Джек Хиггинс - Прорыв из Хуфры

В этом был резон, даже если допустить, что какой-нибудь другой рыбак вроде Омара разъезжал тут на своем каноэ с мотором.

Близился полдень. Солнце стояло высоко в небе и палило нещадно. Все вокруг замерло. Не слышалось даже птичьих криков. Проходя мимо на веслах, мы ухитрились никого не потревожить. И вдруг справа от нас с криками поднялась в небо стая диких уток. Мне бы быстро разобраться, что там произошло, но меня разморило жарой, я дремал и не сразу осознал происходившее. Тэрк повернулся ко мне, чтобы что-то сказать, но тут раздался одиночный выстрел, он вскрикнул и прижал руки к лицу. Сквозь его пальцы сочилась кровь. Он опрокинулся назад и свалился за борт, но я успел схватить его за пояс. Вторая пуля угодила в надувную лодку, и потом раздался громкий торжествующий крик хуза, которые окружали нас.

Их оказалось человек двенадцать. Надувная лодка уже тонула. Мы с Тэрком расстались. Его лицо заливала кровь. Я поймал его прощальный взгляд, и он Скрылся под водой. И в следующее мгновение меня схватили.

Глава 11

Зарза

Меня привели в Зарзу со связанными за спиной руками и петлей на шее. Другой конец веревки они привязали к седлу лошади. Когда я не мог идти, они тащили меня, заставляя подняться на ноги.

Зарза оказалась паршивой деревушкой. Примерно этого я и ожидал. Пара дюжин жалких хижин, сгрудившихся на берегу широкой мелкой лагуны. Земли здесь не хватало, так что некоторые хижины построили на сваях в воде. У полуразрушенного причала стояли несколько каноэ.

Пока они тянули меня на сухой берег, я не заметил никаких признаков жизни, а потом увидел истерзанного человека, висевшего между двух столбов, и понял, что это наш друг Омар, или, вернее, то, что от него осталось. Они привязали лошадей к одному столбу, а веревку, накинутую мне на шею, - к другому, и оставили меня валяться лицом в грязи, наградив дружеским пинком под ребра, прежде чем уйти.

Дом, в который они ушли, был больше других и, скорее всего, принадлежал старосте деревни. Немного погодя возле него возникла какая-то возня. Оттуда выбежала женщина. Я не мог разглядеть, молодая она или старая, потому что события разворачивались довольно далеко от меня, но в какой-то ужасный момент я подумал, уж не сестра ли это Клер.

Женщина не смогла уйти далеко, потому что из дверей выскочил хуза и схватил ее, хохоча как сумасшедший. Двое или трое других показались на крыльце и выкрикивали советы тому, кто боролся с женщиной. Вопреки требованиям Корана, все они здорово заложили за воротник. Наконец тот, кто схватил женщину, решил прекратить все это и ударил ее кулаком. Потом взвалил ее на плечо и направился обратно к дому. Другие расступились, чтобы впустить его, а потом последовали за ним.

Один из них вдруг изменил свое решение и, пошатываясь, направился вниз к лошадям. Он осмотрел одну, скорее всего принадлежавшую ему, потрепал ее за уши, а потом, взглянув вверх, на Омара, поднял в виде приветствия бутылку, которую держал в правой руке. Обратил он внимание и на меня. Для начала пнул ногой по ребрам, чтобы привести в чувство, а затем, присев на корточки, открыл мне рот и влил туда немного жидкости из бутылки. Вообще-то это была неплохая идея, но он влил мне многовато, и я чуть не задохнулся. Закончил он тем, что помочился прямо на меня, стараясь, чтобы ни капли не попало мимо, и, напевая, заковылял к дому.

Невероятно, но мне показалось, что Омар вдруг шевельнулся. Когда я поднял взгляд, то понял, что он пытается посмотреть вниз, на меня: судя по всему, он не нашел ничего забавного в том, что увидел. Как и я сам.

* * *

Похоже, я валялся здесь целый час и за все это время не обнаружил никаких признаков местных жителей, которым, как я полагал, приказали оставаться дома, - вряд ли даже эти хуза могли перебить большинство из них. Наконец Омар испустил ужасный стон, его тело конвульсивно дернулось, и он затих. Я понял, что произошло, и тут услышал шум двигателей судна, которое шло со стороны болот и начало пересекать лагуну.

Старый, сильно потрепанный тридцатифутовый катер, сильно нуждавшийся в покраске, нес алжирский флаг. На носу, возле крупнокалиберного пулемета "браунинг", стояли двое или трое людей в форме цвета хаки. Но катер имел слишком жалкий вид, чтобы принять его за правительственный корабль. У левого борта я увидел тех самых хуза, которых мы нагишом прогнали на все четыре стороны. Кто-то дал им клетчатое белье. В другое время я просто рассмеялся бы при виде их, но только не сейчас.

Когда катер подошел к разбитому причалу, первым сошел на берег Талеб. Теперь он был в форме, фуражка, которые носят в Африканских войсках, брюки и рубашка цвета хаки. На бедре браунинг в кобуре. Над левым карманом виднелись два ряда ленточек, свидетельствовавших о наградах.

Пара людей, из этих, которые привезли меня, вышли из дома и заговорили с ним. Он выслушал их и направился ко мне вместе с еще одним армейским офицером, капитаном, низкорослым, коренастым человеком с изъеденным оспой лицом, в мятой форменной одежде. Он уважительно держался в двух шагах за Талебом, а те двое хуза плелись позади, как пара голодных собачонок.

Подойдя ближе, они не смогли сдержаться и бросились ко мне. Талеб сердито одернул их и одного ударил стеком по голове. Он присел возле меня и закурил сигарету.

- Не сердитесь на них, мистер Нельсон. Как-никак, вы убили нескольких их товарищей. А что, ваш друг Тэркович погиб?

Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но во рту у меня пересохло. Он хихикнул и похлопал меня стеком по щеке:

- Ну ничего. Вы почувствуете себя лучше, когда примете ванну и выпьете что-нибудь, а потом мы поговорим снова, да? Я прикажу капитану Хусейну присмотреть за этим.

Он наскоро переговорил с Хусейном и направился к дому старосты. Двое солдат с катера подошли к капитану, по его приказу один из них принес ведро воды из лагуны и окатил меня, что, очевидно, и означало обещанную Талебом ванну. Потом они сняли веревку с моей шеи и развязали мне руки. Я встал, разминая кисти, а Хусейн подтолкнул меня по направлению к дому старосты.

Когда мы приблизились к дому, оттуда, опустив головы, вышли несколько пьяных хуза, за которыми показался Талеб. Он остановился на верху лестницы, глядя вниз на меня, совершенно неузнаваемый в черных солнцезащитных очках, и улыбнулся:

- Это настоящие дети, мистер Нельсон. Глупые и неотесанные, но со своими понятиями. - Он указал в сторону Омара. - Они хороши для такой работы. А вот теперь я должен позаботиться о той выпивке, которую вам обещал. - И он снова вошел в дом.

Дом, как и следовало ожидать, оказался совсем примитивный: ни столов, ни стульев - словом, никаких излишеств. Похоже, люди здесь просто заворачивались в одеяла и спали на полу по углам. Вся обстановка состояла из нескольких рваных ковров. Талеб сидел на деревянном ящике у стены возле дверного проема, завешенного камышовой занавеской от мух. Так же выглядела и входная дверь.