Джек Кертис - Банджо

- А я вот как раз на прошлой неделе зарезал свинью... но не знаю продавать что-нибудь таким вот... - осторожно сказал Мартин. - Мне не нужно неприятностей.

- "Такие вот" - это я и мои люди. И нам тоже не нужны неприятности, как и всем остальным.

Гэс заметил нечто вроде презрительной ухмылки, мелькнувшей на обветренном, хитром, недоверчивом крестьянском лице. Гэсу стало ясно, что брат ни за что не поймет того мира, в котором Гэс теперь живет.

- Знаешь, мама передала владение всей этой землей мне. Теперь тут все принадлежит мне.

- Я не буду предлагать тебе больших денег, - сказал Гэс, - но кое-что выделить могу. Лили сможет купить себе стиральную машину или что-нибудь еще.

- Пятнадцать человек! Целая армия! - Мартин опустил голову; казалось, он внимательно рассматривает свои тяжелые поношенные ботинки, покрытые коровьим навозом.

- Ладно. Двадцать пять долларов, - сказал Гэс. - И к мясу и всему остальному ты можешь прибавить свое благословение.

- Но это будет в первый и последний раз?

Напряжение Гэса неожиданно спало, и его смех прокатился по двору. Его охватило величайшее облегчение. Боже, как ему повезло, что он убежал от этой однообразной, скучной, иссушающей душу жизни! И теперь никто не может внушить ему страх - ни Мики Зирп, ни шериф по имени Гроувер Дарби. Он понял, что оставил страх и отчаяние далеко позади, и что возврата к ним нет. Что он может вести такую жизнь, которую считает достойной человека.

Чем больше смеялся Гэс, тем кислее становилось выражение на лице Мартина.

- На, возьми сотню, - сказал Гэс, вынимая из кармана пачку денег. Кстати, ты знаешь, как в нашем деле поступают с доносчиками?

- Не знаю. Как?

- Их отправляют в путешествие, из которого не возвращаются.

- Лили сейчас принесет все, что ты просил, - сказал Мартин, поворачиваясь на каблуках; потом быстро пошел к заднему крыльцу дома.

Гэс понял, что отнюдь не случайно его не пригласили зайти в дом. Уже стоя у дверей, Мартин повернулся и, уже почти невидимый в наступившей темноте, громко сказал:

- А я-то думал, что ты спросишь, как поживает та девица из семейства Маккоев, которую ты испортил.

- Ну и как она поживает?

- Она шлюха из шлюх. Промышляет в "Честерз-Плейс". Берет сорок центов за один раз. Не брезгует ни всякой швалью, ни черномазыми!

Гэс отвернулся; его не охватили ни гнев, ни отчаяние - больше всего его поразило то, насколько злым может быть человек...

...Маленькая, веснушчатая Сэлли... порванное платьице... веселая, смеющаяся, как мальчишка... и не он, Гэс, ее "испортил", а тот вонючий банкир...

Гэс направился к машине, к поджидавшему Соленому.

- В чем дело, босс? - спросил Солтц. - Тебе плохо?

- Мне нужно съездить в город, - сказал Гэс тихо. - Ты знаешь Додж?

- Ну, немного знаю. - На лице Соленого отразилось беспокойство - он почувствовал, что возникла какая-то непредвиденная проблема.

- Рядом с Фронт-стрит есть большой склад. Действительно большой.

- Я знаю это место.

- Все, что тебе нужно сделать - загнать грузовики на этот склад. Рано утром, на рассвете. И разгрузить их. Человека, который заведует складом, зовут Хесс. Это наш человек.

- А проблем с полицией не возникнет?

- Закон там в руках шерифа Дарби. Он, вроде бы, подкуплен, но Фитцджеральд не очень ему доверяет. Поэтому его и не очень теребили. Выжидали, как он себя поведет.

- Понятно, - сказал Соленый.

Гэс отдал ему часть денег.

- Если я не объявлюсь - ты знаешь, что делать дальше.

- Может, тебе не надо ехать одному, а, босс? - В голосе Соленого слышалось явное беспокойство. - Жратву Порки может привезти ребятам сам.

- То, что я собираюсь сделать, я должен сделать сам, один, - сказал Гэс. - Но я тебе рассказал, что делать, просто так, на всякий случай. Думаю, что вернусь в лагерь часа через два.

Гэс обогнул дом, потом, выехав на дорогу, повернул к городу. Длинный, тяжелый путь, который они проделали, утомил его, но откладывать поездку в город он не мог.

Он хорошо знал, что за место "Честерз-Плейс". Еще до того, как он уехал в Канзас-Сити, "Честерз-Плейс" был гадким притоном, который пользовался самой дурной репутацией.

Гэс поставил машину у кромки тротуара, засыпанного ржавыми консервными банками и битым стеклом. Медленно огляделся, высматривая, не устроена ли где-нибудь на него засада. У двери "Честерз-Плейс" стояли попрошайки и, судя по их поведению, ничего необычного вокруг не происходило. Он раздал всю мелочь, что была в карманах, и вошел в дом. Когда-то тут находили прибежище заезжие одинокие, уставшие от жизни ковбои. А теперь со всего города сюда стекалось всякое опустившееся жулье. Как только Гэс вошел, на него пахнуло вонью грязного туалета и дешевого пива, которое так часто здесь разливалось на пол. Словно от старого козла воняло.

За стойкой бара стоял крошечный человечек в очках, над которыми торчал зеленый целлулоидный козырек. Пристально присматриваясь к нему, Гэс попытался определить, на чьей стороне мог бы быть этот человек: Фитцджеральда или Зирпа? И решил, что скорее всего такой тип продастся Зирпу.

- Чего угодно?

- Девочки есть свободные?

- Парочка есть. Можете даже выбирать. Сорок центов. Платить здесь.

- Я бы хотел... - начал Гэс, но потом решил, что ничего объяснять не стоит. Он швырнул на прилавок доллар и сказал: - На сдачу дайте выпить тем, кто у вас тут есть.

И стал подниматься по лестнице на второй этаж. Гном взял доллар со стойки, положил его в карман. И нажал потайную кнопку.

В небольшой нише коридора сидели две женщины: одна - расплывшаяся, крайне вульгарного вида мексиканка; вторая - худая, с веснушками на лице, на котором видны были следы постоянного беспокойства и усталости; ее волосы были ярко выкрашены хной, на лоб спадали маленькие завитки.

Гэс боялся, что в любую секунду он может передумать, повернуться и убежать. И поэтому он очень быстро проговорил:

- Пойдем, Сэл.

- Привет, парниша! - заверещала она. - Тебе повезло. Ты получаешь свеженькую девственницу! А откуда ты знаешь мое настоящее имя? - тараторила она по пути в крошечную комнату, в которой едва помещалась кровать. В комнате стоял запах гниющей рыбы.

Сэлли прижалась к Гэсу, обхватив его одной рукой за талию, а другой проводя по бедру.

Гэс посмотрел в ее пустые глаза. Вряд ли она поймет что-нибудь из того, что я хотел ей сказать, подумал Гэс. Но она, по крайней мере, хоть не сидит на героине - скорее всего, какие-нибудь стимулирующие таблетки или что-нибудь еще в таком роде.

- Сэл, - сказал он, - это я, Гэс. Гэс Гилпин. Собери все свои вещи. И пойдем отсюда.

- Гэс?! - взвыла она дрожащим, резким голосом. - Ах-ах, добрый старина Гэс объявился! Мой милый! С детским личиком... - А потом уже нормально: Боже, Гэс, это ты! Трудно поверить.