Камилла Лэкберг - Запах соли, крики птиц

Но теперь ужин остался позади, и уже два часа продолжались танцы. Эрика немного волновалась за настроение Кристины, учитывая все ее возражения по ходу планирования свадьбы, однако свекровь ее удивила: сперва больше всех отплясывала на танцполе, в том числе и с Ларсом, отцом Патрика, а сейчас сидела пила ликер и болтала с Биттан, его нынешней спутницей жизни. Эрика ничего не понимала.

Когда ноги немного отдохнули, Эрика решила выйти подышать. От бурных танцев и разгоряченных тел воздух в помещении нагрелся и стал влажным, и ей очень захотелось, чтобы кожу обдул прохладный ветерок. С гримасой на лице она вновь натянула туфли и уже собиралась встать, когда ощутила у себя на плече теплую руку.

— Как себя чувствует моя любимая жена?

Эрика подняла взгляд на Патрика и схватила его за руку. Он выглядел счастливым, но несколько потрепанным. После того как он пару раз сплясал буги с Биттан, детали его фрака больше не составляли единого целого. Эрика сразу с улыбкой отметила, что ее муж является далеко не лучшим исполнителем буги, однако недостаток умения искупался энтузиазмом.

— Я собиралась пойти подышать, составишь мне компанию? — спросила Эрика, опираясь на него и чувствуя резкую боль в ногах.

— Куда ты, туда и я, — изрек Патрик, и Эрика с интересом отметила, что он, пожалуй, немного навеселе. Как хорошо, что им потом надо лишь подняться на один этаж.

Они вышли на лестницу, ведущую в украшенный камнями двор, и Патрик уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эрика зашикала на него. Кое-что привлекло ее внимание.

Она жестом велела Патрику следовать за ней. Они осторожно засеменили в направлении тех, кого увидела Эрика. Утверждать, что они двигались беззвучно, было бы сильным преувеличением. Патрик хихикал и чуть не упал, споткнувшись о горшок с цветами, но мужчина и женщина, обнимавшиеся в темном углу двора, похоже, посторонних звуков не воспринимали.

— Кто это там обжимается? — театральным шепотом прошипел Патрик.

— Ш-ш, — снова произнесла Эрика, с трудом сдерживая смех.

Шампанское и хорошее вино за ужином ударили в голову и ей. Она прокралась чуть дальше. Потом резко остановилась и обернулась к Патрику, который оказался к этому не готов и налетел прямо на нее. Оба с трудом подавили хохот.

— Давай обратно, — прошептала Эрика.

— Почему? Кто это такие? — спросил Патрик, вытягивая шею, чтобы посмотреть. Однако пара стояла так крепко обнявшись, что различить лица было трудно.

— Дурак, это же Дан. И Анна.

— Дан с Анной? — переспросил Патрик с идиотским выражением лица. — А я и не знал, что они интересуются друг другом.

— Мужики, — шепотом фыркнула Эрика. — Вы никогда ничего не видите. Как ты мог этого не заметить? Я уловила, к чему идет дело, еще до того, как они сами поняли!

— А это ничего? Я имею в виду, что сестренка с твоим бывшим? — с беспокойством спросил Патрик, немного покачиваясь, когда они заходили обратно в гостиницу.

Эрика взглянула через плечо на пару, казалось полностью забывшую об окружающем мире.

— Ничего? — Эрика улыбнулась. — Это больше, чем ничего. Это замечательно.

Потом она увлекла новоиспеченного мужа на танцпол, сбросила, к черту, туфли и стала отплясывать рок-н-ролл босиком. Когда настала ночь, оркестр «Гараж» заиграл «Wonderful Tonight» — мелодию, которую они всегда исполняли последней для жениха и невесты. Эрика тесно прижалась к Патрику, счастливо опустила щеку на его плечо и закрыла глаза.

