Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша

- Доброе утро, дорогая, - чмокнул я ее в щечку.

- Какой ты колючий, - пробурчала она. - Который час?

- Полдень, - ответил я, посмотрев на часы.

- Ну, мы с тобой и спать!

- А ты куда-нибудь торопишься?

- Нет, - недоуменно ответила Марина. Она успела отвыкнуть от такого понятия, как работа.

- Жизнь, - сказал я, - прекрасна!

Я нашел клад серебряных монет у себя на грядке. На даче, где счел нужным провести с Маринкой всю осень. Дача вообще-то принадлежала ее родителям, но я так поработал, приводя ее в порядок, что стал вполне заслуженно считать ее своей собственной.

Покинуть город вынудили вполне закономерные для нашей взбалмошной жизни обстоятельства. В тот день мне позвонила мама и сказала, что к ней заходили люди из уголовки, которые очень интересовались, где в настоящее время находится ее сын.

Искали меня сначала по месту прописки, то есть у мамы, а давать лягавым время изловить меня в моей хате я как-то не соизволил. Отзвонившись Славе и сообщив, что мы спалились, я собрал походное снаряжение и вместе с Маринкой дернул на дачу, благо она освободилась до следующего лета.

С милой рай даже в шалаше, а если еще с деньгами да с машиной, то вообще полная благодать.

Весь сентябрь я посвятил изыскательской деятельности, выезжая на раскопки в район Старой Руссы, а в октябре вплотную занялся фазендой, вкалывая с упорством и рвением стахановца, за что и был вскорости вознагражден.

Дачный участок находился на месте бывших колхозных полей, и вероятнее всего, глиняный кувшинчик, осколки которого я обнаружил при глубокой перекопке огорода, разбился при вспашке тракторным плугом, а потом его так же усердно забороновали. Разброс составлял около метра в длину и полметра в ширину - как раз в пределах гряды.

Ирония судьбы, но так уж мне везет. Размер клада свидетельствовал, что я стал наследником небогатого крестьянина: пятьдесят три серебряные копейки польского королевича Вячеслава Сигизмундовича, чеканенные на Новгородском денежном дворе, были небольшой суммой даже по тем временам. В шестнадцатом веке на них можно было купить шесть пудов ржи или полкоровы. Вот она великая сермяжная правда! Я расхохотался, глядя на возвышавшуюся у моих ног кучку овальных потемневших монет, похожих на крупные зерна. Из набежавшей тучки хлынул проливной дождь, а я все сидел и смеялся.

Назовите меня дураком, но в тот момент я был счастлив.