Аркадий Карасик - Красуля

- Зато мне все ясно. Проделки Жетона. Завтра же со всем этим будет покончено.

- Как это - покончено? - не понял Федоров, вернее, сделал вид, что не понял. - Разборка?

Легкая улыбка раздвинула пухлые губы женщины. В глаза возвратилось кокетство, замешанное на сожалении и доброте. Вот, дескать, какой же малыш этот почти сорокалетний мужик, самые простые реалии нынешней жизни до него не доходят.

- Разборка? Зечем? Обычное выяснение отношений. Как торгуются на рынке: цену называет продавец, оспаривает покупатель. И так далее. До тех пор, пока не соглашаются... Хочешь поприсутствовать?

Федоров заколебался, но ласковый, требовательный вгляд Сотовой, будто подстегнул решение.

- Любопытно.

- Вот и порешили. Только переночевать тебе придется в моей квартире. Ехать домой не стоит - опасно. Позвони жене, предупреди, пусть не волнуется.

Не женщина - колдунья! Федоров будто лишился воли, поступал бездумно, автоматически. Поднял трубку, набрал номер домашнего телефона. Ответили сразу, словно жена сидела рядом с аппаратом, ожидала звонка загулявшего мужа. А может быть и сидела, и ожидала, виновато подумал Михаил. Какой же он, все-таки, мерзавец, какая скотина!

Красуля думала о своем. Странно, ранее она так скоропалительно не меняла уже принятых решений, а сейчас... Никаких сыскарей, которых смутно пообещал подобрать ей Купцов - только разборка. Ибо толстый боров посягнул не только на ее дочь, но и на любовь, на Мишеньку. Такое не прощается, нанесенной оскорбление можно смыть только кровью.

- Оля, ночевать не прийду. Не волнуйся - дела.

- Какие могут быть дела ночью? Что ты выдумываешь? Бери такси и приезжай!

Действительно, о каких делах он говорит? Права Оленька - вызвать такси и помчаться домой. Но стерегущий взгляд Сотовой давил, подсказывал ответы, заставлял изворачиваться... Колдунья, настоящая колдунья!

- Не могу... Бизнес заставляет работать и днем, и ночью... Приеду завтра к обеду.

Теперь положи трубку, приказали глаза Надежды Савельевны. Федоров все так же автоматически выполнил. Мало того, вопросительно поглядел на "колдунью" - так ли он поступил?

- Пойдем, покажу твою спальню, - Сотова легко поднялась с кресла. Как спишь - со снотворным или без него?

- Нормально...

Она шла впереди по коридору обширной квартиры, распахнув халатик и откинув голову. Гордо и покорно. Будто предупреждала: не вздумай диктовать свою волю, будет намного лучше, если приказывать буду я.

Открыла предпоследнюю дверь.

- Вот твоя комната. Моя спальня - рядом, - смущенно потупилась она, впервые за этот вечер покраснев. - Пижама - в шкафу, ванная - по соседству. Спокойной ночи.

Часа полтора Михаил вертелся, пытался уснуть. Ничего не получилось. В голове - распахнутый халатик, рассыпанные по белоснежным плечам волосы. Зажег торшер, выбрал на полке какое-то чтиво, принялся листать страницы. На каждой - Сотова, Красуля. То сооблазнительно улыбается, прикрыв ладошками груди, то сбрасывает халатик, то гневно хмурится, то кокетливо грозит пальчиком.

С раздражением бросил на пол книгу, но выключить торшер не успел.

- Почему не спишь?

В дверях - таинственно улыбающаяся хозяйка. Прозрачный халатик сделался еще прозрачней, вернее - исчез.

- Не могу уснуть, - по детски пожаловался Федоров. - Дурацкие мысли лезут в голову...

- Может быть, убаюкать?

