Астра - Крепитесь, други!

— Я могу приступить к работе?

— Чем скорее, тем лучше. И со своими людьми работай каждый день, каждую минуту. Композиторы, писатели, певцы, музыканты, артисты, психологи, экстрасенсы — все должны волчком крутиться за свои деньги. Понятно?

Она испытующе посмотрела ему в лицо. Окаменев, он выдержал взгляд. Она кивнула.

— Выборы состоятся второго августа. Когда будет генеральная репетиция?

— Двадцатого июля.

— О'кей.

После щелчка сумочка ее раскрылась, на свет появилась пачка, обернутая простой газетной бумагой, перетянутая синей резинкой. Лариса передала ее под столом.

— Это на первую неделю. Действуй. Все.

Женщина поднялась и пошла так же деловито и жестко, как и разговаривала.

Он остался сидеть. Денежную пачку, глянув по сторонам, сунул в карман брюк. Опрокинул последнюю рюмку, зажевал жесткой лимонной корочкой.

— «Система», — думалось ему. — Пусть. Значит, я готов , если «они» пришли сами. Пусть так. Я сделаю втрое против их ожиданий. И выйду на Барина. Тогда и посмотрим, кто есть кто. Виктор Селезнев — не подотчетный клерк.

Выставка «Народный исторический быт» открылась в нескольких залах на втором этаже, и сразу привлекла внимание москвичей и иностранцев. Каждый зал показывал свою тему. Открывал показ уголок настоящей избы с подлинными лавками, печью, посудой, ухватами и прялкой, за которой сидела мастерица и пряла пряжу из кудели, поплевывая на пальцы; рядом за настоящим «кросном» ткали льняное полотно. В следующем зале был «покос» с копной настоящего сена, косами, вилами, телегой, туесами и многими другими вещами. Был крестьянский двор с муляжами коровы, свиньи, овец и кур. Мастера плели корзины, девушки вышивали, все одетые в нарядные народные одежды. Исторические подлинные справы выставлялись на манекенах в «березовой роще», возле них толпились женщины, с умилением разглядывая швы, стежки, сборки, вышивку и кружева. Здесь у Агнессы был один квадратный метр стенда и два своих манекена, она переодевала их через день, чтобы показать всю коллекцию. У ног ее «барышень» стоял плакатик с извещением о том, что перед зрителями находятся научно-восстановленные рукотворные наряды разных областей России.

В отличие от прошлых лет это была выставка-продажа. Музей решил тоже зарабатывать деньги.

Даша, одетая в вышитую воронежскую блузу-рубашку и пеструю домотканую юбку, с тремя рядами зеленых бус из малахита, водила экскурсии и отвечала на вопросы. Обстановка была праздничная, выставка нравилась и приносила доход. На четвертый день работы она встретила Агнессу с поздравлениями.

— Пляши, подруга, твоими вещами заинтересовались два канадца. Они хотят купить все, что ты предложишь. У тебя осталось что-нибудь дома?

— Только то, что мне дорого и не продается.

— Отлично. Значит, можно им предложить двенадцать комплектов. Нет, десять. Два приобретет музей.

«Вот и деньги на лечение»- подумала Агнесса.

— Добрые вести, — она обняла Дарью. — Ты мне поможешь с ними торговаться?

— Увы, теперь это моя вторая специальность. Пять процентов от продаж идет в фонд музея, пришлось научиться.

— Прибыльно?

— О чем ты говоришь? — Даша жалобно посмотрела на Агнессу.

В дальнем начальном зале на блестящем паркете анфиладного пространства появился Николай. Пиджак его был расстегнут, прядь волос падала на лоб. Упругим шагом он двигался по центру, ища глазами Агнессу, с интересом вбирая необычные для себя впечатления. Посетительницы оглядывались на него. Он увидел Агнессу, помахал рукой и прибавил шагу.

«Так вот как мы ходим по гостиной»- улыбнулась она.

— Мой жених Николай, — представила его Даше.

— Какая прелесть! — воскликнула она, раскрывая накрашенные ресницы и протягивая ему обе руки в перстнях и браслетах. — Примите мои поздравления! Ах, я должна расхвалить вам вашу невесту. Она — художник золотые руки, самая изысканная мастерица. Ей пора защищать диссертацию, а не губить время на эту противную рекламу. Уговорите ее, обещаете?

— Непременно! Особенно после всего, что я здесь увидел… Я впервые на подобной выставке и поражен ее содержательностью. Примите мое восхищение, — он учтиво наклонил голову.

— Спасибо, — Даша расцвела.

— Где твои работы, дорогая?

Агнесса провела его по залам, показывая своих «барышень», стоящих в полных праздничных уборах: кокошниках, рубахах, сарафанах, паневах, душегреях и передниках.

— Я рад, что увидел это, — серьезно сказал Николай.

— Теперь это товар, а не только образы, — усмехнулась она. — Какие-то канадцы хотят купить все на корню.

— Тебе помочь?

— Мне Даша поможет.

— Будь осмотрительна, вокруг мастеров часто крутятся проходимцы.

Она пожала плечами. Николай посмотрел на нее.

— Поедем обедать? Я на машине.

Они приехали на Мясницкую, в Большой Харлампьевский переулок, спустились по ступенькам под вывеску «Шашлычная». Подвальчик был старинный, окошечки в аршинно-толстой кирпичной кладке стен выглядели, словно округлые бойницы, крепкая дубовая дверь с латунными накладками была также закруглена по верху, как бочонок. Посетителей было мало. В мягком полусвете звучала тихая музыка.

— Что будешь есть? — спросил он.

— Первое, второе, третье, — ответила Агнесса.

— Умница.

Они заказали овощной салат, куриный бульон и цыплят-табака, на сладкое клубнику с кремом. Николай смотрел на нее.

— Какое счастье быть помолвленным и с каждым днем влюбляться в свою невесту. Скажи, а ты… привыкаешь ко мне? Честно.

Он напрягся. Агнесса молчала. Именно сейчас, в эту самую минуту увиделось ей то высшее человеческое в нем, чему доверилась она в первую же минуту, оно светилось в его глазах, надо лбом, в чертах его и вокруг него, неизъяснимое, как цветение божества в человеке.

Николай ждал.

— Если честно, — призналась она, — то мне не верится.

— Что сделать, чтобы поверилось?

— Ничего. Пусть будет как будет.

Николай положил ладонь на ее руку, пожал легонько, почти неощутимо. Они помолчали.

— Твоя подруга Лада… как она?

— Она выиграла первый конкурс среди арфисток на исполнительское мастерство, теперь готовится к конкурсу по игре с оркестром.

— Я должен открыть тайну своего друга, Агнесса. Она мучает меня. Игорь женат, знаешь?

Агнесса опустила глаза.

— Ей станет легче не от этой вести. Она свои камни перетопит сама.

… К четырем часам в дашином кабинете были разложены все десять комплектов. Кабинет стал похож на одежную лавку. Покупатели не задержались. Два упитанных канадца вошли в просторный кабинет. Даша представила Агнессу. Канадцы принялись перетряхивать вещи, щупать ткань, швы, смотреть на свет, на просвет, вблизи, издали. Один из них почти не знал по-русски, другой изъяснялся свободно. Перетряхнув свой «английский», Агнесса давала пояснения.