Аркадий Карасик - Дочь банкира

- Не к спеху, не волнуйся. Когда получишь, тогда и вернешь...

Возвращался от Егоровых осчастливленный парень бегом. Даже напевал какую-то сумбурную мелодию. Может быть поэтому не сразу заметил двух амбалов сидящих в белом "жигуленке".

- Он?

- Точно. Мелкая сявка, но вредная, навроде клопа. Длинному руку повредил, Кабану плечо пулей пометил... Давим?

- Давай. Уйдет в метро - не достать.

"Жигуль" рванул с места и помчался на беззаботно напевающего Родимцева. Спасла его от гибели интуиция и ловкость. Неожиданно обернулся и тут же прыгнул на капот машины, развернулся, ногами вышиб лобовое стекло, ослепил водителя. Перекатился и спрыгнул с машины за мгновение до её столкновения с припаркованным возле какого-то магазина грузовиком.

Крик боли, взрыв бензобака. Родимцев не стал дожидаться появления милиции - добежал до входа в метро, слетел по лестнице.

Через час с небольшим, начисто позабыв о трагическом происшествии на улице, он названивал в знакомую дверь. Радостный, торжествующий победу. В этот момент он не думал ни о преследующих его бандитах, ни о любовнике Симки, ни о недавнем решении разобраться с ней.

- Кто?

Услышав голос девушки, Николай, вместо ответа, поднес к глазку бумажку в сто баксов.

- И это все? - не открывая, презрительно спросила Симка. - На полчаса хватит - чаем напою и - адью, милый, до следующей зарплаты.

Она открыла дверь, запахнула халатик и, присев на корточки, достала из шкафчика знакомые шлепанцы. Видимо, звонок разбудил её - заспанная, теплая. Направилась на кухню готовить обещанный чай, но Николай остановил. Молча выложил на тумбочку все добытые баксы.

- Вот это другое дело, - промурлыкала девушка. - Тогда можешь переодеться...

Чаепитие завершилось постелью. Симка была необычайно нежна и активна, стонала, именовала его "котенком", "силачем", "любимым". Уставший, разнеженный, парень более или менее пришел в себя только через несколько дней. Если всего-навсего за шестьсот баксов такое блаженство, то что будет, когда он приенесет пару тысяч? Только откуда их взять?

Через неделю жизнь вошла в норму. По утрам девушка приносила завтрак в постель, полуголая устраивалась рядом с Николаем, дурачась, кормила его с ложечки, подавала подсушенные, горячие бутерброды.

Ничто не предвещала грозу, но спустя полмесяца она все же разразилась.

- Так и будешь сидеть на моей шее? - сухо спросила Симка за ужином. Или рассчитываешь, что несчастных шестьсот баксов хватит на всю оставшуюся жизнь?

- Разве ничего от них не осталось? - глупо улыбаясь, спросил Родимцев, поглаживая оголенное девичье коленко. - Или твой фээсбэшник платит больше?

Девушка побледнела. Не от страха разоблачения - от уязвленной гордости. Отшвырнула дерзкую мужскую руку, запахнула халатик. Встала во весь рост.

- Ты что меня за проститутку держишь, щипач несчастный? Да, Антон, не в пример тебе, способен обеспечить любимую женщину. Собирай свои шмотки и забудь мой адрес, понял?

Выставила на пол в прихожей вместительную сумку, принялась сбрасывать в неё мужское белье, рубашки, спортивный костюм, обувь, туалетные принадлежности. Застегнула сумку, выпрямилась..

- Долго прикажешь ожидать? Кому сказано, уматывай!

Гнев захлестнул парня. Он поднял сжатый кулак и... опустил его. Прямо в лицо ему смотрел пистолетный ствол. Тонкий пальчик лежал на спуске, ещё мгновение и вылетит пуля.

- И ты сможешь выстрелить?

- Не сомневайся. Считаю до трех. Раз!

- Значит, выгоняешь? А как же быть со стиральной машиной, которую я купил? С видаком? С мягкой мебелью?

- Я тебе стирала, убиралась, готовила еду, спала с тобой. Поэтому все, что здесь есть - мое... Два!

Левый глаз прищурен, пистолетный ствол переместился, нацелившись на левую половину груди.

Родимцев решил не искушать судьбу - вышел не лестничную площадку. Вслед вылетала тяжелая сумка. Остановился, не позволяя выдвинутой ногой захлопнуть дверь.

- Слушай меня внимательно, сучонка. Наш базар ещё не закончен - он впереди. Все равно достану тебя, так и знай!

И ушел. Естественно, к матери - в единственное убежище от всех невзгод. Автобусом не воспользовался - тащил плотно набитую пожитками сумку и мечтал о... примирении с неверной любовницей.

Утром следующего дня его разбудил телефонный звонок. Николай подумал звонит опомнившаяся Симка. Извинится, пригласит окончательно переселиться к ней. Господи, какое это будет счастье! Еще не распакованная сумка стоит в углу прихожей, будто приглашает хозяина отправиться на постоянное местожительство.

Но звонила не Симка. В трубке - мужской голос. Некая помесь баса и тенора.

- Николай Родимцев?

- Я... Кто это?

- Слушай меня внимательно, парень. Говорит с тобой Антон... Слыхал такое имячко?

- Слыхал, - выдохнул Родимцев, чувствуя, как в нем зарождается ярость.

- Вот и хорошо, что слыхал, - с легкой насмешкой проговорил фээсбэшник. - Просто решил тебя предупредить. Еще один визит к Симочке, тем более, попытка угрожать ей и я отправлю тебя туда, где ни мать, ни друзья не отыщут. Как говорится, на всю оставшуюся жизнь... Понятно излагаю?

- Мои отношения с телкой - только мои. А угрожать мне не стоит - сам кого-угодно могу пустить под молотки. В том числе, и тебя.

- Ну-ну, - все так же спокойно и насмешливо, без раздражения или гнева, промолвил Антон. - Мое дело предупредить. Раз ты не согласен пойти на мировую - приму свои меры... Будь здрав, будущий зек!

Родимцев положил трубку и забегал по квартире. Ненависть к сопернику переполняла его, требовала немедленного выхода. Вспомнил о спрятанном в дупле дуба "макарыче". Достать бы его, купить на подпольном рынке запасную снаряженую обойму, подстеречь Антона возле симкиного дома и разрядить в него пистолет.

Он понимал, не мог не понимать, что противостояние с представителем могущественной Службы госбезопасности ни к чему хорошему не приведет. Тем более, с учетом пасущих его бандитов. Слишком разные "весовые категории" и возможности. И все же сдаваться Николай не собирался.

- Что с тобой происходит, Коленька? - испуганно спросила Ольга Вадимовна. - Что случилось?

- Ничего особенного, мама... У меня - просьба. Будут стучать в дверь не открывай. Если даже милиция. К телефону не подходи и сама старайся звонить пореже. По вечерам задергивай шторы, по возможности не зажигай свет...

- Ты чего-то боишься? Думаешь, мы долго выдержим жизнь запечных тараканов? Ты что-то скрываешь, милый, лучше скажи честно, кто тебе угрожает?

Николай, не отвечая, заперся в совмещенном туалете, открыл воду и, бездумно глядя на наполняющуюся ванну, принялся строить планы подпольной своей жизни.

Сидеть в темноте, прислушиваясь к каждому звуку вне квартиры, не подходить к телефону, громко не разговаривать, короче самого себя похоронить - действительно, долго не выдержать. О матери Родимцев не думал, по его мнению, все они, родительницы, созданы только для того, чтобы охранять покой своих детей, обеспечивать им беззаботное и, главное, безопасное существование.