Клайв Касслер - Атлантида

Ураганный ветер подхватывал и закручивал смерчем охапки снежной крупы и мелких льдинок, обстреливая ими кабину, как картечью, с такой силой, что Питт всерьез начал опасаться, выдержит ли трехслойное небьющееся стекло довоенного производства. Его сильно швырнуло вперед, когда "корабль снегов" наткнулся на невидимую преграду. Питт напрягся, ожидая повторного толчка, но машина уже перевалила через препятствие и снова покатила по гладкому льду. Из люка машинного отделения высунулась голова Джиордино.

- Проверь приборы, двигатели греются. Тут нет циркуляции воздуха, и из радиатора уже пар валит.

Питт перевел взгляд на приборную панель. Давление масла чуть понижено, но в пределах нормы, а вот стрелки температурных датчиков уже зашкалило в красную зону. Вода из радиаторов испарялась с необыкновенной скоростью и грозила окончательно выкипеть. Если это случится, лопнет водяной шланг двигателя, а затем прогорят и заклинятся в цилиндрах поршни. Уже сейчас ровный гул дизелей стал перемежаться натужным покашливанием.

- Скорей напяливай все свои теплые шмотки! - крикнул

- Питт. - Как только оденемся, откроешь дверь кабины с правой стороны. Пусть двигатели остудит холодным воздухом.

- А нас заморозит в сосульки?! - послышался из трюма возмущенный голос итальянца.

- Придется потерпеть, пока двигатели не остынут до нормальной температуры.

Оба поспешно натянули комбинезоны и парки, при этом Питт героически сражался на два фронта, натягивая на себя тяжелую меховую одежду и одновременно удерживая машину на курсе. Полностью экипировавшись, он подал знак Джиордино, и тот распахнул дверь. Клубящийся хаос проник в кабину, мгновенно выдув из нее теплый воздух. Питт скорчился за рулем, полузажмурив глаза, а вокруг него бесновался полярный ветер, завывая на все лады и воем своим перекрывая даже рев дизелей.

Принимая столь радикальное решение, Питт не предусмотрел одного обстоятельства: резкое понижение температуры - на сорок градусов в считанные секунды - может вызвать шок. Если человек должным образом одет для защиты от холода, он может в безветренную погоду при температуре в шестьдесят семь градусов ниже нуля выдержать от двадцати до тридцати минут без обморожения и других неприятных последствий. Но, когда к трескучему морозу присоединяется ураганный ветер, охлаждение способно убить человека буквально за несколько минут. Одежда Питта достаточно надежно защищала его от мороза, но не могла противостоять натиску полярной бури, жадно высасывающей из-под нее последние крохи тепла.

Джиордино в машинном отделении имел некоторое преимущество перед напарником. Он забился в щель между двумя двигателями, греясь у пока еще теплых радиаторов. За себя он не волновался, но его сильно беспокоило, выдержит ли Питт следующие несколько минут, пока радиаторные решетки не охладятся до приемлемого уровня. Общаться они уже не могли - вой ветра заглушал все прочие звуки.

Следующие несколько минут показались Питту самыми длинными в его жизни. Такого жутчайшего холода он еще никогда не испытывал. Ветер пронизывал насквозь, будто кромсая невидимым скальпелем кожу и внутренности. Он не сводил глаз со стрелок температурных датчиков, которые неуклонно ползли вниз, но ползли мучительно медленно. Пригоршни льдинок назойливо барабанили в ветровые стекла и осиным роем врывались в открытую дверь, покрывая приборную доску и самого Питта белой коркой. Включенный на полную мощность обогреватель потерпел полное поражение в неравной схватке с морозным воздухом: ветровое стекло быстро обледенело изнутри, а дворники снаружи намертво завязли в сугробах, наметенных на него снежной бурей. Уже не видя перед собой ничего дальше руля, Питт сжался и застыл в бурном водовороте сплошной белизны. Ощущение было такое, будто он угодил прямо в пасть злобному призраку с тысячами острых, мелких зубов.

Питт стиснул челюсти, чтобы не стучали зубы Борьба со стихиями, ему неподвластными, понимание того, что от него зависит спасение миллиардов жизней, придавали сил удерживать курс, невзирая на леденящий ветер и жалящий лед. Больше всего Питта пугала перспектива заехать в какую-нибудь трещину. Единственно разумным выходом в данной ситуации было бы замедлить скорость до черепашьей и выслать Джиордино вперед прощупывать лед. Но это не только подвергало бы смертельному риску жизнь друга, но и означало потерю драгоценного времени, а позволить себе подобную роскошь Питт просто не имел права. Ноги онемели, налились свинцовой тяжестью и перестали слушаться, поэтому он не снимал ступни с педали акселератора, как будто примерзшей к полу.

Не предвещавшая в самом начале никаких неприятностей поездка в считанные минуты обернулась леденящим кошмаром. Вернуться нельзя - надо выполнить задачу или погибнуть. Между тем неистовая ярость снежной бури не выказывала никаких признаков ослабления. Плохо повинующейся рукой Питт кое-как смахнул с приборов толстую ледяную корку. Стрелки термодатчиков вышли-таки наконец из красной зоны. Но чтобы добраться до места без дальнейших задержек, необходимо выждать, пока они не удалятся от критической черты еще минимум на двадцать градусов.

Питт был слепцом в ослепшем мире. Все чувства его притупились, отказывая одно за другим. Первым он лишился осязания. Конечности окоченели и потеряли чувствительность. Тело сделалось чужим и отказывалось отзываться на команды. Дыхание стало прерывистым и затрудненным, каждый вдох морозного воздуха опалял легкие жгучим пламенем. Кровь загустевала, ледяное оцепенение просачивалось сквозь кожу, жалящая боль терзала тело и высасывала силы. Питт и представить не мог, что холод способен убивать так быстро. Только невероятным усилием воли удерживался он от соблазна дать Джиордино команду закрыть дверь. Сильнее ветра и холода была в нем воля к победе.

Питту неоднократно доводилось сталкиваться лицом к лицу со старухой с косой, но всякий раз удавалось плюнуть ей в глаза и благополучно улизнуть восвояси. Пока он способен дышать и мыслить, у него остается шанс. Только бы ветер стих! Питт знал, что снежная буря часто прекращается так же внезапно, как и началась. "Почему бы и этой не поступить так же?" спрашивал он у себя, потому что больше не у кого было спросить. Черным облаком расползалась внутри страшная пустота. Вслед за осязанием начались нелады со зрением, а проклятые стрелки все никак не могли доползти до зоны нормальной температуры.

Но даже в эти роковые минуты, когда жизнь его повисла на волоске, Питта поддерживала не иллюзорная надежда, а непоколебимая вера в себя, в Джиордино и в свою удачу. Нет, от помощи Всевышнего он бы тоже не отказался, но это уж на Его усмотрение. Питту изначально претило приветствовать Великое Ничто распростертыми объятиями. И кто бы ни явился по его душу, будь то ангелы или демоны, он твердо решил для себя, что будет драться до конца. А там пускай Большое жюри8 решает, что перевесит - его хорошие поступки или плохие. Повлиять на исход он в любом варианте не имел возможности, и этот неоспоримый факт был единственной реальностью, четко осознаваемой Питтом в последние минуты перед тем, как окончательно обратиться в ледяную статую.