Леонид Словин - Из хроники кладбища «Шмерли»

— Вы хорошо знали убитых? — спросил Денисов у Вайнтрауба.

— Нет, — он поправил пиджак, ему было знобко, несмотря на жару. — Меня уже допрашивали в Риге. Я все сказал. Мы познакомились на Рижском взморье. Перед гибелью Юдит. Договорились встретиться… А через день или два… может, три Юдит убили.

— Вы встретились случайно?

— Абсолютно. Влада не видела их с двадцать восьмого года. Мы считали, что родственники все погибли вместе с родителями. Их расстреляли в Румбуле. Немцы. — Вайнтрауб помолчал. — И вдруг на пляже… С нами была еще моя сестра Сусанна. Окликают… Влада вся побледнела. Я думал, она умирает… Две женщины… Влада говорит: «Это мои сестры…»

— Да, да…

— Такое потрясение. Представляете? Их трясло, как под током высокого напряжения. Мы были вместе полчаса. Не больше. Больше бы они и не выдержали. К счастью, Сусанне надо было в Ригу, она заказала обратные билеты, надо было выкупить. У Юдит тоже были дела в городе. Они уехали…

— Прямо со взморья?

— Да. Мы договорились, что приедем к Юдит через несколько дней, но больше ее уже не увидели. Так случилось. — Вайнтрауб точно повторил показания, данные им на допросе в Риге.

— Юдит ни на кого не жаловалась? Никто ей не угрожал?

— Нет.

— А жена Карла? Злата?

— Она с нами ужинала. В санатории. Потом мы ее проводили. Она жаловалась только на мужа… Следующая встреча была уже во время похорон Юдит.

— Злата никогда не была у вас?

— В Москве? Никогда.

— И вы тоже?

— Нет. Это очень тяжело…

Денисов уточнил у его жены:

— За пятьдесят лет действительно ни весточки, ни письма?

Она кивнула:

— Я думала, что все погибли. Муж вам сказал. Такое страшное время было…

— Вы долго жили вместе с сестрами?

— Когда я уехала из Латвии, мне не было и двадцати…

Денисову передалось ее внутреннее беспокойство. Женщина щурилась — словно смотрела на покрытое сажей стекло, в какое наблюдают затмения. Что она там видела? Сестер, подруг? По документам Юдит на четыре года была старше ее, Злата на год моложе.

— Мы жили долго на Севере, — Вайнтрауб подхватил разговор. — Потом мне разрешили возвратиться. Восстановили в партии. В правах. Дали льготы. Все, конечно, не сразу! -Вайнтрауб говорил как человек, который уже перестрадал гибель близких своей жены и больше это уже его не касалось. Верил ли он сам в то, что жене грозит опасность? Или просто хотел ее успокоить?

«Мать говорила о таких, — вспомнил Денисов. — «Им все до верхней пуговицы»… Как сейчас говорят — «до фени» или «до лампочки». Почему до «верхней»? — спрашивал он мать. — «Самая легкая, — говорила она, — сама так и идет в руку…»

— Телевизора у вас нет? — подтверждая его догадку, неожиданно спросил старик. — В девять пятьдесят пять репортаж о завершении визита Рейгана…

— Телевизора нет, — мягко, как ребенку, сказал Бахметьев. Он вынул платок, осторожно, концом промокнул покалеченный глаз.

— В десять сорок проводы. Прямой репортаж… — Вайнтрауб заметно заскучал.

«Пустословие — первый признак старости…» — Денисов где-то читал об этом.

— Кто кого из вас узнал на взморье? Вы же все сильно изменились… — обратился он к женщине. — Вы — сестер? Или сестры вас?

— Юдит узнала меня, — объяснила Вайнтрауб. — Мы ведь со Златкой на одно лицо.

Королевский достал протокол допроса, постучал по столу. Пора было заканчивать.

— Вопросы есть? — спросил он.

Все отмолчались. Видновский заместитель сказал:

— С завтрашнего дня, товарищ Вайнтрауб, мы организуем вашу охрану. И будем охранять, пока либо не раскроем эти преступления, либо не убедимся в том, что вам ничто не угрожает.

— Да, надо же что-то делать… — подхватил Вайнтрауб. — Я, например, если бандит полезет, справиться уже не в состоянии. Хотя на один удар меня, может, и хватит…

Сабодаш возвышался над пультом в кресле, которое было поднято до упора. Колени дежурного касались столешницы. Не поднимаясь, Антон дотягивался до всех, даже самых дальних, почти никогда не участвовавших в жизни дежурки тумблеров связи. Они назывались «Нижний конкорс» и «Торговые ряды».

— Как дела? — Антону было мало новостей, шедших в дежурку по официальным каналам.

— Нормально. Карл не звонил? — спросил Денисов.

— Он сейчас приедет.

На пульте зажегся огонек — Антон протянул к тумблеру пудовую лапу.

— Да! — Он передал трубку Денисову. — Это Ниязов. Он уже звонил. Держи…

— В поликлинике на Житной истории болезни Хойны нет, -крикнул Ниязов, он не мог говорить спокойно, как многие из тех, кто познакомились с телефонной связью уже в зрелые годы.

— Я, кажется, знаю, где ее надо искать. — Денисов заглянул в блокнот. — Проверь научно-исследовательский институт Краснова… Там лечится Вайнтрауб. Если нет, надо связаться с поликлиникой по месту жительства в Риге. Возможно, там дали направление в Москву на консультацию…

Денисов положил трубку, вернулся к разговору с Антоном.

— Связи наши в Информационном Центре МВД СССР сохранились?

— Какие ты имеешь в виду? — спросил Сабодаш.

— Те самые…

Однажды в их дежурство постовые доставили в нетрезвом виде сотрудника Информационного Центра, капитана внутренней службы. Капитану грозило изгнание, позор, он терял очередь на квартиру, хотя никому не помешал, не бузотерил — просто попал во время очередного рейда по борьбе с пьянством. Посоветовавшись, Антон отправил его домой и никому об этом случае не сообщил.

Денисов продолжил:

— Как ты считаешь, мы можем на него рассчитывать?

— Надеюсь! Если люди еще не перестали платить добром за добро, — авторитетно подтвердил Сабодаш. — Тебе требуется выкрасть картотеку прежних судимостей?

— Не моих.

— Проще простого…

— Это не все! Надо, чтобы заглянули в архив.

— Такой человек, слава богу, у нас есть! Заполняй требования…

— Иначе это растянется на неделю…

Как положено, печатными буквами Денисов принялся заполнять карточки-требования на проверку:

«Хойна… Коэн… Маргулис…»

— Я сам туда махну! — У Антона поднялось настроение. -И если мне откажут , считай, что мир погряз в пороке и неблагодарности… Ты посидишь здесь?

— Можешь спокойно ехать…

— Я, пожалуй, сначала позвоню. На месте ли он… -Сабодаш набрал номер. — Привет! Знаешь, кто звонит? В жизни не догадаешься. С Павелецкого… Да… Он самый… Есть дело. Иду к тебе. Никуда не уходишь? Все! Одна нога здесь, другая там!

Вернулся Антон быстро, не глядя по сторонам, сразу прошел в комнату дежурного наряда. Денисов услышал оттуда его командирский грозный рык: в коридоре валялся окурок, комната для наряда оказалась непроветренной… Пыль…

«Что-то не сработало в Информационном Центре или сработало не так, как нужно, — подумал Денисов. — А может, мир и впрямь стал хуже…»