Йенс Лапидус - Шальные деньги

Суд приговорил:

Считать М.Слововича невиновным.

ПОРЯДОК ОБЖАЛОВАНИЯ:см. прилагаемую информацию (DV 400).

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в суд второй инстанции Свеа в течение трех недель со дня провозглашения.

Председательствующий

Тур Яльмарссон

Мрадо в сонном дачном поселке словно пингвин в клетке. Не в своей тарелке. Тесно. Неуютно. Душно. Весь на виду. Благо Радован приглашает к себе нечасто.

Никак не мог припарковаться. Так и опоздает, неровен час. Исколесил окрестности. Посматривал, не направляется ли кто к своей машине. Наспех скроенные улицы. Бестолковые. Непродуманные. Облом.

Но парковка… бог с ней, с парковкой.

Да, придется, видно, бросить свой пятисотый «мерин» где попало. Мрадо и бросил, аккурат у «зебры». Ну, выпишут штраф, один хрен — заплатит фирма: тачку-то взял напрокат.

Подошел к дому Радована.

Дом: хоромы квадратов эдак на триста с гаком. Белые стены, плоская крыша, крытая черным кровельным листом. Наличники на дверях и окнах из темного дерева. Летом в саду глаз не нарадуется. Фуксии, розочки, рододендроны. Все чинно-благолепно. Ныне же цветочки с кусточками подернулись неизбывной осенней ржой. Участок огорожен полутораметровым дощатым забором. За ним кусты лапчатки. С улицы все кажется милым, заурядным и приветливым. Но Мрадо-то известно: изнутри дом охраняют пуще зеницы ока.

— Добра дошло, Мрадо, заходь!

Дверь открыл Стефанович, фигаро Радована. Проводил Мрадо к хозяину.

Тот расположился в библиотеке, раскинувшись в кожаном кресле. Отличный прикид, как всегда. Темно-синий блейзер. Светлые английские брюки. Гладко выбрит. Лицо, изрезанное морщинами/шрамами, — само достоинство.

Стены оклеены мрачными обоями. Вдоль стен идут книжные шкафы — высокие и низкие. На стенах, поверх шкафов, карты в оправах, картины, образа. Европа, Балканы. Священный Дунай. Битва на Косовом поле. Социалистическая Федеративная Республика Югославия. Исторические личности. Портрет Карагеоргиевича. Святой Савва. Но в основном — карты Сербии-Черногории.

Стефанович вышел.

Радован (по-сербски):

— Рад тебе!

— А уж я как рад! Не часто мы видимся.

Садиться Мрадо не стал.

— Да ну, присядь, не маячь, бога ради. Не видимся, говоришь? Так оно надежней. А телефон на что?

— По телефону — это да. Звони в любое время.

— Мрадо! Хорош уже корчить из себя институтку. Ты меня знаешь, я человек прямой. Только без обид. Ты, наверное, догадываешься, что я думаю о замесе в «Мельнице».

— Да уж, нетрудно догадаться.

— Это ни в какие ворота. Так дела не делаются. Я тебе верю, а ты так облажался. Положение отчаянное. Ты что творишь? Ты войны хочешь?

— Прости, Радо. Не прочухал ситуацию, сам виноват, готов за все ответить.

На самом деле Патрик заварил всю эту кашу, подумал Мрадо. Но соскакивать смысла нет. Раз предъявляют, надо отвечать.

— Конечно виноват. Еще б ты отпирался! Ты расклад наш знаешь. Этот долбаный скинхед нам всю малину обосрал своими «тяжкими телесными». Теперь ему ни написать, ни звякнуть. С той стороны ни малявы, ничего вообще. Хрен его разберет, что он там болтает про нас. А каждому веры нет. Не дай тебе бог, если он стукнет. Не дай нам бог.

— Не стукнет, отвечаю.

