Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса

Софья отчеканила:

– Сеньор Миндос, я не желаю иметь с вами дела! Ваши рассуждения поражают меня! Создается впечатление, что вы не мой адвокат, а сотрудник прокуратуры! Я сама буду защищать себя!

Хуан Миндос хмыкнул.

– Сеньора, будем считать, что вы временно не в себе. Через несколько дней вы поймете, что одной вам не справиться. Я предоставлю вам возможность подумать над предложением прокуратуры и решить, хотите вы принять ее предложение или нет.

– Не хочу! – выпалила Софья и обратилась к надзирателю, стоявшему у нее за спиной: – Свидание окончено, уведите меня обратно в камеру!

– Думаю, что вскоре вы измените свое мнение, – произнес адвокат. – Поймите же, сеньора, все, и я в том числе, желаем вам только добра и пытаемся объяснить, как можно понести минимальные потери. Иллюзорно рассчитывать на то, что вас оправдают, нужно прикладывать все усилия для того, чтобы уменьшить кару, которая вас неминуемо ждет!

Комиссар Умберто Гарсиа ждал в приемной министра внутренних дел больше трех часов.

Он знал: чтобы попасть на аудиенцию к его высокопревосходительству, следует записаться у одного из двух секретарей. Министр был всегда занят: поездки по стране, визиты за рубеж, отпуск... Когда комиссар Гарсиа впервые попытался добиться встречи, ему ответили, что министр принять его не может. Но он должен увидеться с министром! Ведь речь идет о человеческой жизни и раскрытии «преступления века»! Поэтому комиссар, отличавшийся въедливым характером и всегда добивавшийся того, чего хотел, заявился в министерство, уселся на стул в приемной и сообщил секретарям, что не сдвинется с места, покуда министр не примет его.

Он видел перешептывающихся чиновников, которые решали, можно ли выдворить настырного комиссара, призвав на помощь охрану. Все же Умберто Гарсиа был не простым просителем, и наверняка, раз уж он так добивается аудиенции министра, дело у него крайне важное.

Наконец один из секретарей произнес:

– Комиссар, вы добились своего, сеньор министр примет вас. Но запомните: в вашем распоряжении десять минут!

Умберто Гарсиа шагнул в кабинет его высокопревосходительства – полковник Рауль Бартарьега ждал его. Комиссара не интересовала фамилия нынешнего главы МВД, ведь министры постоянно менялись, каждый новый на посту долго не удерживался.

Полковник, изящный мужчина лет сорока семи – сорока восьми, с иссиня-черными курчавыми волосами, смуглым лицом и пронзительными глазами, расположился за письменным столом, над которым висел гигантский портрет президента республики. Комиссар прошествовал по блестящему паркету и остановился около письменного стола. Ни стула, ни кресла поблизости не было.

Министр что-то быстро писал. Он сосредоточенно водил ручкой по бумаге, комиссар Гарсиа ждал. Так продолжалось около пяти минут. Не отрывая взгляда от бумаг, министр произнес:

– Итак, Гарсиа, в чем дело? Мне доложили, что вы возжелали объявить голодовку у меня в приемной, если я вас не приму?

– Ваше высокопревосходительство, – сказал Умберто Гарсиа, – у меня имеются кое-какие соображения относительно похищения драгоценностей Гримбургов.

– Неужели? – произнес полковник Бартарьега и взглянул на комиссара. – Что вы хотите услышать от меня, Гарсиа? Похвалы? И президент, и я рады, что благодаря вашей сноровке ограбление было так быстро раскрыто, а один из его организаторов – эта девица из Бертрана с ужасной славянской фамилией – арестован. Плохо, конечно, что преступница все еще не созналась и не выдала имен своих сообщников, да и драгоценности не найдены, но это дело десятое. Если вы пришли требовать повышения, то считайте, что получили мое согласие, на днях я подпишу соответствующий указ.

– Сеньор министр, вы правы, речь идет о похищении великокняжеских драгоценностей. Но у меня имеются весьма серьезные основания полагать, что истинные преступники все еще на свободе, а Софья Ноготкофф-Оболенская стала жертвой изощренной интриги.

Министр отбросил дорогую ручку, внимательно посмотрел на комиссара.

– Ну что же, Гарсиа, рассказывайте!

Пока комиссар излагал имевшиеся в его распоряжении факты, на столе у министра несколько раз звонил один из многочисленных телефонных аппаратов и мигала лампочка селекторной связи. Полковник, казалось, не замечал этого, ловя каждое слово Умберто Гарсиа.

– Никто ни в прокуратуре, ни в полицейском управлении не заинтересован в моей версии, – завершил свой доклад комиссар. – Поэтому, ваше высокопревосходительство, я и решил обратиться непосредственно к вам. Вы можете принять соответствующие меры и сделать так, чтобы Софья Ноготкофф-Оболенская была освобождена, а обвинения против нее сняты.

Министр задумчиво посмотрел на комиссара:

– Если вам верить, то ограбление было организовано мадам фон Лаутербах, которой ассистировал месье...

– Карл Новак, – подсказал Гарсиа.

– Да, да, Новак. А их покрывает кузина великого князя Бертранского ее светлость Луиза-Аврора Гримбург. – Министр помолчал немного и добавил: – Мне известна ваша репутация, Гарсиа. Явись ко мне кто-либо другой со столь невероятной историей, я бы вышвырнул безумца вон и приказал уволить его из полиции в двадцать четыре секунды. Однако вам, Гарсиа, я верю. Да, да, вам я верю.

Полковник Рауль Бартарьега смолк, о чем-то размышляя, и внезапно произнес:

– Гарсиа, вам понятно, что обвинения в адрес двоюродной сестры великого князя будут иметь далеко идущие последствия? Бертран является союзником администрации президента США, в Бертране имеется американская военная база и резидентура ЦРУ, а у нас с Вашингтоном, как вы знаете, особые отношения. Поэтому приказываю вам никого более не посвящать в ваши подозрения и публично их не высказывать. Я приму надлежащие меры, и виновные понесут наказание, можете быть в этом уверены!

– Господин министр, меня заботит судьба Софьи, – сказал комиссар Гарсиа. – Пребывание в тюрьме не идет ей на пользу, поэтому прошу сделать так, чтобы ее освободили в ближайшее время.

– Да-да, девушку освободят, – заявил полковник Рауль Бартарьега. – Однако не торопитесь, Гарсиа, не требуйте от меня, чтобы это случилось непременно сегодня! Если она выйдет на свободу завтра или послезавтра, мир не рухнет. Мне потребуется время, чтобы все уладить.

Министр напряженно размышлял. Комиссар Гарсиа произнес:

– Ваше высокопревосходительство, я понимаю, что арест мадам фон Лаутербах, Карла Новака и задержание княгини Луизы-Авроры Гримбург вызовут дипломатический скандал, но другого выхода нет. Софья невиновна, и я представил вам доказательства этого.

– Не спешите, – поморщился министр. – Гарсиа, вы мне обещали, что в течение сорока восьми часов будете держать язык за зубами. Я должен переговорить с президентом. Виновные понесут наказание, не сомневайтесь, а ваша Софья, или как там ее, выйдет на свободу. А теперь ступайте, я вскоре свяжусь с вами. Вам и будет поручено задержание подозреваемых.