Антон Леонтьев - Звездный час по тарифу

Фон Холенброк дышал Ксении в лицо, ей было до тошноты неприятно.

– Я хочу, чтобы... чтобы вы взяли к себе на работу нового садовника! – выпалила она.

Барон удивленно посмотрел на нее и сказал:

– Вообще-то я тоже думал об этом, пока что в саду работают приходящие садовники, но мне нужен тот, кто будет ухаживать за ним постоянно.

– И у меня есть на примете подходящий человек! – заявила Ксения. – Он раньше работал у нас в особняке!

Барон скривился и, подумав, ответил:

– Будь по-твоему! На первом этаже есть каморка, в которой он может жить. Вообще-то я не люблю, когда в особняке живет кто-то, кроме меня, сестры и моих гостей!

Ксения сказала барону, что следующим утром можно будет забрать тело Федора Архиповича. Посол заявил:

– Мой кошелек к твоим услугам, дитя мое! Я хочу, чтобы твой отец был достойно погребен! Я обо всем позабочусь!

На следующий день карета барона доставила Ксению и Елизавету Порфирьевну в эльпараисский анатомический театр, где они забрали покойного Самдевятова. Представители похоронной фирмы, работу которых оплатил барон фон Холенброк, быстро подготовили похороны. Тем же вечером на одном из эльпараисских кладбищ состоялось отпевание Федора Архиповича.

Елизавета Порфирьевна не выглядела убитой горем, она считала, что ей идет быть вдовой. Ксения предупредила Шадриных, и те пришли проводить хозяина в последний путь. Наконец все закончилось, и гроб с телом Самдевятова опустили в могилу и засыпали землей.

Приехал и запоздавший барон. Осмотрев Ивана Иваныча и его семью, он недовольным тоном сказал:

– Значит, это и есть садовник? Ну что же, милейший, можете приступать к своим обязанностям с завтрашнего дня.

Обернувшись к Ксении, он взял ее под руку и промурлыкал:

– А мы, дитя мое, поедем сейчас обратно в особняк, нас ожидает чудесный ужин!

Ксения, сославшись на то, что у нее болит голова, отказалась от ужина и отправилась к себе в комнату. Она не хотела сидеть за одним столом с бароном и пыталась поговорить об этом с Елизаветой Порфирьевной, но та была непреклонна:

– Как ты не понимаешь, что господин барон – наш спаситель! Без него мы бы все еще батрачили на эту выскочку, сеньору Диас! И как удачно, что умер твой отец, – когда барон сделает мне предложение, я смогу ответить «да»! Но сначала я должна рассчитаться с папенькой!

Самдевятова все чаще и чаще заговаривалась и поминала покойного графа. Оказавшись у себя в комнате, Ксения подтащила к двери комод, стоявший около зеркала: она не хотела, чтобы кто-то ночью шастал по ее комнате. Девочка вдруг заметила, что большое зеркало в золоченой раме висит немного криво. Она попыталась его поправить, но не смогла. И Ксения поняла отчего: зеркало было вмонтировано в стену, об этом свидетельствовала тонкая щель между стеной и рамой. Ксения поднесла к этой щели свечку, огонек заметался. У Ксении мелькнула странная мысль.

Отодвинув комод, она выскользнула из комнаты, прошла чуть по коридору и наткнулась на дверь, которую она раньше не замечала. Толкнув ее, она попала в небольшую комнату-кишку, посреди которой стоял стул, а на полу лежали запыленные детские игрушки.

Осмотревшись, Ксения едва не вскрикнула – в стене, напротив стула, было вмонтировано темное стекло, через которое она могла видеть собственную спальню! Ксения поняла, что это стекло – обратная сторона большого зеркала. Получается, что кто-то наблюдал за ней все это время!

Ксения толкнула зеркало, то с легким скрипом подалось, и она, как через дверь, прошла к себе в комнату. Вот каким образом некто попал в ее спальню! И она подумала, что знает, кто этот незваный гость, – барон фон Холенброк!

Следующим утром Ксения заявила барону:

– В моей комнате обитает привидение! Я слышу каждую ночь, как оно ходит и вздыхает! Я больше не хочу там жить!

Барон и Агнесса обменялись злобными взглядами, посол заметил:

– Дитя мое, это твое разбушевавшееся воображение, уверяю тебя, в моем доме нет привидений!

Елизавета Порфирьевна воскликнула:

– Как ты права, Ксения! Это все твой дед, будь он неладен! Он приходит с того света, чтобы отомстить мне! – Она обратилась к барону с чарующей улыбкой: – Вы не подскажете, где я могу взять черного петуха и кота, чтобы проучить старика, когда он в следующий раз заявится к моей дочери?

Барон пригласил нескольких специалистов по душевным заболеваниям, которые, обследовав Елизавету Порфирьевну, пришли к неутешительному выводу.

– Сеньора Самдевятофф страдает навязчивыми идеями, что позволяет нам сделать неутешительный вывод: это – признаки слабоумия! – доложили они фон Холенброку. – Наша рекомендация – эта сеньора, дабы она не стала опасной для окружающих, должна быть помещена в специализированное заведение, где ей будет обеспечен надлежащий уход!

О том, что maman стала пациенткой сумасшедшего дома, Ксения узнала от Ивана Иваныча. Барон отослал Агнессу с девочкой из дома и велел им прогуляться в городском парке до вечера, а когда они вернулись, Елизаветы Порфирьевны в особняке уже не было. Потрясенный Шадрин доложил Ксении: «Бедняжку Елизавету Порфирьевну увезли в сопровождении нескольких врачей. Говорят, что теперь ее навсегда запрут в... в сумасшедшем доме!»

Ксения потребовала от барона объяснений, тот не скрывал, что действовал во благо самой девочки:

– Дитя мое, твоя мать помутилась рассудком, у меня имеется недвусмысленное заключение врачей. Ей все кажется, что твой покойный дед преследует ее. Тебе не стоит беспокоиться – за несчастной будут наблюдать самые толковые врачи в Эльпараисо.

Ксения не могла поверить, что лишилась и maman. Барон отказал ей в просьбе навестить Елизавету Порфирьевну.

– О, дитя мое, это не место для таких ангелов, как ты. Поверь мне, твоей матери уже ничто не может помочь, врачи облегчат ее страдания. Но у меня есть и радостная весть...

Барон положил на стол несколько бумаг с печатями. Он ухмыльнулся и сказал:

– Мне удалось без промедления позаботиться о твоем будущем. В силу того, что ты, дитя мое, потеряла отца, а мать лишилась рассудка, тебе требуется опекун, который сможет заботиться о твоем воспитании до достижения тобой совершеннолетия! И этим человеком стал я! Государственные органы опеки Республики Коста-Бьянка посчитали меня достойным заботиться о тебе. Впрочем, мне не пришлось долго убеждать их! Отныне я – твой опекун, Ксения!

Ксения недоверчиво посмотрела на барона. Неужели этот странный и больной человек, которого она совсем не знает и который наблюдает за ней сквозь прозрачное зеркало, станет ее опекуном?

Фон Холенброк придвинулся к Ксении, его пальцы поползли по ее груди.

– Ах, какая ты восхитительная малышка! Ты как-то спрашивала меня, кто такая Мария? Я когда-то заботился о ней, как и о тебе: она, как и ты, рано потеряла родителей, и я не мог оставить ее одну!