Мери Райнхарт - Дверь

Он секунду помолчал, давая мне время понять все последствия, а потом заговорил по-деловому:

— Теперь вернемся в прошлый год: лето, конец июня.

Уолтер Сомерс находился в городе и в один прекрасный день получил письмо с приглашением прийти в дом на Халкетт-стрит. Он пошел и встретился там с этим человеком, которого я называю Нортон, а также с женщиной по фамилии Бассетт. Она, эта Бассетт, заявила ему, что служила у Маргарет Сомерс в Биаррице и Маргарет Сомерс родила там ребенка.

— Ребенка от Говарда Сомерса?

— Нет. Думаю, вначале заговор состоял именно в этом. Выдумано было все полностью. Никакого ребенка не было. Девушка, которую выдавали за дочь Маргарет Сомерс, была дочерью самой Бассетт от первого брака. Потом Бассетт вышла замуж второй раз. Девушку звали Мэри Мартин.

— Мэри? И она сама в это верила?

— Думаю, некоторое время — да. Хотела верить. Это же естественно. Но когда замысел не удался, миссис Бассетт рассказала ей правду. Но вначале, услышав эту историю, Уолтер Сомерс вызвал отца. И тот приехал.

Говард Сомерс все отмел с порога. Заявил, что никакого второго ребенка от Маргарет у него не было и она вообще в Европе не рожала. Вся история — ложь. Но от волнений у него случился сердечный приступ, и вот тут-то начались неприятности.

Задумка Нортона не удалась. Но болезнь мистера Сомерса породила у него новую идею. Вообще странно, как это одна преступная мысль непременно порождает вторую. Он предложил Уолтеру план с завещанием, и тот едва не спустил его с лестницы. Но Уолтер был кругом в долгах, а тут намечался выход из положения. Эта мысль, как он выразился, «его грызла». Кроме того, девушка уже сильно интересовала его. Она-то была ни при чем. Она во все верила. Кстати, когда ее мать рассказала ей правду, она тут же попыталась увидеться с Уолтером в «Империале», но ее не пустили.

В защиту Уолтера надо сказать вот что: он считал, что с ним обошлись несправедливо и половина состояния должна принадлежать ему. Потом, когда его отец умер, он поехал в Нью-Йорк, чтобы рассказать все, но его там встретили враждебно. Вспомним еще: он не был уверен, что его отца не убили. Заподозрила это Мэри Мартин и тут же позвонила ему по междугородному телефону.

В его пользу говорит и то, что он пошел к Нортону и предъявил ему обвинение. Нортон все отрицал, но Уолтер сразил его наповал логикой. С этого момента Нортон его возненавидел. Вот почему я говорю, что он заплатил за то, что сделал. Жена была влюблена в него без памяти, но вся эта интрига ей претила. Она раз за разом угрожала разоблачением.

Теперь о заговоре с поддельным завещанием. Идея принадлежала вовсе не Уолтеру Сомерсу, хотя он и помог ее осуществить. Хитрый способ подбросить завещание в бумаги его отца придумал тоже не он. Хотя способ был простой. Дело в том, что хотя мистер Сомерс и не собирался менять завещание, он все же оплатил несколько счетов Уолтера. В некоторых отношениях он был жестким человеком и заставил сына принести ему эти счета.

Он их собирался хранить у себя. Но Уолтеру не хотелось, чтобы их когда-нибудь нашла миссис Сомерс, и поэтому он попросил отца запечатать их в конверт с поручением вернуть его Уолтеру в случае своей смерти.

Он упомянул об этом в разговоре с Нортоном и тем самым положил начало афере. Нортон предложил заменить счета в конверте на поддельное завещание, что и было сделано. Говард Сомерс, ничего не подозревая, сам отвез конверт в Нью-Йорк и положил в свой сейф фальшивку. А на конверте была надпись: «Отдать моему сыну Уолтеру в случае моей смерти». Ловко сработано, не правда ли?

— Ловко, но подло!

— Да, обман. Но надо признать, что об убийствах тогда не было и речи. Да, подлог, хотя Уолтер считал его оправданным. Но убийство — ни в коем случае.

Итак, все было подготовлено к комедии. Пятьдесят тысяч долларов должны были стать гонораром Нортону за его роль, за то, что он научился подделывать подпись Говарда Сомерса, и за маленькое представление, которое он сыграл, лежа в постели в хмурый пасмурный день, который был и выбран из-за того, что был хмурым и пасмурным. Ну, и за подпись поддельного документа, конечно.

Я еще не расспросил Уолтера как следует, но в той комедии, разыгранной в гостинице, — а этот эпизод единственное, что было комичного во всем деле, — одетая в форму сиделки миссис Бассетт сыграла роль Сары Гиттингс. Уолтер заранее все подготовил, наняв ее делать массаж отцу.

А Нортон сыграл роль Говарда Сомерса. Думаю, он и был тем самым человеком с коробкой цветов, которого запомнила дежурная по этажу. Она ведь сказала, что у него были длинные седые волосы. Нортон, наверное, сразу пришел в парике, делавшем его похожим на Говарда Сомерса.

В коробке действительно были цветы. Но там также были грим, шелковая пижама и халат. И еще несколько пузырьков и туалетные принадлежности, полагающиеся больному. Я только могу гадать, но думаю, что так все и было.

События развивались в комнате Уолтера. Он запер дверь между спальнями, предупредив Сару Гиттингс, что к нему придут выпить друзья.

Были продуманы все детали. Управляющий сам провожает Уэйта наверх, Уолтер встречает их в коридоре. Никто и не думает, что это другая дверь. Во второй день приходит нотариус и заверяет подписи свидетелей. Из коридора зовут Флоренс Гюнтер. В конце артисты по одному уходят по служебной лестнице.

Сорвалось только одно. Сара Гиттингс обычно в это время ходила гулять, и Уолтер ее подменял. Но те же два пасмурных дня двенадцатого и тринадцатого августа, которые наилучшим образом подходили для их спектакля, оказались для нее неудачными из-за дождя. Она не выходила гулять. Вместо этого вслух читала мистеру Сомерсу и потом отметила этот факт в своем дневнике.

Теперь перейдем к нынешней весне, когда Сара познакомилась с Флоренс Гюнтер. Может быть, она вспомнила, что видела ее сидящей в холле отеля, а может быть, все произошло случайно. Достаточно того, что они встретились и Сара рассказала, что служит у вас. Ваша связь с семьей Сомерсов достаточно известна, и Гюнтер в конце концов упомянула о завещании.

Сара Гиттингс вначале не поверила, а вернувшись домой, проверила записи. И поняла, что в те дни никакого завещания написано быть не могло. Она тут же попыталась связаться с Джимом Блейком. Кроме того, ей удалось уговорить Флоренс Гюнтер на время взять завещание из сейфа. Встречу с Джимом Блейком она назначила на понедельник восемнадцатого апреля.

К этому времени она уже спрятала листки из дневника в кладовке с дровами, но вечером достала их оттуда и положила в шкафчик. Днем она познакомилась с содержанием завещания и убедилась, что совершен подлог. О секрете шкафчика она знала и, когда брала у Флоренс документ, сообщила ей, как открыть двойную дверцу.