— С тобой никогда проблем не было. И так накосячить! Ты что, не мог урезонить эту лысую бестолковку? Теперь легавые расколют его как два пальца обоссать. А тут еще, того и гляди, «ангелы», «бандидос», Буман или кто другой взгоношится. И так все бригады на ножах. Нам только новых напрягов не хватало!

Обычно Мрадо сам никому спуска не давал. Но Радован был из той породы, кому не смеют глядеть в глаза, в чьем присутствии боятся говорить вслух даже сербские отморозки. Мрадо как на иголках. Чувствовал, как взбешен Радован. В висок стучала мысль: не рыпайся. Повторяю: даже не думай!

С другой стороны, Мрадо ишачил, как папа Карло. Тряс гардеробы, выбивал долги, много чего. При Драго Йоксовиче они с Радо были на равных. Подданными жестокого тирана Йоксо. И вот теперь Радован смеет говорить Мрадо, что тот «накосячил»! Надо ж так оборзеть — это с тобой, Радо, не было проблем при Йоксо. В бога решил поиграть, аж тошно!

Кроме того, при нынешнем раскладе Мрадо доставались крохи с барского стола. Радован почти не доверял ему серьезных дел. И главное, зажимал большую часть выручки. Словно не помнил былых заслуг. Словно всю жизнь был мистером Р., главным в их иерархии.

Но сейчас благоразумнее прогнуться. Дать конструктива, толкнуть какую-нибудь идею. Исподволь сгладить косяк.

— Радо, Патрик — правильный пацан. Отвечаю. Да, не сахар, ретивый больно, но не сука. Четкий. Понятия знает. Я за него спокоен.

— Добро, коли так. Но и зарекаться не надо. Патрика замели, теперь по собственной хате придется с картой ходить — либо копы Патрика расколют, либо прошмонают все наши кабаки. Какие-то точки накроются. Потом могут «ангелы», Буман или еще кто наехать, а все из-за того, что мы слишком борзо кабаки прессовали. Нам свое бы расхлебать, нам новых проблем нужно, Мрадо? Мы в последнем замесе четверых потеряли. Не говоря уже о твоем косяке. Я воевать умею. Я и есть сама война. Ты расклад знаешь — после Йоксо никому не дозволено королевать. Хотя между нами, Мрадо, — им с нами не тягаться. Но дело не в этом — не время сейчас устраивать разборки.

— Молоток, все по полкам разложил, Радо. Как всегда. Есть у меня тут пара мыслишек, если позволишь. Сказать?

— Выкладывай. Мы затем и встретились. Что надумал?

— Патрик — не проблема. Понятия знает. Как стукачей опускают, ему известно. А недавно в качалке один чувак рамсы попутал, ну, Патрик сам видел, как оно бывает. А чувак был нехилый. Так что до бритой головы Патрика дойдет. Ссучится — жить ему до первого похода на парашу, а там легавые не смотрят. Сколько таких «неприятностей» в Тидахольме было! Уж поверь. Да только не про Патрика это, не стукнет он.

Мрадо рассуждал. Толкал идеи. С высоты птичьего полета. Широкие перспективы. Проекты на будущее. Соображения. Захватнические планы. Радован хочет на трон? Что ж, он потянет. В то же время Мрадо соображал, как бы вставить словечко насчет собственного куска от гардеробов.

— Гардеробы упускать нельзя. Как мы врубили пятую, с прошлого года собираем по триста штук в месяц или около того в зимний сезон и почти сто пятьдесят — летом. С двадцати наших точек. Чем больше точек, тем больше проссут, что за гардероб надо платить. В итоге добьемся, чтобы каждый паб, даже самый дохлый, тряс денежку за одежду. Бабок срубим, вопрос только — как отмыть? Гардеробы — это тема. Весь бабос — наликом. Мытникам — отсос по всей роже, сколько ни наварим. Все бабки мимо кассы. Доход левый, кабаки тоже не платят ни шиша.