Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона

Я покачал головой:

— Не там… Не там, дорогой Владимир Евгеньевич, а здесь. Я говорил уже, что всё в этой истории сплелось в такой замысловатый клубок, что распутать его без помощи высокочтимого Ивана Ивановича и не менее высокочтимого Анатолия Алексеевича мне бы не удалось. Я, конечно, не мальчик, но не мог выступать одновременно на двух или даже трех фронтах этого незримого до поры до времени тайного сражения. И тогда я призвал на помощь друзей. И они приехали. Как раз в самый нужный час. А Иван Иванович к тому же перед отъездом сумел раскопать едва ли не самую важную во всем этом деле для меня информацию. О чем? Или точнее — о ком?

Чёрт, да снова о женщинах! Что, спросите, конкретно он узнал? Иван Иванович, помимо прочих своих достоинств, — коренной москвич и фигура в белокаменной не из последних, что существенно облегчило ему задачу. Какую? По моей просьбе Иван Иванович, пардон, надыбал некий адресок и сходил по нему — проведать нужных мне людей. Увы, ему не открыли, а соседи сообщили, что люди те несколько месяцев назад уехали. Куда — не известно. Но была у нас с Иваном Ивановичем маленькая зацепочка — физкультурный институт… — Краем глаза я заметил, как напрягся Паук. — И вот Иван Иванович наведался в этот институт, и…

— Бред! — выдохнула Маргарита.

Я скорбно развел руками:

— Увы, милая, не бред. Как не бред и то, что на распечатке телефонной станции черным по белому написано, что из этого самого дома неоднократно велись телефонные переговоры с абонентом, живущим в городе N, номер которого… В общем, тот самый, выбитый мною из Зверька номер. Номер Господина Некто, чуть не сказал — Никто.

И — замолчал. Во-первых, мне просто физически необходимо было перевести дух, а во-вторых, — я ждал: может, уж теперь-то хоть кто-нибудь хоть что-нибудь захочет сказать?

Не дождался.

Никто не захотел.

И тогда…

И тогда я медленно поднялся с кресла, медленно двинулся к правому от меня "флангу" и, остановившись напротив третьего с края стула, медленно произнес:

— Ну, здравствуй, Натали… То есть, прости — Лиза!

И — тишина.

Мёррртвая…

Впрочем, длилась она недолго.

— Что?! — эффектной змеей взмыла над стулом Маргарита, однако тотчас же не менее эффектным змеем над своим стулом взмыл Профессор и как в тиски зажал запястье моей вспыльчивой, но по-прежнему прекрасной квартирной хозяйки стальной рукой.

Натали — Лиза на миг отвела взгляд своих глаз от взгляда моих и посмотрела на тетю. "Тетю"… М-да-а, просто какой-то семейный инцест в интерьере! Но нет, довольно! Во что во что, а во внутриклановые разборки, даже и на наименее безопасном, женском, уровне мне лезть совсем не улыбалось — и так влез уже дальше некуда. (Хотя с чего, позвольте, я решил, что этот "уровень" наименее безопасен?)

Глядя на Профессора, насторожился было и Кузнец, однако племянница, похоже, вовсе не собиралась бросаться на тетку. Я мотнул головой, и Кузнец снова присел, но тут как Ванька-встанька вскочил Паук. Вскочил, вылупился на меня и заголосил так, будто я собирался прямо в сей же самый момент перерезать единым махом весь его замечательный курятник.

— Вы что?! — завопил он.

Поскольку вопль был чисто риторическим, я лишь кротко пожал плечами:

— Да в общем-то, и ничего… папа. — И стремительно вернулся на исходный рубеж — к креслу: гипнотизировать укоризненным взором Натали (тьфу, Лизу) мне вдруг расхотелось.

Снова присел. Усадил к тому времени пунцовую от ярости Маргариту и Профессор. Теперь взгляды, обращенные ко мне, — особенно женщин, — уже не были столь дежурно-натянутыми, как еще минуту назад, и я отметил, что, пожалуй, лучше всех держатся Лариса и внучка Паука. Ну, Лариса — это понятно: она здесь почти чужая, а вот флегматичность самой юной из зрительниц мне была знакома давно. Правда, не думал, что даже в такой ситуации девочка окажется на высоте. Браво-браво!

— Ничего, папа, — повторил я и попросил: — Сядьте, пожалуйста. А то не услышите самого интересного.

Паук рухнул на стул и злобно проскрежетал:

— А по-вашему, может быть что-то еще более интересное, чем то, что вы спали не только с моей дочерью, но и внучкой тоже?!

Я заверил:

— Может. Конечно, может. Факт, извиняюсь, "спанья" с вашей внучкой — это, Владимир Евгеньич, так, эпизод. Вернее, множество эпизодов — не зря же она стала моей подружкой… Нет! — картинно всплеснул я руками. — Нет, вы только представьте себе, господа, что сей милый семейный дуэт, — ткнул я пальцем в маму и дочь, — бросил квартиру в Москве и перебрался на жительство в глухую провинцию, лишь бы только узнать, где спрятан бриллиант. Увы — двойка! Опять двойка! Они этого не узнали. А помните, почтенная, — обратился я к старшей дочери Паука, — как перед отъездом я пришел к вам, чтобы поговорить с Натальей… Дьявол, снова — "Натальей"! Ну да ладно, так вот: в тот момент, когда я увидел вас, меня ведь кольнуло… Да-да, ваше лицо показалось мне чем-то знакомым. Но я-то, дурак, решил, что вы просто похожи на свою дочь, и потому эта мысль промелькнула так, мимоходом.

Эх-х-х! — сокрушенно покачал головой я. — Нет бы мне, идиоту, — ну пусть не тогда, пусть чуть позже, — но сесть да и еще разок пораскинуть мозгами! Ведь вы, Людмила Владимировна, почти совершенно не похожи на свою дочь, но зато… Но зато вы поразительно похожи на сестру.

Да-а-а, сообрази я это тогда — и всё могло бы пойти совсем по иному сценарию. Но я — не сообразил. А потом события завертелись с такой скоростью, что и вообще забыл о вашем существовании. Правда, до поры до времени. Когда это время пришло, я вспомнил, ну а дальше… — Изысканный поклон в сторону Профессора: — Дальше Иван Иванович вышел на ваш след в Москве, пошел по этому следу и дошел по нему до конца. (Убийственный взгляд "Ивана Ивановича".) До маленькой двухкомнатной квартирки в одном из самых серых и непрестижных районов некоего провинциального города. Города, Людмила Владимировна, в котором я живу…

Пауза.

В кою вновь, как мыло, вклинился Паук.

— Позвольте! — дрожащим фальцетом заговорил Паук. — Выходит, моя внучка и моя дочь и есть те люди, которые пытались завладеть алмазом?

Я удивился:

— А почему — "пытались"? Они — и пытаются, думаю, до сих пор. Просто они еще не в курсе, что… Но впрочем, всему свое время. Да-да, Владимир Евгеньевич, они и есть, как вы метко изволили выразиться, те самые люди.

— Но откуда они узнали про бриллиант? Откуда?! — Кваканье старика плюс просто испепеляющие взоры, которыми он по очереди награждал то Людмилу, то "Натали", говорили о том, что Паук разъярен не на шутку. И я прекрасно его понимал. Действительно, такой крутой папа — и вдруг собственные отпрыски, да еще и женского полу, оказывается, не только водят его за нос, но вдобавок еще и покушаются на то, что при иных обстоятельствах вполне могло бы принадлежать ему самому!