Свадьба Патрика получилась по-настоящему приятной. Хорошая еда, много выпивки, и он произвел отличное впечатление на танцполе — в этом Мельберг не сомневался. Показал молодым петухам, как это делается. Правда, ни одна из дам на празднике не шла ни в какое сравнение с Роз-Мари. Ему ее не хватало, но за такой короткий срок до свадьбы он просто не мог попросить у Патрика разрешения привести с собой даму. Ничего, они наверстают упущенное сегодня. Он предпринял новую попытку освоить готовку и остался очень доволен собой. Вновь пригодилась хорошая посуда, и на столе горели свечи. Мельберг ожидал этого ужина с трепетом. Но идея, посетившая его, когда он переводил в банке деньги, по-прежнему казалась ему блестящей. Возможно, она возникла чуть слишком поспешно, но ведь они с Роз-Мари не очень молоды, а если уж обретаешь любовь в их годы, то надо действовать быстро.

Мельберг долго усиленно думал над тем, как лучше все обставить. Когда она увидит сервировку и еду, он собирался сказать, что особенно постарался, чтобы они могли отпраздновать приобретение совместной квартиры. Так подойдет — она едва ли что-нибудь заподозрит. Потом, после долгих мучений, он решил использовать десерт, шоколадный мусс, в качестве тайника для главного сюрприза — кольца. Его Мельберг купил в пятницу и собирался вручить вместе с вопросом, который еще никому не задавал. Он едва сдерживался, так ему хотелось увидеть выражение ее лица. Он не поскупился. Его будущей жены достойно только самое лучшее, и он не сомневался, что кольцо приведет ее в восторг.

Мельберг посмотрел на часы. Без пяти семь. Еще пять минут, и она позвонит в дверь. Кстати, надо немедленно сходить и заказать для нее второй ключ. Нельзя заставлять невесту стоять и звонить, будто обычного гостя.

В пять минут восьмого Мельберг начал немного волноваться. Роз-Мари всегда отличалась пунктуальностью. Он нервно засуетился вокруг стола — поправил салфетки в бокалах, переместил ножи и вилки на несколько миллиметров вправо, а затем обратно.

В половине восьмого он уже пребывал в полной уверенности, что она лежит мертвой в какой-нибудь канаве. Ему представлялось, как ее маленькая красная машина влетает прямо в лоб грузовику или такому джипу-чудовищу, на каких народ теперь норовит разъезжать, сметая все на своем пути. Может, следует позвонить в больницу? Он расхаживал взад и вперед, но потом сообразил, что сперва, пожалуй, надо попытаться позвонить ей на мобильный телефон. Мельберг ударил себя по лбу. Как он раньше не додумался? Он набрал ее номер по памяти и озадаченно нахмурил брови, услышав голосовое сообщение: «Данный номер не имеет абонента». Он снова набрал номер — вероятно, пропустил какую-нибудь цифру. Однако вновь раздалось то же сообщение. Странно. Тогда, наверное, надо позвонить ее сестре и узнать, не задержало ли ее что-нибудь.

Внезапно Мельберг сообразил, что этого номера ему не давали и что он не имеет представления, как сестру зовут. Ему известно лишь, что она живет в Мункедале. Или? Тут в голову Мельберга закралась тревожная мысль. Он отогнал ее, отказываясь признавать ее справедливость, но тут у него перед глазами в замедленном темпе проплыла сцена, как он стоит в банке. Двести тысяч крон. Именно столько он перевел на полученный от Роз-Мари испанский номер счета. Двести тысяч. Деньги на покупку квартиры. Теперь уже мысль было больше не отогнать. Мельберг позвонил в справочное и спросил, есть ли у них ее номер телефона или какой-либо адрес. Абонента с таким именем они не нашли. Он в отчаянии пытался припомнить, видел ли он какое-либо удостоверение личности или хоть что-нибудь, доказывающее, что ее действительно зовут именно так. И с нарастающим страхом осознал, что ничего подобного не видел. Горькая правда заключалась в том, что он не знал, ни как ее зовут, ни где она живет, ни кто она такая. Однако на счете в Испании у нее имелось двести тысяч крон его денег.