Ксавье Монтепен - Кровавое дело

Он попытался было встать, но это удалось ему только наполовину, и он навзничь, без памяти, упал на подушки, продолжая держать бутылку. Его легко можно было счесть за мертвого.

Огарок догорел и с треском потух; в комнате снова воцарился глубокий мрак.

Пробило одиннадцать.

Весельчак вышел из кабачка Пастафроллы. Он шел обескураженный, опустив голову, потому что напрасно расспрашивал стекольщиков о человеке, которого видел у крыльца больницы.

Погруженный в собственные размышления, он не обратил ни малейшего внимания на легкий шум шагов следовавшего за ним человека, старавшегося не отстать. Это было все то же таинственное лицо, которое следило за ним с самого начала вечера.

Не доходя до дома Риго, незнакомец остановился и притаился в тени. Он увидел, что Оскар позвонил у подъезда и вошел.

— Ну, на этот раз он будет ночевать дома, никуда не уйдет! — сказал незнакомец с нехорошей улыбкой. — Через час он будет спать как убитый, и тогда-то наступит момент действовать решительно!

Он стал ждать, прохаживаясь по тротуару, но в то же время искоса поглядывал на дверь, так что никто не мог выйти оттуда незамеченным.

Оскар ощупью взобрался по лестнице, вошел к себе и заперся на ключ, который и засунул в перевязку, украшавшую его раненую руку. Свободной рукой он зажег свечу, стоявшую в прихожей в медном шандале.

— Посмотрим-ка на моего пьяницу, — проговорил он, направляясь в комнату, где лежал Сухарь.

Он подошел к постели.

Бедняга лежал без движения. Рука его, судорожно сжатая, крепко сжимала бутылку, из которой он залпом выпил чуть не половину.

— Черт возьми, да он еще пил! — в изумлении проговорил носильщик, поставив на стол подсвечник. — Это губка, а не человек. И где он только взял это?

Но вдруг Оскар страшно побледнел.

— Черт, черт, черт! — в смертельном испуге заорал он. — Он нашел бутылку там, на полке! Он выпил наркотическое питье, которое я нашел в Ла-Пи! Оно было приготовлено мерзавцами для Эммы-Розы! Только бы он не отравился!

Оскар наклонился над Сухарем и приложил к его груди руку. Почувствовав биение сердца, Весельчак радостно вздохнул.

— Нет, — улыбаясь, проговорил он, — бедняга не умер, но уж спать он будет на славу, и Бог знает, до каких пор! Нечего сказать, богатая мысль пришла ему в голову!

Оскар достал две простыни и отправился в темный чуланчик.

Вдруг ему послышалось, что кто-то стукнул в окно соседней комнаты. Он прислушался: легкие удары в стекло повторились.

— Понимаю, — промолвил Оскар, — господин Леройе увидел свет у меня в окошке и кинул песком. Вероятно, ему нужно поговорить со мной!

И, подбежав к окну, Оскар отворил его и высунулся. При этом он оперся больной рукой о подоконник, ключ выскочил и упал во двор. Слышно было, как он ударился о мостовую.

— Черт побери! — выругался Оскар.

— Что случилось? — осведомился Рене Дарвиль из противоположного окна.

— Да я уронил ключ в окно и теперь заперт на замок у себя в квартире.

— Я пойду отыщу его и открою вас. Мы заходили к вам два раза: нам нужно поговорить.

— Не застали меня, — сказал Оскар, — еще бы, я вернулся всего полчаса назад. Поищите, пожалуйста, ключ, уж если вы так любезны, но не трудитесь приносить его: бросьте в окно, и я сам приду к вам потом.

— Возьми свечку, — сказал Рене Леону, — и пойдем вместе вниз.

Молодые люди вышли. Через несколько минут Оскар увидел, что они, наклонившись, усердно ищут.

— Нашли?

— Нет.

Молодые люди продолжали искать, но тщетно. Наконец Рене поднял голову.

— Нет, — сказал он, — ключ положительно провалился.

— Идите домой. У меня явилась замечательная мысль.

Леон и его друг отправились восвояси.

Пока они поднимались по лестнице, Оскар поснимал различные предметы, стоявшие в темной комнате на полке. Эта доска-полка имела более двух метров в длину. Бывший носильщик без труда снял ее, так как она не была приколочена, положил на подоконник и ловко перебросил через улицу.

Молодые люди крепко ухватились за конец доски.

— Крепче держите, — говорил Оскар, — длина у нее как раз подходящая.

Образовался мостик.

— Ради Христа, остановитесь! — воскликнул Леон. — Ведь если у вас подвернется нога, вы сломаете себе шею!

— Полноте, чего вы боитесь? Мне и шагнуть-то только раз придется. Пустяки. Я могу пройти с закрытыми глазами.

Оскар потушил свечу, стал на подоконник, ступил на доску, захлопнул свое окно, а затем с ловкостью и проворством обезьяны быстро прошел по импровизированному мосту и одним прыжком вскочил в комнату своих друзей.

В ту минуту, когда Оскар находился посередине своего мостика, с улицы Нель на улицу Невер вышли двое неизвестных.

— Ого! Это что такое?! — вполголоса проговорил один из них, указывая на силуэт Оскара Риго, напоминавший акробата на канате.

— Черт возьми! Чутье не обмануло нас! Тут должно происходить нечто в высшей степени подозрительное.

Два человека, которые были не кто иные, как Казнев и Флоньи, подошли под самое окно студентов. Окно это было освещено.

— Наш акробат вошел сюда, — проговорил Казнев, указывая на окно, — а шел он из дома, находящегося напротив. Вот они захлопнули окно.

— В этом доме, наверное, было совершенно какое-нибудь убийство или преступление, — сказал Светляк, — и мы должны им заняться. Иди скорее в префектуру за нарядом, а я останусь стеречь. Ты пришлешь двух агентов, а сам с двумя другими ступай на улицу Генего, 21…

Флоньи отправился исполнять данное ему поручение.

Через несколько минут он был уже в префектуре и при входе столкнулся с начальником сыскной полиции.

— Куда вы так летите? Что случилось? — спросил тот.

— Начальник, — проговорил Флоньи еле слышным от быстрого бега голосом, — дело идет, по всем признакам, о преступлении, только что совершенном. Я пришел за коллегами, и мы не должны терять ни минуты. Если вам угодно пойти с нами, я по дороге объясню, в чем дело.

Начальник полиции, Флоньи и четыре агента немедленно пустились в путь.

Был час ночи.

Луиджи все еще не выходил из своей засады.

Услышав, что бьет час, он перешел улицу Генего и направился к подъезду. Как и накануне, дверь оказалась запертой.

Пьемонтец позвонил. Ему отворили; он вошел, захлопнул дверь и стал подниматься по лестнице.

Сонному консьержу и в голову не пришло спросить, кто пробирается среди ночи.

Вот почему Луиджи мог беспрепятственно пробираться, стараясь, впрочем, как и накануне, по мере возможности заглушать шум своих шагов.

Дойдя до третьего этажа, он вынул из кармана ключ, отворил, постарался закрыть дверь так, что снаружи она казалась запертой.

В первой комнате он остановился, чтобы перевести дух. Но отдых был кратковременный, и он резким движением вынул из кармана каталонский нож, который держал раскрытым, наготове.