Елена Яковлева - Блефовать, так с музыкой

- Эй, Чуня! - позвала она. - Иди сюда!

Приземистый мужичок в спортивной шапочке "петушок", до того кропотливо перебиравший содержимое большой коробки из-под телевизора, повернул в нашу сторону круглую хитрющую мордаху. Его бы в мою самодеятельность, подумала я, готовый народный типаж. Хоть в кино снимай, в роли деда Щукаря, к примеру.

- Ну что, накопал что-нибудь? - спросила у него Раиса.

- Да так, по мелочам, - уклончиво ответствовал "Щукарь".

- Слышь, ты тут всех знаешь, мужика здесь не видел длинного, Аликом зовут? - Оказывается, Раиса не забыла про мой интерес.

- Алик, говоришь? - Чуня задумчиво склонил голову набок. - Был тут один такой, только давно, может, месяц назад. - И снова занялся коробкой из-под телевизора, впрочем, очень скоро он окончательно утратил к ней интерес, видимо решив, что ничего путного в ней нет. - Хочешь, покажу одну вещицу? - неожиданно предложил он Раисе, порылся в недрах своего драного, благоухающего прокисшей мочой балахона и продемонстрировал красивое кожаное портмоне.

- Кошелек? - насторожилась Раиса.

- Не-а, - отозвался Чуня, - сам думал, что кошелек, а это книжка такая. - И добавил со значением:

- Продается. Недорого...

Раиса презрительно фыркнула:

- А мне она на кой?

- А ты ее в породе выгодней загонишь, - стал уговаривать ее Чуня. Книжка ценная, кожаная...

Раиса сморщила свой носик-пипочку, а я, сама не знаю почему, протянула руку:

- Дай погляжу.

Покладистый Чуня улыбнулся во все свои три зуба - два вверху и один внизу:

- За погляд денег не беру. Я погладила обложку записной книжки - она была нежная, как лайковая перчатка, - и раскрыла ее: надо же, чистая, с латинским алфавитом к тому же. И бумага отличная. Перелистала разок, другой, что-то не давало мне покоя, и все тут...

- Да новая она, новехонькая, - без устали рекламировал свой товар Чуня, - ни одной буковки нет... Давай мне на бутылку пива, а сама в Москве в три раза дороже загонишь.

А я все вертела книжку в руках, в то время как в моей душе зрело какое-то смутное предчувствие.

- Ну отличная же вещь, - не унимался предприимчивый Чуня, - кожа натуральная, лист, видала, какой лощеный...

Поддавшись на его уговоры, я еще раз перелистала записную книжку от корки до корки и сделала неожиданное открытие: страничка с латинской буквой L в ней отсутствовала, кто-то аккуратно ее вырвал.

У меня перехватило дыхание.

- Не хватает одной странички, - пролепетала я.

- Чего там еще не хватает! - обиделся Чуня. - У самой у тебя не хватает. Знаешь, сколько такая в ларьке стоит!

- Где ты ее взял? - насела я на Чуню.

- А что, что такое? - заморгал он хитрыми глазенками - похоже, я его напугала. - Не хочешь, не бери, я не заставляю. - Он сунул записную книжку за пазуху и зашагал прочь, да так быстро, словно у него моторчик невидимый включился.

Теперь настала очередь пугаться мне: сейчас, сейчас Чуня убежит копаться в мусоре, а я так ничего и не узнаю.

- Эй! - побежала я за ним. - Стой! Чуня прикинулся глухим. Тогда я забежала вперед и преградила ему дорогу.

- Слушай, куплю я у тебя эту книжку. Ты получишь не на бутылку пива, а на бутылку водки, если расскажешь, где ты ее взял, - тихо, но твердо сказала я.

То ли Чуня обалдел от масштабов, вернее, объемов внезапно свалившегося на него счастья, то ли попросту в него не поверил, но немедленного согласия на мое выгодное предложение с его стороны не последовало. Что до присутствовавшей при этом Раисы, то она держала нейтралитет, который, судя по нездоровому блеску в глазах, давался ей с трудом.

Я дала слабину и принялась самым позорным образом торговаться:

- Ну на две бутылки... Чуня заколебался:

- Покажи!

- Что? - я не поняла.

- Что-что, деньги...

Я было полезла за подкладку, но тут произошло нечто, заставившее меня позабыть о заветной кожаной книжке с вырванной страницей. В нескольких шагах от нас разыгралась очень даже нешуточная потасовка. То, что случилась она из-за добычи, - не знаю уж, из-за чего конкретно, но это нечто, несомненно, представляло какую-то ценность, - я поняла позже, а в тот момент просто наблюдала, разинув рот, как несколько грязных мужиков исступленно лупцуют друг друга. Потом двое из них оказались на земле, а остальные стали бить их ногами, неторопливо и деловито: сначала один стукнет и отойдет, за ним - другой, что-то вроде очереди образовалось. При этом избиваемые не сопротивлялись, лежали ничком в грязи и прикрывали головы руками. Те же, что в драке не участвовали и не пытались остановить или урезонить драчунов, продолжали себе молча копаться в мусоре.

- Они же забьют их до смерти! - Я поискала сочувствия у Чуни и Раисы, но их лица оставались непроницаемо-равнодушными. Мне стало страшно.

Не знаю, чем (бы все это кончилось, не появись на свалке новые действующие лица. Это были крепкие люди в камуфляже, каждый был похож на бугая, выпроводившего меня с Курского вокзала, и откуда они взялись, один бог ведает. У меня лично создалось такое впечатление, будто они упали откуда-то сверху, с облака, например, потому что ни вертолета, ни какого-либо еще летательного аппарата поблизости не наблюдалось.

Я обернулась к Чуне и Раисе, чтобы понять, что они думают по этому поводу, но их след уже простыл. Я растерянно завертела головой и разглядела, как мохеровая Раисина шапка мелькнула в редком перелеске. Не знаю, какое чувство во мне проснулось, шестое, седьмое или восьмое, но я незамедлительно последовала примеру. Что называется, со всех ног.

Я бежала, не оглядываясь и, кажется, даже зажмурившись. Если б могла, я бы и уши заткнула, чтобы ничего не слышать. А над мусорными терриконами стоял густой мат-перемат, перемежаемый отрывистыми командами "Лежать, сволочь!" или "Стой, падла!".

Выскочив на дорогу, я на мгновение остановилась, чтобы отдышаться и оглядеться. Я ведь понятия не имела, в какую сторону бежать. Страшно обрадовалась, завидев впереди улепетывавших во все лопатки Раису и Чуню, прибавила скорость и довольно скоро их догнала. Поравнявшись с Чуней, я, совершенно обессилевшая, не без удивления отметила, что тщедушный бомж даже не запыхался. Прямо "пан Спортсмен" какой-то!

- И долго еще бежать? - Я хватала ртом воздух, как рыба на берегу.

Чуня не ответил, но свернул с дороги в поросший кустарником овраг. Мы с Раисой переглянулись и повторили его маневр. Только здесь Чуня позволил себе расслабиться и рухнул прямо в сугроб. Раиса растянулась слева от него, а я справа.

Мне было так жарко, что я совсем как в дошкольном детстве зачерпнула полную пригоршню снега, набила им рот и минут пять, пока он не растаял, чувствовала себя наверху блаженства. Я полежала еще немного, и во мне обнаружились силы для того, чтобы поменять лежачее положение на сидячее. Очень даже благоразумное решение, между прочим, учитывая минусовую температуру.