Игорь Христофоров - Страх

А сейчас Межинский стоял у окна, смотрел на машину у трапа и в манере киномеханика пересказывал сам себе то, что и без этих подсказок замечали глаза: "Выпрыгнули из машины. Их трое: высокий, широкий и низкий. Миус, Цыпленок, Наждак. Охранники - по бокам. Руки у троих за спиной, явно схвачены наручниками. Миус посмотрел на здание аэропорта, посмотрел на самолет. Пошел первый охранник по трапу наверх. Троица - за ним. Группа охранников с автоматами - следом".

Когда самолет поглотил всю группу, к трапу подрулил инкассаторский броневик. Из его мрачной слоновьей туши, будто при хирургической операции, рослые парни в синих комбинезонах стали вынимать внутренности. Внутренности были коричневыми и совершенно одинаковыми.

"Мешки с наличными, - голосом киномеханика из детства подсказал самому себе Межинский. - По одному взвалили на плечи, гуськом понесли по трапу. Двести миллионов долларов наличными".

Впервые в своей жизни Межинский находился так близко от такого большого количества денег, но ничего не ощущал. Вносили-то не деньги, а мешки.

Первым самолет выпустил на волю охранников. Они торопливо сбежали по трапу, и воронок на бешеной скорости понесся с летного поля, словно воронку меньше всего хотелось присутствовать при взлете. Потом появились синие пятна комбинезонов. Инкассаторы уезжали нехотя, медленно, вымученно. Наверное, броневик-слон до самого конца надеялся, что ему вернут его внутренности. Потом к черным "Волгам" спустились люди-близнецы в одинаковых штатских костюмах. Ветер хлестал по лицам их же галстуками, и они по очереди пытались усмирить тряпочные языки и затолкать их под полы пиджаков.

"Заколки нужно носить," - едко подумал Межинский, и оттого, что у всех этих людей отсутствовали заколки, искренне пожалел их, хотя еще минуту назад вообще не испытывал к ним никаких чувств. Но он был коллекционером заколок, и то, что у людей в штатском их не оказалось, удивило его. По его мнению не иметь заколку на галстуке было равнозначно хождению по улице босиком, но в костюме.

Люди из МВД сели в свою "Волгу", люди из ФСБ - в свою.

Трап медленно отъехал от самолета. Самые нелепые сооружения на колесах - аэродромные трапы. Скорее всего, западники поняли это первыми, раз придумали высаживать пассажиров из самолетов прямо в тубусы - коридоры, ведущие вовнутрь вокзала.

Межинский успел заметить, как человек в синей форме гражданского летчика закрыл дверь "тушки". Самолет постоял, подумал над своей горькой судьбой и повез необычных пассажиров и необычный груз к взлетной полосе. Проехал метров двести и, передумав, остановился. Может, самолету не хотелось делать то, что приходилось делать людям?

- Почему они не взлетают? - нервно спросил у стекла Межинский.

- Сейчас в диспетчерскую позвоню, - виновато ответил замнач аэропорта.

Через полминуты он все тем же виноватым голосом сообщил:

- Нет "окна". Двадцать три тридцать семь московского времени. Семь бортов подряд взлетают. Только после них.

В кармане запиликал бодрую мелодийку сотовик. Межинского всегда бесила эта веселенькая музычка. Сообщения из телефона шли по большей части хмурые, а то и вовсе траурно-черные, и радостный марш, предварявший их, казался издевательством. Для спецназа антитеррора могли бы выпускать аппараты с другой, соответствующей музыкой. Или придумать такой супертелефон: почувствовала электроника, что хорошее сообщение, сыграла нечто мажорное, из сладенькой поп-музычки, почувствовала, что плохое, - пиликай Рахманинова или уж, в крайнем случае, Шопена.

- Слушаю, - тихо спросил Межинский.

- Дежурный Совета безопасности. Для вас сообщение из Главного штаба ВМФ. Дублирую: в двадцать три ноль шесть силами двух кораблей Северного флота задержан гидрографический катер, с которого посылался кодовый сигнал на подводную лодку. При попытке задержания три преступника убиты, один тяжело ранен, пятеро задержаны. Аппаратура изъята. Конец доклада.

- Спасибо, - ответил Межинский, и неизвестно откуда взявшаяся усталость придавила плечи.

Он очень ждал этого сообщения, думал, что почувствует облегчение при его появлении, а вышло наоборот.

"Эх, Тулаев, Тулаев, - виновато подумал Межинский. - На верную смерть тебя послал... На верную смерть... Если б я знал... Если б я знал".

24

Посыльный, застрявший со списком экипажа в центральном посту, стоял, прислонившись спиной к колонне перископа, и со всех сторон рассматривал необычное оружие. Оно походило на нечто среднее между карманным фонариком, пистолетом и зажигалкой. Посыльный купил его у американца в Москве, когда он еще не был посыльным, а считался временно неработающим. Этот хитрый термин придумали отечественные экономисты, чтобы занизить процент безработицы в стране. Но даже если бы посыльного заставили найти работу под угрозой жизни, он бы не стал этого делать. У него и без того была профессия, хотя ее название не числилось ни в одной штатной сетке ни одного ведомства или фирмы. До того, как Зак отобрал его в группу снайпером, посыльный подрабатывал убийцей по найму. Английское название килер ему не нравилось. Убийство он называл заказом. Того, кто платил, считал заказчиком, а себя - исполнителем. Он так и представлялся: "Исполнитель". У него когда-то существовало имя, отчество и фамилия, но со временем они оказались излишними. Для родных он погиб в Абхазии, куда уехал наемником, а для заказчиков такие звуки, как имя, отчество и фамилия, никакой роли не играли.

Когда Зак отобрал его в группу, он уже по авансу понял, что убивать придется часто, но шел уже второй месяц, а он простаивал. Борода его почему-то невзлюбил. Борода привык убивать людей в бою, а не из-за угла. Их философии не совпадали. Он и посыльным-то отправил его за списком только чтоб какое-то время не видеть.

Посыльный мысленно представил, как точечно - одним выстрелом - он бы уложил двухметрового Бороду, представил, как бледность воском заливает его загорелое лицо, как синеют ногти, и ему стало легче. Если бы не возрастающая с каждым днем конкуренция среди килеров, он бы не поехал наниматься в охранное агентство Зака, но знакомый, красавчик Сашка, вернувшийся из Франции после неудачной попытки завербоваться в Иностранный легион, соблазнил его. У Сашки было спецназовское прошлое, а посыльный никогда не служил. Люди без имен не служат. Но когда он выбил девяносто восемь из ста на полупоясной мишени из "Кедра" одиночными, Зак сразу сказал: "Ты - наш".

Его уже третьи сутки подмывало проверить, обманул его американец или нет. Рыжий, как ирландский сеттер, янки уверял, что это оружие только-только начали испытывать на учениях спецназовцы из штатовского антитеррора. Сбросил с предохранителя, направил в сторону врага, надавил на спусковой крючок, - и вспышка ослепит его. Да так, что не меньше двух-трех суток в его глазах будет стоять непроглядная ночь. Ослепленный противник уже не противник. Правда, по инструкции применяющему оружие требовалось самому иметь на глазах черные очки или хотя бы зажмурить глаза.