Максим Окулов - По лезвию ножа, или В погоне за истиной. Книга 2

Я потерял дар речи.

— Ваня, ты чего?

— А чего ты командуешь?! Вообще я здесь старший!

Я понял, что мужиков заклинило. Спорить в такой ситуации сложно. Пришлось, скрепя сердце, подчиниться.

— Хорошо, будь по вашему. Однако я вас предупредил. — Я демонстративно надулся и отвернулся к окну.

Митя азартно потер руки и лихо покатил по центральной улице.

Беда не заставила себя долго ждать. Это произошло километров через 15 после выезда из города. На дороге образовалась небольшая пробка. Митя пытался разглядеть, в чем дело, но поток машин скрывался за изгибом дороги, преодолев который мы и увидели передвижной пост ГАИ, на котором тормозили практически каждую машину.

Сердце мое начало колотиться нещадно. Конечно мне и в голову не пришло злорадствовать, надо было уносить ноги.

— Так, надо молиться! — твердо сказал я. Митя перекрестился первым. Светлана Леонидовна достала из сумочки молитвослов.

— Митя, что можем сделать?

— Не знаю, Дэнис.

— Разворачивайся! — Принял я решение.

— Но, Дэнис, они же увидят.

— Может быть увидят, а так нас по любому отловят. Давай!

Водитель как можно спокойнее развернулся и покатил обратно в сторону Тисуля.

— Так, — спокойно продолжал я, — сейчас проезжаем изгиб дороги и сразу ищи куда свернуть. Надо спрятать машину, понял?

— Все ясно! — Митя усиленно вглядывался в стену леса, ограждающую дорогу справа. — ЕСТЬ! — крикнул он и резко вывернул руль вправо. Шестерка перепрыгнула через кювет и нырнула на узкую лесную дорогу, царапнув о дерево правый бок. Метров через десять дорожка ушла вправо. Митя повернул и, чудом затормозив, уткнулся в могучую сосну. Мы выскочили из машины, осматривая крошечную поляну.

Со стороны дороги раздался вой милицейской сирены, который, поравнявшись с нами, начал удаляться.

— Слава Богу! — вырвался у меня вздох облегчения.

— Рано радуешься, — Митрич был полон пессимизма. — Если эти менты не законченные придурки, они сообразят, что мы при всем желании не смогли бы от них так далеко оторваться, а значит свернули куда-то в лес. Преследователи быстренько развернутся и начнут искать место, куда мы могли нырнуть, а мы здесь как в западне.

— Может бросить машину и через лес? — Светлана Леонидовна была близка к панике.

— Это мысль. — Поддержал я тещу. — Митя выпьет водки — я в багажнике видел бутылку — и останется здесь. В случае чего скажет, что был пьян и решил смотаться от милиции.

— Хорошо, если поверят, — это опять был пессимистично настроенный Митрич, — я думаю, что они в любом случае начнут прочесывать местность, тогда у нас шансов ноль.

— Ты бы, блин, думал лучше, когда нас сюда агитировал ехать! По этой долбанной трассе! — Не сдержался я наконец.

— Мальчики, а ну-ка успокоились все! — Светлана Леонидовна впервые за все время нашего с ней знакомства повысила голос. Это произвело положительный эффект — все замолчали, и в этой тишине мы явственно услышали приближающийся вой сирены. Через минуту милицейская машина поравнялась с нами и остановилась. Сирена затихла. Мы замерли, ощущая полную неизбежность трагического финала.

— И куда они по-твоему могли деться? — старший сержант вел машину, вглядываясь в левую сторону дороги. Сидящий рядом лейтенант смотрел направо.

— Ну надо же, как в воду канули. Ты не заметил что за машина?

— Кажется шестерка. Вроде светлая.

— Эх, беда. Начальство голову открутит.

— Гляди, Семеныч! — сержант резко затормозил напротив узкой дороги, ведущей в лес.

— Да, интересно… Да выключи ты этот вой! — Водитель щелкнул кнопкой, и над дорогой повисла тишина, нарушаемая звуком изредка проезжающих мимо машин.

Сержант развернулся, практически уткнувшись в кювет. Лейтенант разочарованно покачал головой:

— Тут машина не проедет, смотри! — и он указал на массивный пень, растущий прямо посередине широкой лесной тропы. Если бы офицер был чуть-чуть наблюдательнее, его бы сильно удивили свежие следы от протекторов шин по бокам пня.

— Да, и точно, голяк! — Сержант сплюнул в открытое окно. — Чего делать будем? Доложим?

— Чтобы с нас шкуру сняли? Да и сомневаюсь я, чтобы это были разыскиваемые преступники. Скорее всего кто-то бухой ехал, вот и дал деру. Короче! — подытожил лейтенант, — мы ничего подозрительного не видели, ни за какими машинами не гнались. Поехали в подразделение, там водка уже замерзла, нас ожидая!

— Это дело! — глаза сержанта довольно заблестели. — Вот люблю умных командиров!

Из своего укрытия мы услышали, как машина, взвизгнув шинами, уехала в сторону города. Наверное не меньше пяти минут мы еще не могли двинуться с места.

— Кто-нибудь понимает, что произошло? — первым очнулся Дорохов.

— Я нет, — честно признался я.

Светлана Леонидовна молчала, все еще усиленно шевеля губами слова молитв.

— Уносим ноги, — Митя направился в сторону машины.

Шестерка благополучно выехала на дорогу и покатила в сторону города. Никакого пня на лесной тропинке не было…

— Не, ну правда, что случилось-то? — Митрич никак не мог успокоиться. — Они были в десяти метрах от нас! Приходи и бери!

— Ваня, успокойся! — У меня сильно разболелась голова. Наверное, подскочило давление.

— Нет, я так не могу! Я хочу понять! — Дорохов явно не хотел униматься.

— Митрич! — я повысил голос, — а тебя не удивляет, что рука твоя зажила за пару часов? А тебя не поражает, что та бумага, которую Светлана подписала, находясь в Москве, неожиданно выпорхнула из-под купола храма в Шарыпово?

— Удивляет, но ты думаешь, что… — вот теперь Дорохов задумался надолго, так что никто более не тревожил мой болящий мозг.

Проехав через Тисуль, Митя вырулил на дорогу, одно техническое состояние которой успокаивало нас — милиция здесь врядли появится. На некоторых участках дороги мы ехали со скоростью не более 20–30 километров в час. По этой причине расстояние не более 60 километров мы преодолели только к вечеру, добравшись до населенного пункта Казанка-20, где у Мити жил какой-то дальний родственник.

Михалыч принял нас радушно.

— Ну, ядрен батон! Митька! Сколько лет сколько зим! Проходите, проходите, гости дорогие! — Росту в хозяине добротного деревенского дома было не менее двух метров. Косая сажень в плечах, густая, черная как смоль, борода и кажущаяся неповоротливость лишь усиливали его сходство с медведем.

Тихая и улыбчивая хозяйка дома Тамара мигом накрыла на стол. О! Здесь было все — от грибов и солений, до домашнего приготовления солонины. Водку Михалыч тоже делал сам, настаивая ее на, наверное, одному ему известных травах и корешках. Уже через пять минут я ощутил в теле приятную истому. Нервное напряжение уступало место трудно преодолимой сонливости. Меня хватило еще минут на тридцать.