Антон Леонтьев - Звездный час по тарифу

Дверь скрипнула, Ксения вздрогнула, она увидела перед собой постную физиономию Агнессы. Экономка произнесла скрипучим голосом:

– Ты еще не переоделась?

Ксения в недоумении уставилась на нее.

Агнесса подошла к шкафу, взяла несколько платьев, швырнула их на кровать и сказала:

– Барон хочет, чтобы ты переоделась к ужину! Выбери себе подходящий наряд, а потом можешь идти в столовую!

Экономка скрылась. Ксения выбрала себе платье – сиреневое, с вышивкой и кружевами. Она бы никогда не надела ничего подобного, Ксения привыкла к простой и удобной одежде, а это платье больше похоже на одеяние куклы или сказочной принцессы! Но если барон так хочет...

Она скинула свою старую одежду, подошла к большому зеркалу, которое висело на стене около шкафа, послушно натянула платье. На секунду Ксении показалось, что где-то рядом раздался приглушенный звук – то ли чих, то ли стон. Она обернулась, подбежала к двери, открыла ее, но там никого не было. Решив, что ей почудилось, Ксения вернулась к зеркалу, взяла с полочки гребень и причесала волосы. И вот снова – утробный крик, который доносится откуда-то... Откуда-то из стены!

Ксения вышла из комнаты и направилась в столовую. Maman уже восседала на стуле, восторгаясь дивным убранством зала и изысканными кушаньями. Барон чуть запоздал. Утирая лицо платком, он вошел в столовую, и они принялись за ужин.

Елизавета Порфирьевна, задыхаясь, тараторила, восхваляя барона и его джентльменство. Тот же не спускал взора с Ксении, и девочке стало неприятно. Ужин был роскошным, maman чересчур увлеклась красным вином и вскоре захмелела. Барон произнес:

– Дорогая моя, кажется, вам пора отправляться ко сну! Агнесса, проводи госпожу Самдевятову в ее будуар!

Ксения поднялась, чтобы проследовать к себе в комнату, но фон Холенброк задержал ее. Со странной усмешкой он сказал:

– Дитя мое, прошу, останься, составь мне компанию. А то мне так одиноко!

Ксения послушно уселась на стул. Барон придвинулся к ней, и его холодная ладонь снова дотронулась до щеки Ксении.

– Ты станешь столь же красивой, как и твоя матушка, – прошептал австрийский посол. – Да, да, через несколько лет ты превратишься в женщину. Но вместе с этим исчезнет то сладостное очарование, которое излучают только такие ангельские создания, как ты! Что может быть прелестнее девочки лет одиннадцати-двенадцати!

Ксении стало не по себе от странных слов барона, его прикосновений и сюсюкающего тона. Фон Холенброк вынул из глаза монокль и прошептал:

– Ксения, говорил ли тебе кто-нибудь, что ты похожа на дивный бутон – на нем сияют росинки-жемчужины, он еще не распустился и таит в себе прелестный цветок! Но цветок этот недолговечен, он быстро увянет и превратится в тлен! А бутон, если его срезать и засушить, навсегда законсервирует неземную красоту!

Пальцы барона дотронулись до шеи Ксении, и девочка видела, что фон Холенброк не желает останавливаться на этом. В столовую вошла Агнесса. Посол отвалился от Ксении и резко заметил:

– Ну что тебе еще? Ты сделала все, что от тебя требуется?

Экономка загромыхала грязными тарелками и ответила:

– Девчонке пора спать, Иоахим! Оставь ее в покое! Эй, отправляйся живо к себе!

Ксения не заставила дважды повторять приказ. Она быстро поднялась из-за стола, пробормотала «Доброй ночи!» и пулей вылетела из столовой. В комнате было темно, и только одинокая свеча, которую принесла ей Агнесса, разгоняла мрак. Девочка захотела закрыть дверь, но убедилась в том, что в замочной скважине нет ключа. Кто-то позаботился о том, чтобы она не могла запереть комнату изнутри!

Умывшись и вычистив зубы, Ксения скользнула на простыни. От них пахло не то лавандой, не то ландышами – запах был тяжелым, и от него голова шла кругом. Ксения долго не могла заснуть и не решалась потушить свечку, которая стояла около зеркала. Наконец она впала в забытье. Внезапно Ксении показалось, что скрипят половицы. Сон как рукой сняло. Свеча внезапно погасла, девочке сделалось жутко. Накрывшись с головой простыней, она слышала, как кто-то тихо ходит по комнате! До нее доносилось сопение и осторожные шаги. Потом скрип повторился, и все стихло.

С гулко бьющимся сердцем Ксения пролежала, боясь вытянуться, до утра. И только когда серый туман рассвета заполнил комнату, она предалась короткому и тяжелому сну. Окончательно придя в себя, Ксения обнаружила свечу, которая отчего-то лежала на полу под зеркалом. Девочка была уверена, что прошлым вечером свеча стояла на тумбочке перед зеркалом! Но кто же сбросил ее на пол?

Завтракать пришлось без барона, который по неотложным делам отбыл в Министерство иностранных дел республики. Ксения была рада, что ей не пришлось выносить пламенные взгляды и странные речи фон Холенброка. Зато Елизавета Порфирьевна попала под очарование барона. Она только и твердила о том, какой он расчудесный человек, и отчего-то уверилась в том, что он хочет сделать ей предложение.

– Ты убедишься в том, что я права! – уверяла она дочку. – Не пройдет и полугода, как я стану баронессой! И знаешь, что я тогда в первую очередь сделаю? Выгоню эту пучеглазую треску Агнессу!

Ксения отправилась в сад, где бродила меж фонтанов и статуй, чувствуя себя глубоко несчастной. Барон вернулся под вечер, сестра-экономка подала поздний обед. Ситуация повторилась – Елизавета Порфирьевна слишком много выпила, и фон Холенброк велел Агнессе отвести ее в будуар.

– Дитя мое, – подсаживаясь к Ксении, проворковал австрийский посланник. – Тебе ведь хорошо в моем доме?

Ксения побоялась ответить, что более всего она хотела бы вернуться к сеньоре Диас – и пускай она работала там в качестве прислуги, пускай ее постоянно унижали и выставляли в качестве музейного экспоната для любопытных гостей, но в доме барона она чувствовала себя пленницей.

– Я знаю, что хорошо! – не дожидаясь ответа, заявил барон, и его холодная ладонь легла Ксении на коленку. – Я умею затронуть струны души маленьких девочек...

– А кто они? – спросила Ксения. – И кто такая Мария?

Барон вздрогнул, как будто его ударили по лицу, и испуганно спросил:

– Откуда ты знаешь про Марию?

– Я нашла ее плюшевого зайца, – ответила Ксения. Фон Холенброк процедил:

– Чертова Агнесса, я же велел ей уничтожить все следы... – Спохватившись, он добавил: – Ах, Мария – это дочка садовника, который раньше работал у меня. Но не стоит говорить о Марии!

Появилась Агнесса, которая принялась убирать со стола. Не выдержав, барон рявкнул:

– Ты что, остолопка, не можешь дождаться, пока мы закончим? Пошла прочь!

Шмякнув груду грязных тарелок на стол, Агнесса вышла из столовой. Барон любезно заметил:

– Моя сестра слишком любопытна, сует нос в мои дела... Дитя мое, чего тебе более всего хочется?