Бернхард Шлинк - Обман Зельба

В один из этих дней мне позвонил Титцке:

— Спасибо за сообщение! Мне его тут же передали, и я сразу же приехал.

— Сообщение?..

Еще не успев договорить, я понял, о чем идет речь. Как же я мог упустить это из виду! Титцке прибыл на место убийства одновременно с полицией и «скорой помощью». Так быстро сообщить ему об убийстве мог только я. Или убийца.

На похоронах я всех увидел еще раз: Нэгельсбаха, товарища по университету, партнера по доппелькопфу, даму из Немецкого банка, тренера из эппельхаймского сквош-клуба, фрау Кляйншмидт и фрау Бюхлер. Не было только Эберляйна. Я пришел рано, сел на последнюю скамью и наблюдал, как маленькая часовня постепенно заполняется людьми. Потом вдруг сразу пришли человек шестьдесят. Из их перешептыванья я понял, что старый Вендт велел закрыть все офисы и пригнал весь личный состав на похороны. Сам он появился позже — высокий, грузный старик с окаменевшим лицом. Лицо его жены, повисшей у него на руке, было скрыто густой черной вуалью. Когда заиграл орган, на свободное место рядом со мной проворно уселся Пешкалек. Пока звучала первая песнь, он успел заменить пленку в своем фотоаппарате. Ни музыкальная аллюзия на градостроительный уклон фирмы — хорал «Иерусалим, ты град, вознесшийся высоко», — ни строгие взгляды фрау Бюхлер не могли воодушевить подданных Вендта: пение было жидким.

— А вы-то что здесь делаете? — толкнул меня локтем Пешкалек.

— Я могу спросить вас то же самое.

— Ясно. Значит, мы с вами делаем здесь одно и то же.

После священника слово взял заведующий отделением гейдельбергской психиатрической больницы. Он тепло и уважительно говорил о своем молодом коллеге, о его заботливом отношении к пациентам и активной научной работе. Потом вперед вышел тренер из Эппельхайма и задним числом произвел Рольфа в активные участники общественной жизни сквош-клуба. Когда звучала последняя песнь, дверь часовни тихо приоткрылась и внутрь вошла молодая женщина. Она нерешительно остановилась на пороге, поискала кого-то взглядом, потом уверенно направилась вперед и встала рядом с фрау Вендт. Сестра Рольфа?

У могилы я стоял в стороне. Нэгельсбах тоже держал дистанцию, чтобы лучше рассмотреть присутствующих. Пешкалек коршуном кружил вокруг скорбящих родственников и знакомых, щелкая затвором фотоаппарата. Когда последний из сотрудников Вендта бросил лопатку земли на гроб, толпа быстро рассеялась. Где-то на заднем плане завелся маленький экскаватор, с помощью которого могильщики сегодня облегчают себе жизнь.

Ко мне подошел Пешкалек.

— Вот и все.

— Я тоже подумал об этом.

— Вы знали Вендта лично?

— Да. — Я не видел причин скрывать это от него. — Я расследую обстоятельства его гибели по поручению его отца.

— Значит, мы действительно делаем одно дело. Я, правда, собираю материал не по поручению его отца, а по собственной инициативе. Но мы оба хотим докопаться до истины. Может, пообедаем вместе? Оставьте здесь вашу машину, я потом привезу вас обратно.

Мы поехали в Ладенбург. В «Цвиввеле» нам подали суп из купыря, потом мясо ягненка с панированным картофелем. Пешкалек заказал бутылку «Форстер Блауер Португизер». На десерт была свежая земляника. Мне, конечно же, хотелось знать, почему Пешкалек «собирал материал», что он искал и нашел ли что-нибудь. Но я не торопился. С ним опять было приятно и интересно. Он рассказывал о своих репортерских путешествиях по Европе и Америке, Африке и Азии, весело перечислял, свалив все в одну пеструю кучу, конференции, войны, произведения искусства, преступления, гуманитарные катастрофы и свадьбы знаменитостей, которые он увековечил своими фоторепортажами. Я не переставал удивляться. Несмотря на свою «романтическую тоску», я лишний раз порадовался, что я — провинциал. Несколько дней в Америке, несколько путешествий по Эгейскому морю на парусной яхте одной моей греческой подруги, с которой мы когда-то вместе учились в университете, пара отпусков вместе с Клархен в Римини, в Каринтии и на Лангеоге — вот и все мои странствия, хотя меня всю жизнь тянуло в дальние края. Да у меня и нет острого желания наблюдать какую-нибудь гражданскую войну — будь она хоть трижды фотогенична — или свадьбу Элизабет Тейлор с Лотаром Шпетом на фоне Тадж-Махала.

За самбукой и эспрессо, когда я закурил сигарету, а он трубку, Пешкалек сам заговорил о том, что меня интересовало:

— Что мне фотографировать в этой истории с Вендтом, спросите вы. Я и сам еще точно не знаю. Но я всегда за три версты чую жареное. А там, где пахнет жареным, я делаю убойный репортаж. Текст — это дело десятое. Если понадобится, я и сам могу написать. Материал — вот что главное, а собирать материал — значит фотографировать. Без видеоряда и картинки нет рассказа. Понимаете?

Он страстно изложил мне свое фотожурналистское кредо, и я с готовностью кивнул.

— И что же вы почуяли?

Он сунул руку в карман своей джинсовой куртки и достал какую-то бумагу.

— Тут простая арифметика. Восемь дней назад был убит Вендт. Он укрывал у себя в психиатрической больнице молодую террористку Леонору Зальгер. Эту молодую террористку разыскивает полиция в связи с террористическим актом на одном из американских военных объектов. Официально о розыске объявили вечером в день убийства. В понедельник вечером я видел репортаж по телевидению, а во вторник утром прочел обо всем в газете. Я надеюсь, вы не станете меня уверять в том, что это случайность? Кто прикончил Вендта? Лео Зальгер? Кто-нибудь из ЦРУ, ФБР или DEA? [32] Управление по борьбе с наркотиками — административный орган США, занимающийся исполнением федерального законодательства о наркотиках ( англ. DEA — Drug Enforcement Administration). После истории с «Ахиллом Лауро» [33] 7 октября 1985 г. четверо палестинских партизан захватили в Средиземном море итальянский круизный лайнер «Ахилл Лауро», на борту которого находилось 680 человек. 9 октября, после убийства американского пассажира Лиона Кингхоффера, пожилого парализованного еврея, террористы сдались египетским властям. американцы больше не желают терпеть всякие фокусы вроде террористических актов на их базах, похищений или убийств их граждан. Они дают сдачи. А говорилось, что во время предполагаемого теракта были погибшие.

Я показал на бумагу в его руке:

— Что там у вас?

— Вот тут-то и начинаются загадки. Не знаю, насколько вы внимательно следили за всем происходящим. То, что полиция ничего не сообщает об обстоятельствах смерти Вендта, о мотивах и подозреваемых, — это я еще могу понять. Наверное, они и сами мало что об этом знают. А вот почему они не называют ни точное время, ни место проведения террористического акта и ничего не говорят о его последствиях? Вы можете это объяснить? Никаких сведений — ровным счетом ничего! Ни по телевидению, ни в газетах. Я специально просмотрел старые газеты — с Баадером, Майнхоф и Шляйером. [34] Одной из самых крупных акций РАФ было похищение и убийство председателя Союза промышленников ФРГ Ганса Мартина Шляйера в сентябре-октябре 1977 г. Тогда тоже часто писали всякую чушь, но в любом случае это была хоть какая-то информация, а не то, чем нас кормят сейчас по телевидению и в газетах. Вы следите за моей мыслью?