Аркадий Карасик - Таежный гнус

- Сколько человек?

- Четверо. Виноградов, два знакомых мне майора из отдела стройчастей и какой-то представитель главка.

Прапорщик замолчал, прикидывая, где разместить комиссию, какой мебелью оснастить комнаты. Особое внимание, конечно, главковцу. Как самому опасному. По части закуски твердо решил: икоркой и балычком не обойдется, хорошо, что сохранились с давних времен твердокопченная колбаска да пара кругов российского сыра. Что до солений - крикнуть офицерских жен, пустить слезу - притащат все нужное.

А Парамонов, считая, что сказано достаточно - прапорщику по малой его должности и незначительному званию знать большее противопоказано, отвернулся и снова углубился в нелегкие размышления.

Вот и грянула давно ожидаемая гроза. С громами и молниями, сначала устными, потом - в приказе. Кажется, пришла пора собирать вещички, решать, куда податься, где осесть?

Призывался молодой парень из Москвы, заканчивал училище в Ленинграде, а потом носила его армейская стихия по просторам огромного государства. Больше года на одном месте не задерживался... Командир взвода, заместитель командира саперного батальона, и вот уже три года - командир полугражданского военно-строительного отряда. Сокращенно - ВСО. И все это время - в тайге. Чаще не в обжитых гарнизонах - на голом месте.

А теперь получить пинок под зад?

Вдруг не выгонят, вкатят ещё одно, самое последнее предупреждение, и оставят командовать отрядом?

Нет, не оставят!

Прощали дезертирства, насилия, пьянки, отделывался он выговорами и предупреждениями, а вот исчезновения капитана, командира роты, занятой на строительстве ракетной позиции, ни за что не простят! Насколько известно, такого ЧП в войсках Округа ещё не было.

Главный симптом намечаемой расправы - только-что состоявшийся разговор по телефону с заместителем начальника Окружного Строительного Управления по стройчастям полковником Виноградовым.

Все без исключения офицеры военно-строительных отрядов до нервной дрожи боятся сурового, не признающего даже малейших скидок, полковника. Приезжает он в часть - офицеры и прапорщики рассыпаются, будто беззащитные птицы при виде злющего ястреба. Остаются только солдаты - им терять нечего.

Когда Сомов таинственно проинформировал: звонят из Окружного Управления, Пономарев сразу понял - беда. Если уж не передали на словах дежурному по штабу отряда, нашли в Голубом распадке - разговор предстоит серьезный.

- Подполковник Парамонов у аппарата, - четко доложил он, заставив себя успокоиться. В конце концов, чему быть того не миновать. - Слушаю вас!

- Выезжаю вечерним поездом, - завибрировала мембрана трубки. - Со мной - представитель Главного Управления и два офицера. Обеспечьте встречу, размещение. Приготовьтесь ответить - почему не доложили о чрезвычайном происшествии? Все!

Один только тон голоса полковника чего стоит! Говорит - словно читает приказ об увольнении в отставку по несоответствию занимаемой должности. Можно подумать, не Королев, а командир отряда бросил на произвол судьбы доверенное ему подразделение... "Газик" поскользнулся, едва не влетел в кювет. Ефрейтор во-время отреагировал - крутнул баранку, выровнял машину. Парамонов негодующе поморщился, но ничего не сказал, сдержался.

Не оборачиваясь к прапорщику, продолжил прерванный инструктаж.

- Еще одно, Серафим: переодень моего водителя. В замызганной своей форме он больше походит на московского бомжа-алкаша, чем на солдата. И прикажи до блеска выдраить машины. Полковник и москвич, не знаю в каком звании, поедут на моей, для двух офицеров снаряди грузовичок поновей и поприличней.

- Все сделаю, товарищ подполковник! - подобострастно заверил врио начальника тыла. - В лучшем виде...

Парамонов повернулся, окинул зама насмешливым взглядом. Дескать, конечно, сделаешь, куда тебе деваться.

- Надо бы оставить тебя в "голубой", продолжить насатое расследование, да вот - ситуация: некому поручить обихаживать комиссию. Офицеры "столичных" рот - молокососы и бездельники, повара в столовой - сплошь ворюги... Ладно, пусть там Сомов разворачивается. Все равно скрывать теперь нечего - об исчезновении Королева уже знают в Округе и, похоже, в Главке...

Возле штаба отряда "газик" остановился. Прапорщик торопливо вылез из машины, зацепился портупеей за ручку двери, да так прочно зацепился пришлось расстегивать ремень. Парамонов терпеливо ожидал, не наградил подчиненного ни одним матерком.

Вторая остановка - возле заднего входа в штаб. Там тонкой перегородкой выделена квартира командиру отряда: три, так называемых, комнаты, напоминающих деревенские чуланы. В "спальне" с трудом умещается старомодная двухспальная кровать с двумя тумбочками; в "гостиной" стоит телевизор на задрапированном протертым ковриком дощатом ящике, перед ним - два стула, в углу - такой же старомодный приемник. В "столовой" - широченный стол, покрытый цветастой скатеркой, и древний, обшарпанный буфет.

Вот и вся обстановка командирского жилья!

Жена, как всегда, возится на кухне. Толстая, неопрятная женщина в дырявом халате и стоптанных шлепанцах. Голова - в накрученных бигудях, которые она не снимает ни днем, ни ночью. Вспомнил Сергей Дмитриевич красочно описанную прапорщиком таежную красавицу и с улыбкой покачал головой. Какой же шалун, жирный прапорщик, все умудрился осмотреть: вьющиеся волосы, пышную грудь, точенные ножки...

- Срочно уезжаю, - сухо об"явил он, будто перед ним находится не родной человек - служанка. - Достань новую повседневную форму, приведи в порядок. Пока перехвачу на скорую руку.

Жена одышливо забегала по квартире, включила утюг, разложила на обеденном столе форменную рубашку с погонами, тужурку. Принялась что-то подшивать, что-то разглаживать.

Служанка, типичная домработница, с некоторой долей брезгливости рассуждал про себя Пономарев, ковыряясь вилкой в тарелке с солянкой, разве только сплю с ней на одной постели. Да что толку от такого "спанья" проведешь ночью ладонью по студенистой туше, послушаешь густой храп - все, желание испаряется.

Поглядел на часы. Ого, пора выезжать, до станции - пятьдесят километров, дорога скользкая, ненадежная. Опоздаешь - Виноградов не помилует, живьем проглотит, не разжежывая.

Когда Парамонов, переодевшись, вышел из квартиры, "газик" и "зилок" уже ожидали его. Разворотливый Толкунов все успел сделать: переодел водителя, помыл машины. Даже раздобыл где-то потертые коврики, набросил их на сидения.

Усаживаясь рядом с водителем, подполковник одарил разворотливого прапорщика благосклонной улыбкой. Дескать, молодец, толстяк, так даржать! Серафим ответил услужливым взглядом.

В голове командира отряда больной занозой засела опасливая мысль. Кто такой представитель главка? С какой целью командирован? Неужели известие об исчезновении командира роты успело долететь до высоких московских кабинетов?