Александр Диденко - Альтернативная личность

Возле дома высокого Андрей остановился. Посмотрел на нужный этаж, горели окна, улыбнулся: Катька сейчас встретит его котлетами с картошкой. Он увидел, что форточка на кухне распахнулась, и что-то на веревке скользнуло вниз. Он протянул руку. Маленький кактус с прикрепленным к нему клочком бумаги. «ПАПА», – прочел Андрей и ему стало покойно и счастливо. Тут же в недрах портфеля раздался звонок.

– Ты где? – спросила Катька.

– Возле дома уже, в подъезд вхожу, – пояснил Андрей.

– Я рыбу потушила с рисом, как ты любишь, – сказала Катька. – Доволен?

– Очень, – сказал Андрей и нажал кнопку лифта.

– Культуры много, а нравственности никакой, – возмутился Илья Николаевич. – Как будто это разные вещи. Парадокс.

– А вы считаете, одно и то же? – спросил ГГ. – Культура и нравственность…

– Не твое дело, как я считаю, – отрезал Илья Николаевич. – Взялся везти, так вези!

– Я и везу, – показал на дорогу ГГ.

– Путь знаешь? В темноте что-то не разберу, куда едем. Мост какой-то.

– Знаю, – заверил ГГ.

– Вот и вези!.. Ничего, я их из-под земли достану, – заверил Илья Николаевич без прежнего энтузиазма в голосе, – будут знать, как людей ножичками подпыривать. Ведь друзья, бывшие… Одни твари повсюду продажные. И чего Министерство специальное не создадут? По нравственности. И не было бы у нас этого бандитизма, сволочей кругом.

– Может, и не было бы, – шепнул ГГ.

– Тебя никто не спрашивает, сам небось из таких. Сейчас завезешь куда-нибудь, а там дружки твои дожидаются. На, смотри! – Илья Николаевич вывернул карманы. – Нет у меня ничего, понял?!

– А мне ничего и не нужно. И друзей у меня нет…

– Все вы такие: до поры нет, а потом по башке дрыном и в сугроб. Не так разве? Молодец – супец – писец.

– В смысле письмоводитель? – не понял ГГ.

– В другом смысле. На дорогу смотри! – Илья Николаевич извлек из пачки сигарету, закурил. – Недавно в троллейбусе ехал, машину в ремонт сдал, девчонка лет десяти стояла: ранец за спиной тяжеленный с книжками, в одной руке – футляр со скрипкой, в другой – сумка, со сменной обувью… или с формой физкультурной. Ведь ни одна сволочь не уступила, так и стояла девчонка всю дорогу. Малюю-юсенькая, ее из стороны в сторону качало… Вот и говори после этого о нравственности. Нет ее, и не предвидится.

– А вы стояли?

– Сидел, – признался Илья Николаевич. – Так мне-то неудобно было ей уступить, мое место у окна было. А между мной и девчонкой еще один человек сидел, вот ему и нужно было.

– Получается он и есть сволочь, правильно я вас понял?

– Он и есть, а я-то чего?

Илья Николаевич замолчал, о чем-то раздумывая, потом поднял глаза и сказал ГГ, что догадывается, куда тот его везет. Он потребовал вернуть себя «на место», заявив, что не из тех, кто разрешает увозить себя из жизни просто так, без персонального разрешения. Может, он и позволил так неосмотрительно полчаса назад зарезать себя, но сдаваться совсем не собирается. После чего, Илья Николаевич дернул ручку двери с искренним намерением вывалиться из машины. Дверь не поддалась, и он понял, что в данном случае нужно воздействовать исключительно на самого водителя. Нашарив под ногами что-то внушительное, Илья Николаевич сообразил, что это отвертка. Он что есть силы ударил ею ГГ в лицо, потом еще несколько раз, пока не раскрошилась деревянная ручка. Удары не причинила ГГ никакого вреда. И тогда Илья Николаевич заплакал…

В свете фар показался съезд с моста, за которым начиналась дорожная развязка. Огни города тихо погасли позади машины: впереди, слева и справа открывалась такая глубокая чернота, что мрак за опущенными веками в сравнении с ней выглядел сущим ребенком. Илья Николаевич закрыл глаза, чтобы придать себе некоторой уверенности.

Неужели нет никакой, ну вот такусенькой, возможности остаться? Вдруг, есть? Он успокоился и спросил об этом ГГ. Оказалось, что возможности нет. Но редчайшие исключения бывали, а последнее из них, как сказал ГГ, не вдаваясь в детали, случилось на днях. Илья Николаевич попытался ухватиться за соломинку. Ему тоже хотелось остаться, и он спросил, как удалось тому, который исключение… как ему это удалось? Очень просто, он рассказал сказку, и ГГ отвез его обратно. Сказку? Действительно, просто! Илья Николаевич попросил дать ему возможность вернуться, и ГГ согласился. Он предупредил, что если Илья Николаевич, используя три попытки, не вспомнит эту сказку или расскажет неверно, возвращение не состоится…

– Сказка о курочке Рябе, – сказал ГГ, – слушаю вас.

– Жила-была курочка Ряба…

– Ошибка, – остановил ГГ. – У вас осталось две попытки.

Илья Николаевич задрожал. Так неосмотрительно потерять попытку… Нужно сосредоточиться, нужно взять себя в руки. Сейчас может решиться все на свете, может все решиться. В сказке курочка сносит яичко, это яичко разбивает мышка. Ну да, хвостиком махнула, яичко разбилось… Значит, начинается с яичка. Нет – с мышки. Да, с мышки!

– Однажды мышка увидела яичко…

– Ошибка, – покачал головой ГГ. – У вас осталась одна попытка.

Как ошибка? Неужели ошибка? Что же делать, что делать? Одна попытка, одна попытка. Если не мышка и не курочка… Опять остается яичко? Но не с него ведь сказка начинается? Если с него, то как именно? Жило-было яичко? Не так, конечно. Илью Николаевича затрясло. Думай, думай…

Вспомнил! Он вспомнил! Как же он мог забыть?! Ведь в сказке курочка жила у деда с бабой! Да, так и есть – дед и баба жили, и была у них курочка Ряба. Все, он готов, можно говорить.

– Разрешите? – спросил он кротко.

– Начинайте, – кивнул ГГ.

– Жили-были дед и баба, и была у них курочка Ряба. Вот снесла как-то раз курочка яичко…

– Не правильно…

– Как не правильно? – удивился Илья Николаевич. – Как же это неправильно, когда вовсе даже правильно! – Возмущению Ильи Николаевич нужен был выход. – Врешь ты все! – Закричал Илья Николаевич. – Врешь, врешь!!!

– Вру, а что поделаешь? – улыбнулся ГГ. – Если мне сейчас возвращать вас в город, потом вновь сюда ехать, час потеряю. А уже поздно. И не стоите вы этого. Сдам вас вот и домой поеду, на сегодня дел больше нет, высплюсь…

– Но как же так, я ведь рассказал, – зарыдал Илья Николаевич, – я же рассказал…

– Давайте-ка я вам песенку спою, чтоб для вас не так трагично все это заканчивалось. – ГГ откашлялся и тоненько затянул про облака. – «Мимо белого яблока луны, мимо красного яблока заката, облака из неведомой страны, все летят и летят они куда-то. Облака-а-а…»

– Сволочь, – оборвал Илья Николаевич.

– Сволочь, – кивнул ГГ.

– Подонок!

– Подонок…

– Мразь!

– Мразь…

– Здравствуйте, – поздоровалась Соня с дежурным врачом. – Как мой сегодня?