Михаил Палев - Повелитель прошлого

– А что еще выносили?

– А это уж я не знаю, потому как пошла участковому звонить. Да разве же ему, ироду, дозвонишься?!

– Надо было в отделение милиции звонить, – дал я запоздалый совет.

– Я и звонила, – отозвалась старушка. – Как до участкового не дозвонилась, так туда и позвонила. Обещали приехать. Вот до сих пор и едут, изверги!

Да, звонить надо было на «02». Там хоть все звонки регистрируют и с отделения спросят за невыезд. Впрочем, чего уж сейчас говорить?

– То есть вы видели лишь то, как грузчики под руководством якобы бывшей супруги Александра Николаевича выносили бронзовую статую? – уточнил я.

– Да, это они точно выносили, – заверила бдительная старушка. – А вот с остальным они, видать, управились, пока я ментам названивала, иродам… Подошла потом к двери, в глазок глянула – а их уж и след простыл, и грузчиков, и лахудры этой.

– А точно это бывшая Санина жена была? – изобразил я сомнение и достал из кармана фотографии. На одной из них была изображена Валерия, снятая скрытой камерой в кабинете Таврова, а две другие были распечатками картинок, найденных мной в Интернете и изображавших женщин, внешне похожих на Валерию.

– Гляньте на это. Какая из этих женщин руководила грузчиками?

– Чегой-то я тебя, сынок, не пойму, – пробормотала старушка, разглядывая фотографии. – Это же одна и та же баба, только вроде с разных сторон… Но точно тебе говорю: она была с грузчиками!

Мне больше ничего не оставалось, как поблагодарить старушку за бдительность и помощь. Она скрылась за стальной дверью своей персональной норки, а я принялся спускаться по лестнице. В блочной пятиэтажке лифта не было по определению, а потому с четвертого этажа, где находилась квартира Гардина, имелся только один путь – по лестнице пешком.

Этажом ниже дорогу мне перегородил огромный мужик метра под два ростом и пропорционально сложенный в прочих направлениях. В майке и трениках, с пустым мусорным ведром в одной руке и сигаретным бычком в другой – классический типаж «сосед снизу».

– Здравствуйте, – поздоровался я и попытался прошмыгнуть между плечом мужика и шершавой стенкой, оформленной почему-то в стиле «тюремная шуба». Мужик повел плечом, сузив проход до размера игольного ушка, и мне поневоле пришлось остановиться: не обдирать же одежду о пупырья «шубы». Странно, кому пришло в голову таким образом отделать подъезд жилого дома? В тюрьмах стены штукатурили пупырьями, чтобы зэки не царапали на них послания. Ну а в наших подъездах это бессмысленно по причине появления вершины технического прогресса в сфере граффити – аэрозольных баллончиков с краской.

– Кто таков? – вместо ответа коротко осведомился мужик, нехорошо щуря глаз и обдавая меня вонючим сигаретным дымом.

В любом случае следовало придерживаться первоначальной линии: одно дело, если слова вызывают недоверие, и совсем другое, когда поймают на противоречиях, – кто знает, не приходится ли бдительная старушка с верхнего этажа матерью или тещей этому орангутану?

– Да вот заходил к своему двоюродному брату Сашке… – принялся пояснять я, несколько заикаясь от неопределенности ситуации. – Уж с месяц ни на звонки не отвечает, ни какой другой весточки не подает… Сунулся, а соседка сказала, что Сашку давно не видела, а хату его обнесли. Чего делать, не знаю…

И я, сокрушенно разведя руками, полез за сигаретами. Вообще, я бросаю курить, но иногда сигареты в кармане очень помогают в жизни. Я достал сигарету и протянул пачку верзиле, который уже утопил бычок в специально для этих целей подвешенной на перилах консервной банке. Верзила взял сигарету и заметно подобревшим тоном спросил:

– Значит, Сашка с шестнадцатой квартиры твой братан?

Я кивнул, протягивая зажигалку.

– А сам откуда взялся? – продолжал расспрашивать верзила, прикурив от зажигалки.

– Как откуда? – пожал я плечами, пряча зажигалку. – Как и Сашка, из Москвы. Наши матери – сестры родные. Даже в детстве в одном доме жили. Только потом Сашка с женой развелся и квартиру здесь получил, по разделу имущества. А я женился и у жены живу, в Лианозове.

– А документики глянуть можно? – осведомился верзила. – А то недели две назад во втором подъезде вот так один терся, а потом аж три квартиры обнесли.

– Отчего же нет, раз такое дело? – отозвался я, доставая паспорт. Верзила убедился, что в графе «место рождения» у меня обозначен «город Москва», проверил страницу с пропиской и, возвращая паспорт, виновато пробасил:

– Извиняй, земеля… Просто много сейчас разных шляется. Понаехали тут… А москвичам коренным житья не стало! Эх… Да Серегой меня зовут. А тебя?

Представившись и пожав руку коренному москвичу Сереге, я окончательно убедился, что контакт с аборигеном микрорайона полностью установлен, и приступил к расспросам.

– Слушай, Серег! Тут Сашкина соседка из квартиры напротив сказала, что приезжала какая-то баба и под ее руководством грузчики из квартиры все вывезли. Неужели так и было?

– А-а, это Васильевна! Въедливая бабка, чисто КГБ, – сообщил Серега. – За всеми все примечает. По старости, разумеется, что-то путает, а что и привирает. Но тут скажу: видел я, как баба с мужиками из Сашкиной квартиры выносила здоровую такую статую, похоже, что бронзовую. Тяжеленная: мужики ее вчетвером еле волокли. Да ты сам видишь: как на такой узкой площадке развернуться? Хрущоба, одно слово!

И Серега помянул недобрым словом Хрущова, строителей и архитекторов. Особенно досталось матерям последних.

– А что за баба? – спросил я. – Сашка давно уж развелся и с тех пор не женился. Откуда она взялась?

– Как откуда?! – удивился Серега. – Мало их тут, стервей хохляцких?! Понаехали шлюхи ноги за бабки раздвигать, да переизбыток их образовался – вот и начали они нашего брата-москвича окручивать. Ты, Слава, проверь: не ровен час, эта хохландия уж и квартиру Сашкину на себя переоформила!

– А откуда ты знаешь, что эта баба с Украины? – удивился я.

– Знаю я их, стервей хохляцких… – неопределенно отозвался Серега. Как видно, братская Украина крепко обидела коренного москвича своим женским населением.

– Ты ее раньше видел? – спросил я.

Серега отрицательно помотал головой.

– Я, вообще-то, могу предположить, кто это может быть, – сказал я и достал фотографии, которые уже предъявлял бдительной Васильевне. – Вот, погляди… не она?

Серега взял фотографии, внимательно рассмотрел каждую и воскликнул:

– Да это же разные бабы! Похожи, конечно… Только ее тут нет.

И сделав решительное заключение, он вернул мне фотографии.

– Как же так? – недоуменно спросил я. – Ты уж повнимательнее посмотри.

– А чего смотреть? Похожи, но ее тут нет. Понимаешь, здесь, на этих фотках, бабы эффектные, а та… ну, другая какая-то. Тоже эффектная, но другая. Понимаешь?