Максим Окулов - По лезвию ножа, или В погоне за истиной. Книга 2

— Что такое? — Серьезно озаботился хозяин дома.

— Я скоро в двери перестану пролезать — что ни трапеза, то обжираловка.

— Да ты чего?! — Андрей искренне удивился, — Это так — легкая закуска перед банькой. Пар сытого желудка не терпит. А вот после баньки и покушаем по-человечески!

— О-о-о-о-о-о!!! Это только «закуска перед банькой»?! Смерти моей хотите, изверги?! — Все рассмеялись.

Вообще сибиряки покорили меня своим радушием и гостеприимностью.

Ближе к вечеру я позвонил Соколову.

— Александр Иванович, мы почти добрались до Кемерово. Завтра сможем быть на месте. У вас все готово?

— Вам есть, где пожить день-два?

— Есть, но вы уж поторопитесь, а то могут быть проблемы.

— А что такое? — Соколов воспринял мои слова всерьез.

— Да нас тут кормят так, что… Можем в самолет не влезть, да плюс понадобится помощь нарколога!

— Шутник! — Собеседник вздохнул с облегчением. — Катя тебе привет передает. У нее все в порядке.

— Да, и вы передайте ей, что я очень сильно соскучился и безумно ее люблю!

— Передам! Пока, всем поклон.

Я не звонил Кате, опасаясь, что разговор могут перехватить и засечь нас. Соколов же, как и в прошлый раз, пользовался незасвеченной мобилой специально для связи с нами.

Наша переброска в Москву была назначена на послезавтра. Соколов позвонил на следующий день в обед и сообщил место и время встречи. Вечером перед ужином мы обсудили с хозяином дома подробный план нашей переброски в кемеровский аэропорт.

Перед сном я, взяв молитвослов, встал перед иконами читать акафист святителю Николаю. Митрич уже завалился в кровать. Через минуту он, кряхтя, поднялся, натянул штаны и майку и встал рядом со мной. Закончив молиться, я повернулся к Митричу, который украдкой смахивал слезу. Я так и не стал ничего говорить. Все важное было сделано. Нам оставалось руководствоваться древним правилом: делай, что должен, и будь, что будет…

— Алло, Шпаллер? Приветствую.

— Да, слушаю.

— У меня для тебя информация.

— Говори.

— Не бесплатная.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Нет, я просто хотел сразу уточнить этот момент. Так вот, похоже, что те, кто тебя интересуют, попытаются завтра улететь на военном транспорте в Москву.

— Откуда?

— Кемеровский аэродром.

— Военный?

— Там нет военного аэродрома. Борт сядет в кемеровском аэропорту.

— Во сколько?

— Точно не знаю. Вроде днем.

— Где встречать беглецов?

— Думаю, что у служебного въезда. Ну ты лучше уже сам пошерсти.

— Да, я думал, тебе известно. Если все получится, ты станешь богатым человеком.

— Буду надеяться.

— Отбой.

— Вот так, ребятки… Думали всех обманули? От меня, дорогие, не уйдешь. — Шпаллер нашел номер абонента в памяти телефона. — Корень, давай всех, кто не далеко от Кемерово, к Кемеровскому аэропорту. Клиенты должны быть завтра. Я подъеду часам к шести утра. Отбой.

— Александр Иванович, у нас все готово. Вы просили предупредить вас о начале операции.

— Да, да, спасибо огромное, Дмитрий Семенович. — Соколов давно ждал этого звонка. — Операция касается только Красноярска?

— Нет, что вы. Мы прошерстим милицейские кадры несколько областей частым бреднем. Такой операции еще не было в современной истории России.

— Дай Бог! Удачи вам, генерал! Моя помощь нужна?

— Она понадобится несколько позже. Работы у вас будет невпроворот, можете мне поверить.

— Когда начало операции?

— Сегодня ночью.

— Удачи!

Майор Чиграков чувствовал себя ужасно. Вчера он посетил с друзьями баню, как говорится, со всеми вытекающими последствиями, которые заключались в глубоком похмелье и поцарапанной женой морде. Беда не приходит одна. Как назло именно сегодня заместитель начальника высшего военного училища связи по хозяйственной части полковник Шмель велел Чигракову зайти к начальнику училища — «целому» генерал-майору! Это же надо?! Вот так взять и зайти!

Девочки из секретного отдела долго колдовали над физиономией майора, добившись вполне сносного результата. Самое же скверное заключалось в том, что Чиграков даже не представлял себе возможной причины вызова в столь высокий кабинет. Мужчина стоял перед дверью приемной, делая глубокие вздохи. Словно бросившись в ледяную воду, шагнул он через порог.

— Присаживайтесь, майор. — Генерал был весьма приветлив и миролюбив. — Вы завтра должны сопровождать груз, который получаете с военного транспорта в аэропорту, я не ошибся?

— Никак нет, товарищ генерал-майор!

— У меня к вам будет одна э-э-э-э… — Замялся на секунду начальник, — можно сказать личная просьба. Вернее, это личная просьба моего московского начальства. Понимаете? — Сверкнули глаза генерала.

— Так точно, товарищ генерал! Все будет исполнено!

— Это хорошо. Так вот. Завтра вы едете в аэропорт старшим машины. Это будет армейский кунг.

— Так точно!

— Так вот, майор, на подъезде к аэропорту нужно будет подобрать трех людей в штатском — двух мужчин и одну женщину.

— Так точ… — Майор осекся на полуслове. — Но, товарищ генерал, инструкция, я… Как…

— Майор! Вы хорошо расслышали то, что я вам сказал раньше?

— Так точно!

— И у вас еще остались вопросы?

— Никак нет! Вернее, есть вопрос. Как я узнаю, что это именно ваши люди?

— Они назовут мою фамилию. Этого достаточно?

— Так точно, товарищ генерал! И что мне делать дальше?

— Ты посадишь их в кунг и провезешь на территорию аэропорта. Машина обычно подъезжает непосредственно к самолету?

Майор молча кивнул.

— Вот. Подвезешь их к самолету и передашь на руки командиру экипажа. Он будет в курсе. Задание понятно?

— Так точно!

— Оно не сложное, правда?

— Так точно, не сложное!

— Вот и выполните его, майор, как надо. В противном случае у меня будут огромные неприятности, ну и вы… — Генерал поднялся из-за стола, следом вскочил на ноги Чиграков.

— Товарищ генерал, я все сделаю! Разрешите идти?!

— Идите!

Майор ринулся к выходу, но генерал остановил его в дверях.

— И, майор, сходите умойтесь, на вас смотреть страшно.

Чиграков кинулся в туалет. Взглянув в зеркало, он застонал. Толстый слой грима безжалостно потек вместе с потом, обильно струящимся по лицу майора.

Я проснулся часов в пять утра. Митрич мерно посапывал на соседней койке. Спать не хотелось. Нервы были напряжены до предела. В голову лезли страшные мысли. Промаявшись до шести, я встал, оделся и взял в руки молитвослов. Слова молитв привели мысли в порядок. Успокоившись, я пошел умываться.

Андрей с Михалычем сидели на веранде и пили чай.

— О, первый нарисовался! Как спалось? — Пробасил Степан.

— Ну как… — состроил я кислую физиономию. — Потряхивает неслабо.