Антон Чиж - Смерть мужьям!

– Что еще? – устало спросил Ванзаров. – Я же согласился с оплатой...

Оказалось, дело совсем иного рода: обожаемый и единственный сынок, он же наследник недвижимости, который виднелся за отцовской спиной недозрелой дубинушкой, заявил, что отправляется добровольцем в поход, назначенный от Гроба Господня, через Памир и Пенджаб на Мадагаскар для помощи братьям-французам.

– Сколько просит дитя для помощи братьям-французам? – спросил Родион, предвидя ответ.

– Сто рублей! Помогите, Родион Георгиевич, вы же полиция! Вразумите! Спасите! Что мне делать? – завел волынку несчастный отец.

– Вам сына жалко в подход отпускать или сто рублей?

– Уедет, а кто отцу по дому помогать останется? И денег столько!

Как честный человек, Ванзаров должен был посоветовать домовладельцу взглянуть на глобус: добровольческий поход неминуемо оказался посреди Тихого океана. Но объяснять мелкому жулику, что его драгоценного сынка обманули куда большие жулики, которые в этом году стали активно открывать благотворительные общества, собирать пожертвования и бесследно исчезать, было чрезвычайно противно. Глянув на верзилистого шалопая, проводившего раскопки в ноздре, Родион дал бессмертный, а потому верный во всех отношения совет:

– Не жалейте ремня. А не поможет – купите велосипед, пусть увлекается. Говорят, полезно для здоровья. Особенно – для полового развития. Вашему сыну это не повредит.

Белая ночь плыла взбитой периной. Редкий стук запоздавшей пролетки или неясные окрики загулявших нарушали недвижность теплого воздуха, вобравшего за день жар домов, тротуаров и необъяснимых запахов города, и теперь степенно выпускавших их на волю. Луна светила ярко, небо очистилось звездами.

Родион полуночничал пред открытым окном, не зажигая света. Стыдливо оставим во мраке детали его одежды, которых, можно сказать, и не было вовсе. Пора, наконец, пожалеть героя, носится целый день по жарище в костюме-тройке и ботинках. В конце концов, имеет право молодой мужчина подставить освежающему дыханию ветерка утомленное тело. Да, и кого стесняться: домашних – нет, прислуги – нет. Сиди наслаждайся.

Тело Ванзарова остывало. Но если бы заглянуть в его мозги, хотя, что нам там делать, то пришлось бы поразиться: какой котел бурлил. В раскаленную топку была посажена красивая логическая конструкция, и теперь ей приходилось несладко. Родион пробовал на прочность со всех сторон, сомневаясь и не веря, опять в который раз возвращаясь и пытаясь найти ошибку.

Хуже всего, что логически раскрыть преступление для чиновника полиции – непозволительная роскошь. Логику в суд не потащишь, адвокаты засмеют, а присяжные не поверят. Да и господин пристав не станет об нее рук марать. Вывернет так, что коллежский секретарь взвалил на себя пуд дел, и ни с одним не справился. Известный прием: дать твоему врагу заниматься делом, которое заранее обречено. Оно же его и ухлопает. Требуются не просто выводы, а исчерпывающие улики. Как их добыть, Родион плохо представлял. Обещание раскрыть три убийства, а теперь уже и четвертое, выглядело в эту минуту слишком смелым. Не то, чтоб он боялся ответственности или сомневался в своих силах. Но привычка отчитаться перед начальством, даже в таком свободном и чистом характера, была впитана на уровне рефлексов. Как ни странно, Родион боялся, что не оправдает доверия, как чиновник полиции. Ему хотелось не только блестяще раскрыть дело, но и получить заслуженные награды и поощрения. Что поделать: чиновничество – как зараза. Стоит впустить – отравишь кровь, и потом долго будешь исцеляться. Родион не знал, что в этих мучениях рождается главное качество его характера: стойкость перед правилами системы, которые уродуют и калечат, заставляя подстраиваться под их жернова. Предстояло решить что важнее: найти истину или завершить дело. Как оказалось – эти материи далеко не всегда совпадают.

Получив преступление, о котором мечтал, – таинственное и запутанное, Родион с удивлением осознал, что как раз такие – есть главная неприятность для чиновника полиции. Доставляя радость интеллекту, проклятое дело, обраставшее трупами, грозило похоронить карьерные планы. В конце концов, что подумают в департаменте: мальчишке навесили «чиновника особых поручений», дали как раз особое и серьезное, а он провалился. И правильно, что от него открестился начальник сыскной полиции Вощинин. Такому недотепе только и сидеть в глухом участке. Короче говоря, Родион с некоторым ужасом понял, что если не найдет загадочного убийцу, да так, чтобы приволочь в суд, ему несдобровать. Уж пристав позаботится.

Следовало не просто понять, кто убийца, но изобличить его. С этим возникли серьезные осложнения. Родион видел, что все вертится вокруг персоны Карсавина, но как его прищучить? И кто наносил удары шилом? У него в руках оставалось две тончайших ниточки: схватить за руку Хомякову и опознать девушку, что выкрала визитницу Делье. Барышня может показать на убийцу. Если она еще жива.

Только нащупав эту мысль, Родион подскочил, как ужаленный и бросился на кухню, где припал к водопроводному крану, жадно глотая воду. Главное логическое звено было найдено. Все несуразности, даже черная розочка со стрелками, сразу встали на нужные места. Теперь надо действовать быстро, но тихо, чтобы не спугнуть. Господин пристав будет крайне разочарован.

Перекипев радостью, Родион обнаружил, что все равно не может заснуть. Теперь во всей красе предстали васильковые глазки. Волшебные зрачки ничего не просили, не требовали, а только вынимали душу. Возникли настолько необыкновенные и несуразные мысли, что и непонятно: откуда такие берутся. Родиону потребовалось в другой раз припасть к источнику водопроводной жидкости.

Пока он пьет, позволим разъяснить один вопрос. Быть может, кто-то считает, что юный Ванзаров не там искал для себя взбодрение, а следовало ему затянуться папироской или уж трубкой. Приоткроем тайную причину. Как-то раз, только поступив в Департамент полиции, Родион решил, что пора обзавестись привычкой курить. Если студенческие годы пропали зря. Забег между папиросами, сигарами и трубкой, выиграл номер «третий». Родион отправился в табачную лавку, выбрал вишневую, изогнутую куриным бедрышком, и, прокашляв, да отплевавшись свое, начал курить. Сначала дома, затем на службе, а после и в общественных местах. Он честно не замечал, с каким удивлением рассматривали его прохожие. Действительно, не каждый день увидишь юнца, у которого изо рта дымит охотничий рожок. Счастье продлилось неделю. Заглянув к матушке на воскресный обед и, раскурив трубку, Родион был оглушен ржанием в стиле гусарской лошади, которое издал благороднейший Борис Георгиевич с другого конца стола. Давясь от смеха, старший братец заявил, что теперь население столицы может спать спокойно, благо появился наш местный Шерлок Холмс. Не имея возможности заглянуть во все сложности отношений Родиона с братом, остается признать: это было жестоким ударом. Ввернувшись в свою квартирку, Родион Георгиевич засунул трубку под гору старого хлама в кладовку и поклялся страшной клятвой, что отныне «никогда».