Владимиp Югов - Одиночество волка

Местечкин по дороге хвалил бывшего старшину. И вообще... Тот, наконец, взялся на севере за ум: тут - вот и Маша расскажет, сколько этой работы!

- А к Лохову вы так и не согласились идти? - спросила так себе, как бы от нечего делать, Маша.

Он промолчал.

Машин дом от конторы неподалеку. Место удобное. Рядом пекарня, чуть в сторонке - баня. Комнату Маша уже предварительно освободила. Только висела женская заячья шапка с длинными ушами. Кверху козырьком на спинке у вешалки валялась военная фуражка.

Маша заторопилась, стала все это прибирать.

- Да не суетись ты, - засмеялся Местечкин. - С этого, что ли, новоселье начинают?

- Нельзя, - строго сказала Маша-бухгалтерша. - Товарищу вашему надо к директору.

- Рюмку и можно, - не согласился Местечкин. - Давай, Маша, не жмись!

Волов наотрез выпивать отказался.

Маша перестелила постель. Постель была мягкая, это виделось и отсюда.

- Ой, - охала весело Маша, - сегодня водовоз прикатит! - И выпрямилась: - Вот, мужики, как бабы северные живут! Все сами делают! И воду таскают, и дрова рубят, и печь разжигают!

Она была полной, крупнотелой, грудь дышала, пока она набивала подушки.

- Теперь у тебя мужик в доме, - сказал, посмеиваясь, Местечкин. - Он все это мигом поможет.

- Да уж жди от вас помощи! - стеснительно зарделась. - Все самой и придется...

Как раз приехал водовоз - высокий разбитной парень. Машу он обманул: вчера обещал - заедет к ней самой первой, она ему пятерку сунула, а, выходит, с мутной водичкой приехал - кто-то дал больше.

Подгоняет, недоволен.

- Лед уже метр на речке, - жалуется водовоз, косясь на Машу и на ее нового квартиранта. - Торопись, хозяйка!

- На метр ты, скажем, загибаешь, - вступил в разговор Местечкин. Сантиметров двадцать ежели наберется, то и того хорошо!

Взял ведра и стал черпать из бочки воду, перенося ее в Машину сорокаведерную бочку. Еще две бочки стояли рядом, в коридоре, за которым был утепленный сортир. Выскочил из комнаты чуть ли не голый Машин сын рыжий пацан. Без стеснения, сонно оправился по легкому.

- Вот дурак здоровый! - Маша дала ему подзатыльник. - Погляди-ка на себя, - ругнулась, - уж жеребцом вырос, а стеснения нету!

- Ну-у! - хмыкнул сын, которого водовоз назвал Серегой. - Чего бьеся!

Водовоз Сереге подмигнул.

- Чё? - сказал Серега. - Квартирант новый?

- Иди, иди! Твоего еще ума дело!

Водовоз сидел с Местечкиным и покуривал.

- Видал, - сказал он Местечкину, показывая на Серегу. - Первый на деревне вор.

Выскочила пятилетняя дочь Маши.

- Сележка, - запищала она, - давай уходи!

- Самые демократичные люди на селе, - сказал водовоз. - Гальюн не закрывают за собой.

- Обманул ты меня, Гена, - сказала Маша. - Чего же ты мне не первой привез? Гляди, какую муть приволок? Болотом так и отдает!

- Начальство тебя опередило, - покуривал Гена-водовоз. - Сегодня Мамоков стал на первый пай!

- Тоже нашел начальство, - засмеялась Маша.

- Все вы у меня тут сидите, - показал на свою шею Гена-водовоз. - Кто тут вас разберет, кто из вас какой! Вон взять Витькина отца... Дуба дает, а за попом посылает! Видала, Маша, - обратился непосредственно к хозяйке, - Витькин отец и за попом посылает!

- Творил, творил, а теперь за попом посылает, - сказала и Маша. Шамана на него или черта рогатого!

- Добра, Маша, пропадет, ой и пропадет! - с сожалением сказал Гена-водовоз.

