заметить, что краску для фасада ты подобрала очень удачно, — заявила Мелинда. — Хотя чему тут удивляться: у тебя всегда был отменный вкус. Я же помню, как ты первая в школе надела сапожки «Док Мартенз». [8] Сапоги или туфли с высокой шнуровкой на толстой «надувной» подошве.

От необходимости все время улыбаться у Айви начали болеть лицевые мускулы. «Док Мартенз»? Она вспомнила, что купила их в Швейном квартале [9] Швейный квартал — название района г. Нью-Йорка в центре Манхэттена, известного как центр пошива модной женской одежды. на распродаже, в буквальном смысле выкопав из груды обуви, сваленной прямо на полу. Они, кстати, так до сих пор и валялись где-то в чулане. Пожалуй, стоило вынести их сюда сегодня вместе с остальным хламом.