Ксавье Монтепен - Сыщик-убийца

Эстер опустила голову, глаза ее наполнились слезами.

— Это для меня печальное известие. Я нежно любила бедную женщину и с удовольствием отдала бы наследство, о котором вы говорите, чтобы быть свидетельницей ее радости по поводу моего выздоровления.

— Идемте, — сказал прокурор.

Герцог Жорж не шевелился. Он, казалось, ничего не слышал или не понимал.

К нему подошел агент. Герцог пристально взглянул на него, затем резко засмеялся.

— Что это значит? — поспешно спросил прокурор.

— Этот человек сошел с ума, — ответил Этьен Лорио.

— Тем не менее его все-таки надо увезти. Сходите за каретой.

— Мой фиакр номер 13 здесь, — сказал Пьер Лорио, — не откажитесь воспользоваться им. Милорд будет так рад отвезти в тюрьму всех этих негодяев.

Трех арестованных сейчас же увезли.

Рене Мулен подошел к Берте.

— Мадемуазель Берта, — с волнением сказал он, — наша задача выполнена, герцог Анри де Латур-Водье сделает остальное, и нам нечего сомневаться в успехе.

Пять месяцев спустя Тефер был приговорен к смертной казни, а мистрисс Дик-Торн — к пожизненному тюремному заключению.

Это было первым актом восстановления честного имени Поля Леруа, который вскоре был оправдан.

Герцог Жорж де Латур-Водье не был судим и через две недели после своего ареста умер в сумасшедшем доме.

Жан Жеди умер от раны, оплакивая свое ужасное прошлое, искупленное раскаянием.

Анри, получив наследство отца, женился на девушке, которую любил, и стал одним из свидетелей на свадьбе Берты и Этьена. Он просил Рене Мулена взять на себя управление его громадными богатствами, и Рене согласился оказать ему эту услугу не как управляющий, а как друг, чтобы никогда не разлучаться с ним.

Берта Леруа, единственная наследница Жана Жеди, приняла наследство только для того, чтобы поддержать незаслуженно несчастную Оливию, невиновную в преступлениях матери. Получив деньги, Оливия поселилась в Ингувиле.

Фиакр номер 13 отвозил Этьена и Берту в церковь в день их свадьбы. Точно так же он отвез в церковь в день крещения их первого ребенка. Затем Пьер Лорио согласился оставить свое ремесло и сохранил только старого Милорда, чтобы дать ему покой на старости.

Могила на кладбище Монпарнас по-прежнему существует, но на черном мраморе под словом «Правосудие», вырезано имя Поля Леруа, а внизу следующие две строчки; «Казненный за преступление другого и оправданный двадцать лет спустя после смерти».