- Ниче! Витька это добро вынюхает, из-под земли достанет.

- Слушай, а где он попа найдет тут? Тут их нету! - продолжал говорливый Гена-водовоз.

- Найдет! Под Тюмень слетает. Там у него зарыто и зарыто. Это ему тьфу плюнуть!

Гена-водовоз ухмыльнулся:

- Маша! А сколько у тебя на книжке? Ты хоть пересчитала раз до конца?

- Чё? Надоело воду возить, по пятерке брать? Жениться на мне захотел?

- Конечно, куда мне! Там Кубанцев все за тобой и за тобой!

Легок на помине ведет свою шарагу на работу мимо дома Маши Кубанцев. Ростом повыше поди старшины, даже в такой зимней одежде стройность так и прет из парня, смоляной чуб, заячья шапка-ушанка, черный полушубок с белым воротником.

- Здоров, невеста! - оскалился белыми, ровными, как на подбор, зубами.

- Здоров, женишок!

Кубанцев кивает на нового квартиранта и дружески смеется:

- Это что же, изменила?

Подает первым руку старшине.

- Кубанцев, бригадир.

- Волов.

- А чё не говоришь: "Прораб"?

- А еще не приспело.

- Не-е, уже вчера приказ читали. Приходи, покомандуй.

Один из рабочих осклабился:

- Чё, бачко? Больно строг, да, бачко?

- Рекомендую! - засмеялся Кубанцев. - Придурок Валеев! Айда! крикнул всем. - Начальство может задерживаться, а мы не можем.

Гена-водовоз сказал полушепотом перед отъездом, понукая силой застоявшуюся лошадку:

- Смотри, Маша! Он не на тебя глядит, а на твою дочь Таньку! Держи ее в узде! - И крикнул зло: - Но, проклятая! Что? Я за тебя буду воду возить?!

Уже одевшийся и вышедший на улицу рыжий Сережка вызверился:

- Чё кобылку забижаешь?

- Иди, иди в школу! - огрызнулся Гена-водовоз. - Не то опоздаешь.

А поселок уже проснулся, а кому не надо вставать - спят беззаботно. Младенцы-люди. Их дома-люльки стоят в изморози, придавленные ночным свежим снегом. Дороги позамело. Да какие дороги тут! Проедет водовозка, проедет Ерка на мерине Казанчике, останутся следы, звонкий голос Вальки-молочницы покричит вдогонку: "Что, черт? Али опять пьяный и порастерял по дороге весь корм? За молоком приедь! А то как пымаю, - приколошмачу!" После этого испуганно промчится уже по заметенному снегу Ерка. Нё, нё! - будет орать он на ленивого меринка Казанчика, а тот, не больно разбирая дорогу, примчится к дому Кусева, станет как вкопанный, и будет поджидать, сколько угодно, своего непутевого Ерку. Слезет с передка санок своих, помнется-помнется, а потом осторожненько будет скрести в окошечко к Кусеву: авось, севодни Кусев поднимется на ту ногу и отпустит хотя бы напополам. Напополам - это и Васе-разведчику, и Мише Покою. По-братски!

Но сегодня Ерка трезвый, как стеклышко. Самым первым начал он рабочее утро: нагрузил сено, овса насыпал в мешки. По мягкому новому снегу, полагаясь на своего умного Казанчика, поехал к ферме. Валька-молочница вышла за ним на улицу, позевала - затрусила на ферму. Он, Ерка, хотел ее подвезти, она отмахнулась: "Паняй, паняй! Скотина не кормлена!"

Звенят подойники. Запахло парным молоком. Над свежими снегами поплыл еще запах хлебушка. Это заработала пекарня. Подле пекарни остановились геологи. Кто-то из них побежал к Кусеву.

Вася-разведчик тут как тут.

- Вася, что нового? - спрашивает его кто-то из лоховцев.

- Концерт готовим, - говорит важно Вася-разведчик.

- Какой концерт? - не понимает, наверное, новичок. Самодеятельности, что ли?

- Настоящий концерт. А вы насовсем в поле? Жалко, не посмотрите.