Дрожащий от сдерживаемой страсти голос, румянец покрыл щеки и грудь. Не ожидая согласия либо отказа, Надежда решительно сбросила халатик и, не погасив торшер, скользнула под простынь. Прижав ладонями плечи Михаила, она несколько мгновений всматривалась в его лицо, потом со стоном прильнула губами к его губам.

Федоров - далеко не святой, в его жизни, кроме Оленьки, было много других женщин. Молодых и не очень молодых, красивых и уродливых, умных и глупых. Одни мелькали падающими звездами, исчезали из жизни офицера утром, с тем, чтобы больше не появляться. Другие задерживались на неделю-месяц.

Но таких, как Сотова, он не знал. Настоящий шторм в море, когда многоэтажные волны швыряют огромный корабль, будто легкую лодочку. Разрушительное землетрясение. Извержение камчатского вулкана, которое ему пришлось наблюдать. Все это по сравнению с лавиной обрушивщихся на него ласк - легкое волнение, не угрожающее земной тверди.

Надя стонала, плакала, покрывала тело партнера укусами, царапала ему спину и грудь. Иногда ему казалось, что не он - ведущая скрипка, а женщина, что его просто используют, насилуют. Будто подслушав мысли мужчины, Надежда преображалась в послушную овечку, обвивалась на подобии лозы, вьющейся по могучему дубу...

Ушла от него под утро. До того вымотала - Михаил не уснул провалился в черную пропасть... Г л а в а 6

Надежда Савельевна разбудила Федорова в шесть утра. Легко потрясла за плечо. Открыв заспанные глаза, Михаил недоуменно огляделся. Где он находится, почему рядом нет прикроватной тумбочки с настольной лампой и телефоном?

Возле кровати - Красуля. Халат - нараспашку, голые, не скованная бюстгалтером, груди целятся в любовника бордовыми сосками, впалый живот так и манит испробовать его упругость. В смеющихся, озорных глазах - задорные огоньки. Дескать, видишь, я тебя совершенно не стесняюсь и не боюсь. Потому что - мой, весь мой, от пальцев ног до макушки.

- Жив, компаньон? - насмешливо промолвила она. - Не уходила тебя ночью?

- Живой, - Так же насмешливо ответил Михаил. - Как себя чувствуешь, разбойница?

- Нормально... - неожиданно жарко покраснела и тихо призналась. - Мой мужик, моя собственность, никому тебя не отдам!

Федоров ощущал приятную легкость. Никогда раньше после любовного общения с женщиной такого с ним не бывало: усталость - да, удовлетворение конечно, а вот легкости...

- Так уж и не отдашь?

- Ни за что! - с едва прослушиваемой жесткостью твердо заявила женщина. - Поднимайся, любовничек, позавтракаем и займемся делами.

- Какими делами? - спросил Михаил, не решаясь в присутствии Красули выбраться из-под простыни.

- Жирной квашней, мозгляком - Жетоном... Э-э, да ты, кажется, изволишь стесняться? - удивилась она. - Впервые встречаю стеснительного мужика. Как правило, все они - вонючие, наглые козлы, - еще больше распахнула халат, демонстративно развалилась в глубоком кресле. Оперла изящный подбородок на раскрытую ладошку и с вызовом уставилась на лежащего любовника. - Одевайся, милок, а я полюбуюсь твоей статью. После этой ночи мы с тобой, дружок, одно целое,поэтому прятаться - глупо.

Михаил решительно отбросил простынь, соскочил с постели. Широкоплечий с выпуклой грудью, поросшей курчавыми волосками, с узкими бедрами и сильными, в узлах мускулов, ногами, он нравился женщинам и отлично это знал.

У Надежды Савельевны перехватило дыхание, в теле появилась знакомая слабость, предваряющая любовную истому. Сузившимися глазами она страстно оглядывала красивого "бычка", бесстыдно разглядывая его нагое тело. Начиная со ступней ног, твердо стоящих на ковре и кончая выступающим подбородком.