Аркадий Карасик - Дочь банкира

А сейчас наивного идиота голяком выставляют перед нацеленными стволами и приготовленными "браслетами". Не сбежать и не укрыться, позади - такие же стволы ольховских страховщиков.

Прежнее всегда кажется более сладким и безопасным, нежели нынешнее. Старая истина.

И все же Николай махнул бы рукой на внешне безопасную, а на самом деле обильно политую кровью, службу у банкира. Удерживает одна только причина Вавочка. Сценка в полутемном коридоре накрепко засела в памяти, посылая оттуда тревожные сигналы. Типа - SOS.

- Не забудьте все свои документы сдать старшему группы... Связь только через него... Надеюсь, вопросов нет?

Набалдашник носа предупреждающе поднялся, глаза прищурены. Весь вид секретаря будто предупреждает о недопустимости дальнейшего обсуждения исчерпанной темы.

- Имеется один, - неожиданно по школярски поднял руку Рекс. - Гонорар?

Бобик помолчал, недовольно помотал главным своим украшением - носом. Но все же ответил.

- Как обычно, по четыре куска. Естественно, баксов... Конечно, не на руки - на банковские счета.

Услышав обещанную сумму "заработка", Николай задохнулся от удивления, а вот остальные участники группы особого удовольствия не высказали. То, что для Родимцева - невероятное богатство, для остальных - мизер, малость.

Рядом с удивлением прочно обосновалось разочарование. На банковский счет? А кому позволят проверить: зачислены деньги или - обман? Вдруг устойчивый и обеспеченный ольховский банк лопнет созревшимм нарывом? Или его прихлопнут, будто надоедливого комара? Нет, гораздо лучше и надежней самому пощупать заработанные хрустящие купюры и упаковать их в собственный бумажник.

Но не выскажешь же это уроду!

После того, как Бобик выполнил задание банкира и выкатился из столовой, четверка приговоренных долго молчала. Полкан попрежнему любовался закрытым окошком выдачи, Ром продолжал прочерчивать на скатерти причудливые узоры.

- Ничего не поделаешь, дружаны, придется отрабатывать.

Рекс поднялся, потянулся до хруста в суставах. И вдруг рассмеялся. Не звонко и задорно, как раньше, - натужно, с хрипотцой заядлого курильщика. Ром согласно кивнул и тоже встал. Действительно, не стоит трепать по пустому нервы, они не восстанавливаются. Полкан выматерился сквозь зубы.

- Как делаем?

- Рано планировать, сначала поглядим на дом, общупаем лифт, лестницу, площадку. После решим. Давайте, кореши, свои ксивы, спрячу в наш сейф. Вернемся - отдам. Завтра утром мы с Полканом обнюхаем территорию вокруг дома, постараемся узнать привычки об"екта. Рекс и Шавка готовят стволы, снаряжают взрывпакеты.

Все есть в группе: собственный сейф, мастерская по изготовлению мин, оружейная! Не банда килеров - солидное воинское подразделение. Типа воздушно-десантной роты. А предстоящая операция представилась прыжком с неисправным парашютом. Неизвестно, раскроется он или не раскроется. Проще говоря - самоубийством.

Рекс понял друга и молча кивнул. Да, самоубийство.

* * *

Утром Родимцев поднялся рано - около пяти утра. Нехотя, через силу помахал гантелями и гирей, принял контрастный душ. Настроение - на самой нижней отметке, дерьмовей не бывает. В обнимку с тремя банками холодного пива завалился в одних плавках на диван и принялся лениво изучать газеты. Благо, чтивом снабжают безотказно.

В районе семи часов - вежливое постукивание в дверь. В прежней своей комнате он подпрыгнул бы до самого потолка, бросился открывать. На пороге, конечно, Вавочка. С ехидной улыбочкой, в коротенькой юбчонке, из под которой выглядывают пухлые ножки.

Но в новую его келью стучала не Вавочка.

- Балдеешь? - кивнул на банки с пивом Рекс. - А я вот всю ночь не спал. Измаялся.

Пришлось Родимцеву постучать по багету картины, потом - по лбу приятеля. Неужели тот не понимает - все прослушивается? Сразу после вселения на новую жилплощадь Николай тщательно оглядел мебаль и стены. Даже простучал. Первая черная коробочка спрятана за картиной - видимо, у исполнителей вместо мозгов - свиной студень, не нашли более безопасного места. А вот второй мкрофончик оказалось найти не так уж и легко - приклеен липучкой в нижней части кресла.

Рекс устало кивнул и принялся неуклюже изворачиваться.

- Что-то происходит с моим снотворным аппаратом. Думаю придется навестить неврапатолога...

- Лучше - психиатра, - с"ехидничал Николай. - Мало бываешь на свежем воздухе, откуда сон возьмется. Пошли прошвырнемся по парку, подышим утренним кислородом?

Рекс молча поднялся со стула. Вид у него, действительно, больной: мешки под глазами, нездоровый цвет лица - какой-то синюшный, растрепанные волосы.

В парке - утренняя благодать. Жара ещё не наступила, да и о какой жаре можно говорить осенью! Легкий прохладный ветерок шевелит чуткие листья деревьев и кустарника. Дышится легко и приятно. В такой обстановке - читать в порозовевшее от волнения девичье ушко лирические стихи.

Как всегда, первый взгляд Николай бросил не на деревья или кусты - на окна вавочкиных комнат. Спит ли она после трудной ночи в одной постели с немолодым любовником или завтракает в одиночестве. Вдруг выглянет в окно и увидит отставного своего телохранителя? Снова, как и недавно в "фордике", щеки окрасит румянец? Или досадливо задернет занавеску?

Вдруг удастся обменяться несколькими словами? Насбыточные мечты! Соседние с Вавочкой четыре темных окна - аппартаменты банкира - будто подстерегают неосторожные взгляды и жесты молодых людей.

Родимцев разочарованно вздохнул и повернулся к Рексу.

- Скажи, чем провинился перед нашим хозяином приговоренный мужик?

- Тише! - Павел испуганно огляделся. Будто в листве тоже спрятаны чуткие микрофоны и телекамеры. - Ты, братан, с этим не шути - голову запросто потеряешь... Откуда мне знать, чем провинился? Может, конкурент, может просто перешел дорожку банкиру. Наше дело - телячье, выполнить, что приказано, получить башли...

Действительно, прав Пашка! Кто для них банкирский супротивник - сват, брат, друг? Николай всеми силами гасил в себе негасимые сомнения. Ведь сейчас для него главное - обещанные четыре куска баксов. Уберут заказанного мужика - из горла вырвет, ни на какие счета в банке не согласится!

- Ни к неврапатологу, ни к психиатру не собираюсь, - рассерженным котом шипел бывший десантник. - Не спал потому, что думал: для чего я тебе понадобился? Ведь говорено о прыжках с парашютом не просто так - со значением. Да?... Не трусь, кореш, к Бобику не побегу, тебя не продам. Если честно, тошнит меня в этом банкирском сральнике. Понимаешь, дружан, рвать тянет.

Высказался и облегченно задышал. Теперь, когда все кулисы и ширмы сдернуты, наступила очередь откровенничать Родимцеву. Два десятка шагов по аллее. Над головами гуляющих - птичьи мелодии. Не поймешь - во здравие или заупокой. Скорей всего - отпевание двух идиотов.