Аркадий Карасик - Таежный гнус

И вот нет ни Храмцова, ни его жены...

Острая боль вошла в грудь сыщика, глаза повлажнели.

А Парамонов переводил испытуюий взгляд с Виноградова на московского посланца. Ох, до чего же ему хочется узнать, что станет проверять Добято, какое задание получил он в Москве? Единственная надежда на... Виноградова. Либо он более подробно представит гражданского члена комиссии, либо проговорится.

Сергей Дмитриевич не знал, что и полковник тоже не посвящен в тайну столичного "чиновника". Ту малость, которую тот рискнул открыть, лучше сохранить про себя. Ибо московский "представитель" по возвращению из командировки может настрочить такой рапорт, подготовить такой приказ потом не оправдаешься, не очистишься...

12

Искоса оглядывая сидящего рядом москвича, Парамонов решил при удобном случае расспросить членов комиссии - майоров-чиновников. Конечно, не самого председателя - из этого сухаря, кроме приказных словечек, ничего не выдавишь. Майоры - другое дело. С ними он давно знаком, авось, не откажутся либо рассеять туманные опасения командира отряда, либо ещё больше насторожить его.

Машина, задыхаясь от перенапряжения, взобралась на перевал, пофыркала, отдохнула и покатила вниз. На под"емах и спусках дорога сносная, вода скатывается вниз, а что будет в первом же распадке, носящем многозначительное имячко "Гнилой"?

Не дай Бог, заглохнет двигатель либо забуксуют в непролазной грязи колеса! Полковник немедленно покажет дерьмовый свой нрав - повернется, изобразит на засушенной физиономии насмешливое удивление. Дескать, неужто не могли выбрать для высокой комиссии более сносной дороги? Словно Парамонов повинен в осеннем ненастьи.

Так и получилось - "газик" с"ехал в распадок и забуксовал. Колеса крутятся в полную силу, из-под них во все стороны летят ошметки грязи, фонтанирует вода, валит пар. Потный от напряжения ефрейтор то бросает машину вперед, то пытается выбраться из топкой лужи задним ходом.

Ничего не получается, "газик" все глубже погружается в грязную жижу.

- Так и будем топтаться на одном месте? - не поворачиваясь, ехидно осведомился Виноградов. - Лично я толкать машину не намерен.

Намек до того прозрачен, что сквозь него просматривается презрение высокопоставленного чинуши. Пришлось Пономареву выбираться из салона и, матерясь сквозь зубы, по колено в липкой грязи, вместе с подоспевшим водителем "ЗИЛа" толкать застрявший "газон". К ним присоединился неразгаданный москвич.

Минут двадцать провозились и все - бесполезно. Вдобавок ко всем бедам заглох двигатель. Пришлось перегонять более проходимый "зилок" на другую сторону лужи и с помощью троса вытаскивать легковушку.

- Давно надо было сообразить воспользоваться грузовиком, - пробурчал, брезгливо отодвигаясь от насквозь промокших пассажиров, Виноградов. Добрый час потеряли по вашей милости.

И снова замолчал.

- Ничего страшного не случилось, - доброжелательно отозвался Тарас Викторович. - Тайга - она и есть тайга, асфальтовых дорог для неё ещё не придумали.

- Придумали, - не поворачиваясь, проскрипел полковник. - Строить об"екты подобного назначения при существуюшем бездорожьи все равно, что иметь дело с женщиной, одетой в глубоководный скафандр. Ни тебе удовольствия, ни... детей.

Виноградов славится не только жестокостью, но и применением дурацких сравнений. Парамонов с трудом удержался от язвительного замечания. Дескать, впервые довелось услышать столь глубокомысленное и, главное, умное выражение. Обязательно возьму на вооружение, при необходимости использую.

Удержаться помогла узкая рука соседа, больно сжавшая коленку...

К вечеру наконец добрались до Медвежьей Пади.

В штабе и в его окрестностях - ни одного офицера. Услышав о приезде страшного Виноградова, они предпочли разбежаться по квартирам, попрятаться в строящихся зданиях, укрыться в прорабках либо в ротных каптерках.

Комиссию встречал один Толкунов.

Привычно втянув живот и выпятив грудь, он, вбивая подошвы в раскисшую грязь, подошел к машине.

- Товарищ полковник, временно исполняющий обязанности начальника тыла отряда прапорщик Толкунов!

- А где настоящий тыловик? - повернулся Виноградов к стоящему позади командиру отряда. - В нужнике сидит со страха или - под койкой прячется?

- В отпуске...

- Нашел время отдыхать, бездельник! Отряд нужно готовить к зиме, а вы отпустили... Так поступить способен только командир, который не заботится о солдатах... Впрочем, это отдельная тема разговора... Ну, что ж, "врио", показывай дорогу. В какой халупе придется нам ночевать?

- Почему в халупе? - обидчиво поджал губы Серафим. - Подготовлена часть казармы. Отдельные комнаты, общая зала... Разрешите провожу?

- Понятно, - все так же ехидно протянул полковник. - Комиссии раздолье, по три койки на брата, а бедные солдаты станут спать друг на друге.

- Почему друг на друге? - снова удивился находчивый прапорщик. - Треть роты трудится в ночную смену. Кроме того, на об"екте имеется запасная казарма для отдыха.

Знатно развернулся "сыщик-юрист", усмехнувшись, подумал Парамонов, за короткое время умудрился переселить два взвода, постелить на кроватях чистое белье, стащить в комнаты более или менее сносную мебель. Если бы не малое звание и не законный интендант, сейчас лежащий вверх пузом на черноморском пляже, с удовольствием бы оставил Толкунова на временно занимаемой им должности.

Будто подслушав лестные для него мысли командира, прапорщик вертелся юлой, везде поспевал - и в комнатах, и в выдраенной до блеска умывалке, и в таинственной части казармы, названной им "залой", куда специально поставленный дневальный никого не пускал.

- Прошу помыться, побриться и пожаловать на скромный ужин, - тоном завзятого тамады трещал Толкунов. - Вот в эту залу...

Дневальный посторонился, застыл, подняв к пилотке согнутую ладонь. Виноградов кивнул и молча ушел в предназначенную ему комнату. Майоры скрылись в своей. Толкунов, одобрительно потрепав по плечу дневального, скользнул в "залу".

Подполковник не решился, последовать его примеру, хотя ничего дурного в этом не было. Наоборот, хозяину, вместо того, чтобы болтаться в коридоре, всеми писанными и неписанными законами положено проверить, как накрыт стол, расставлены стулья, есть ли "музыка".

И все же командир отряда упрямо стоял рядом с дневальным, изучая вывешенную - конечно, для комиссии - документацию. Распорядок дня... Расписание занятий... Время построения на работу и после работы. Все это давно обсосано, выверено и утверждено.

Как и ожидал Парамонов, первыми из своих комнат вылупились два майора. Небось, проголодались бедолаги. Остановились рядом с Парамоновым.

- Вы не особенно переживайте, Сергей Дмитриевич, - посочувствовал чернявый. - Такой уж человек наш полковник, его не переделать.