Аркадий Карасик - Дочь банкира

- Признаюсь, твое назначение телохранителем дочери - ещё одно испытание. На верность. Конечно, я рисковал, доверяя козлу капусту, Тем более, такую красивую и сооблазнительную. Ты выдержал и эту проверку, как две предыдущих: в тире и в спортзале.

Пронизывающий взгляд вонзился в лицо слушателя. Выдержал ли, не дрогнут ли у парня веки, не опустит ли он виноватые глаза? У Николая зачесалась щека, потом - грудь. С трудом удержал руку, так и тянувшуюся к этим местам.

Очередная угодливая улыбка показала: похвала соответственно принята и оценена. Родимцев упорно молчал, реагируя на сладкие речи банкира подхалимистыми гримасами или движениями головой. В основном - кивками.

- Наступила пора вовлечь тебя в настоящие дела...

Ольхов снова заходил по кабинету. Кажется, несмотря на все проверки, он все ещё колебался открываться. Николай вспомнил смутные фразы Рекса о некой группе, выполняющей особые задания хозяина. Его охватило предчувствие какого-то, ожидающего его, очередного несчастья. Типа покушения на мать или убийства Сансаныча.

- Работа предстоит не трудная, можно даже сказать - легкая, - Ольхов умело лавировал между открытостью и закрытостью. - Не каждодневная, только при необходимости. Вознаграждение обычное, но в особые периоды удваивается и даже утраивается.

- И часть бывают эти самые "особые периоды"?

Родимцев впервые за время пребывания в кабинете открыл рот. Лучще бы, конечно, и дальше держать его взаперти, но нужно же показать свою заинтересованность "утроенным" вознаграждением? В равнодушное отношение к обещанным баксам банкир все равно не поверит. Ибо, по мнению бизнесмена честность - порок, свидетельствующий о возможном предательстве.

- Как когда, - поощрительно улыбнулся Ольхов. - Как говорят, по потребности. Моей, естественно... По новому статусу переедешь в другое крыло особняка. Там, где живут твои будущие кореши: Ром, Полкан, Рекс... С последним ты, кажется, успел подружиться?

Переселение - один из способов подальше увести козла от капусты. Зря Ольхов надеется на эффективность задуманного - не получится. Но Николай сосредоточился не на этом - на последней фразе. Ибо именно во внешне невинном вопросе - ядовитое жало, готовое выбросить смертельную струю. Поэтому он собрал в тугой комок всю свою волю и предельно равнодушно пожал плечами.

- Подружился - слишком сильно сказано. Во время тренировочной схватки - помните, в спортзале? - я малость попортил Рексу ногу. Вот и пришлось извиняться...

- Бобик говорит, что извинения были приняты?

Очередное пожатие плечами и многозначительная хитрая ухмылка. Ее, эту ухмылку, можно расценить и как похвальбу и как пренебрежение. Подумаешь, ножке сделали бо-бо, слабакам не место среди настоящих мужчин, пусть отправляются на кухню... Или - вот я какой хваткий да умелый, запомнят банкирские парни с кем имеют дело!

- Ну-ну, нельзя быть таким злопамятным. Ни тебе, ни твоим будущим друзьям... Что же касается "особых периодов", о них предупредит Бобик. Он же скажет когда, как и где.

Снова Бобик? Кажется, не удастся отвязаться от урода...

* * *

Комната в секции телохранителей мало чем отличалась от прежнего жилья. Разве только по коридору не разгуливал вооруженный охранник, да в ванной комнате стены облицованы не под мрамор. На стене висят не репинские бурлаки - картина неизвестного художника. Похоже, рисованная ногами. Окна выходят не в парк, а на парадный фасад особняка.

Новый статус беглеца имеет свои положительные и отрицательные стороны. Больше - отрицательных. Прежде всего, больше в его комнате не появится Вавочка, ревнивый любовник наверняка запретит ей навещать бывшего телохранителя. Потом - Николай превращается в обычного пешехода, "фордик" недосягаемая ценность.

Положительная сторона - возможность беспрепятственно общаться с бывшим десантником, часами обсуждать с ним новости. Значит, быть в курсе всех замыслов банкира. Ибо Рекс всегда все знает.

Пожалуй, последнее достоинство перевешивает все прочие неудобства. Если, конечно, исключить утренние физзарядки под контролем Вавочки...

Дни тянулись мучительно спокойные. Но Родимцев уверен - спокойствие кажущееся, оно обязательно должно взорваться сумасшедшей гонкой. Так лошади на лугу лениво переступают с ноги на ногу, там щипнут травки, там постоят, пережевывая её. И вдруг вскинут голову, насторожат чуткие уши и - в галоп.

Завтрак в обществе молчаливых "корешей". Ром жует кашу, будто резину, Полкан жадно глотает её ложку за ложкой, Рекс спокойно попивает кофе с молоком - обычный утренний рацион. В столовую иногда заглядывает Бобик. Убеждается - подчиненные на месте, не передрались.

Непременная прогулся по парку. Ром и Полкан, устроившись неподалеку от будки дежурного охранника, дымят дорогими сигаретами. Рекс и Шавка не сидят - безустали разгуливают по аллеям. И - помалкивают. Рекс уже выложил все ему известное об особняке и его хозяевах, Николай не знал, как подступиться к главной интересующей его теме - банкирше. Вернее, лжебанкирше. Гуляя по аллеям, Николай бросал испытующие взгляды на окна второго этажа. Четыре из них - аппартаменты Вавочки. Чем может помочь Рекс?

Поэтому и молчат.

Занятый мыслями о дерьме, в которое он так неосмотрительно вляпался, Родимцев напрочь позабыл о немаловажном событии почти двухнедельной давности. Вербовке в сексоты госбезопасности.

В один из лениво плетущихся дней ему напомнили. Причем, как принято говорить, неординарным методом.

- Гуляете, дружки? - как всегда неожиданно выпрыгнул из кустов урод. Свежим воздухом дышите или о чем-то сговариваетесь?

- Сговариваемся, - весело проинформировал Рекс. - Если на обед дадут все ту же жидкую окрошку, поднимем бунт. Как на броненосце "Потемкин".

Бобик разочаровано навесил над безгубым ртом набалдашник носа. Недовольно посопел.

- Придется прервать дружескую беседу. Шавка, тебя - к телефону. Из больницы. Cудя по голосочку - сладкая конфетка.

Мать? Вернее, по её просьбе, сестра либо санитарка, сама ещё не поднимается с постели! Что случилось?

"Общественный" телефон - в холле, на тумбочке под чучелом медведя, поднявшего над аппаратом когтистые лапы. По мнению хозяина, это действует намного лучше самого строгого афишного предупреждения о необходимости не болтать лишнего.

- Слушаю вас, - задыхаясь от бега в два приема осилил Николай короткую фразу.

- Родимцев? Николай Кузьмич?

- Да, да, это я - Родимцев. Что с матерью?

Выдумка урода о "сладкой конфетке" - очередная насмешка. Если оценивать по голосу - перезрелая баба, курящая и пьющая.

- Не волнуйтесь, пожалуйста, все попрежнему. Ваша матушка просила передать, чтобы вы принесли ей бананы... Знаете, женская палата, передачи, в основном, - фрукты и сладости. Соседке передали бананы. Вот и Родимцевой захотелось...