Джек Кертис - Банджо

- Пожалуйста, раздайте цветы, - попросил Гэс медсестру. - Мне от них пока мало радости.

- Хорошо, сэр.

Когда пришел врач, Гэс спросил его:

- Мне еще долго придется здесь оставаться?

- Трудно сказать. Ожоги заживают хорошо. Трещина на черепе срастается нормально, никаких, осложнений здесь я не предвижу. У вас очень здоровый и сильный организм, и поэтому все заживает быстро.

- А что с глазами, что с моими глазами? - довольно резко спросил Гэс врач явно избегал говорить о самом главном.

- Завтра снимем повязки и тогда сможем определить, насколько серьезно повреждение.

- Иначе говоря, есть вероятность того, что я потерял зрение?

- Сейчас еще ничего уверенно сказать нельзя, но спешить снимать бинты тоже нельзя. Нам риск ни к чему. Знаете, вам все-таки очень крепко досталось.

- Да, доктор, вы мастер избегать прямых ответов.

Сколько времени его жизни теперь уйдет на заживление ран? Сколько времени он провел в тюрьме? И неужели теперь, в довершение ко всему, он ослеп? Неужели он превратился в одного из тех несчастных, которые обречены до конца жизни ходить в абсолютной темноте, постукивая перед собой палочкой?

И Гэс снова заснул, ощущая запах роз.

Его разбудил другой запах - руки, обработанные стерилизующим раствором, осторожно накладывали прохладную лечебную мазь на его грудь, покрытую пузырями от ожогов. Гэс почувствовал, что в палате, кроме медсестры, есть еще какие-то люди.

Врач сказал:

- Мы сейчас будем снимать повязки с лица.

И Гэс почувствовал, как ножницы разрезают бинты.

- Пожелайте мне удачи, - сказал Гэс.

- Удачи! - И Гэс узнал голос Фитцджеральда. Господи Боже, можешь забрать у меня все, что угодно, но оставь мне глаза! А если уж суждено мне потерять глаза, забирай меня всего!

- Теперь - осторожнее. - Голос врача звучал напряженно. - Не будем спешить. Пациенту так будет легче.

- У меня что, лицо тоже обожжено?

- Не столько обожжено, сколько изранено. Вас швырнуло лицом на дорогу. Горящий бензин лица не коснулся. Но я вынул из вашего лица, наверное, полкилограмма мелких камней... Однако определить, насколько повреждены глаза, мы не могли. Особенно, если учитывать, что главной нашей заботой была трещина на черепе... Я уже предвижу, что придут скоро времена, когда целая область медицины будет специализироваться по лечению пострадавших в автомобильных катастрофах. На самых опасных участках дорог будут дежурить врачи в передвижных операционных. Будут грести деньги лопатой... Так болит?

- Нет, - ответил Гэс. Он неожиданно успокоился. Если он потерял зрение и почувствует, что не сможет жить без него - ну что ж, он сумеет покончить с жизнью.

Перли нет в живых, Коули мертв, как мертвы и Малютка Джим, Хесус, Чарли... Все мертвы...

И что произошло с Бесси? Где она?

- Сестра, - раздался голос хирурга, - опустите шторы. Здесь должно быть совсем мало света.

Гэс услышал, как задвигают тяжелые занавеси.

- Итак, мистер Гилпин, мы сейчас снимем последнюю повязку. Постарайтесь сохранять спокойствие. Глаза сразу не открывайте.

- Постараюсь, - сказал Гэс. И врач снял с его лица последние бинты.

Гэс держал веки плотно сомкнутыми. Он чувствовал, как холодные пальцы врача ощупывают его лоб и нос.

- Все раны на лице прекрасно зажили, - объявил хирург. - Веки тоже выглядят вполне нормально. А теперь - откройте глаза, пожалуйста.

Гэс внутренне собрался и приказал своим векам раскрыться.

- Ну что? - спросил врач.

- Пока ничего не различаю.

- Но какой-то свет смутно видите?

- Вижу!

- Прекрасно, - сказал врач. - Должно пройти пару минут, прежде чем глаза аккомодируются. Ведь с повязкой на глазах вы провели восемь дней.

- Да, действительно. Вот уже вижу что-то белое. - Это, наверное, мой халат, - сказал врач. - Спокойно. Все нормально... Так, на роговой оболочке никаких шрамов не вижу... Так, посмотрим дальше - сетчатка в порядке, отслоений не видно.

Врач низко наклонился над лицом Гэса, осматривая его глаза с помощью специальных инструментов. Зрение Гэса прояснялось, и еще словно сквозь туман, но уже достаточно четко, Гэс увидел пожилого человека, с седыми усами, с глазами навыкате, которые всматривались в его собственные глаза.

Гэс различал все больше деталей вокруг себя, и различал их все яснее и четче.

Рядом с врачом стояла медсестра, молодая женщина в роговых очках; с другой стороны, чуть подальше, стоял Фитцджеральд, явно постаревший с того времени, когда Гэс видел его в последний раз; однако он, как и всегда, держался очень прямо, стоял с высоко поднятой головой; в руках он держал мягкую черную шляпу. Его взгляд был устремлен на Гэса, а на лице отражались сострадание и надежда на благоприятный исход.

- Мистер Фитцджеральд, - сказал Гэс, - я очень рад вас видеть.

- О, мой мальчик, - откликнулся Фитцджеральд, - если бы ты знал, как я рад, что ты можешь меня видеть!

Фитцджеральд постарался под улыбкой скрыть беспокойство, которое еще отражалось на его лице.

- Спокойно, спокойно, - сказал врач, - не все сразу. В таких делах требуются время и терпение.

- Я в норме, доктор, - заявил Гэс. - Я только поначалу немного волновался.

- Ничего удивительного в этом нет. В такой момент кто угодно волновался бы! - Потом врач обратился к Фитцджеральду: - Я думаю, его можно будет выписать через четыре-пять дней. Он будет почти как новенький.

Потом врач и медсестра ушли, оставив Фитцджеральда наедине с Гэсом.

- Мне снова понадобится пара хороших пистолетов и "банджо", - сказал Гэс.

- У меня припасен один отличный инструмент. Я держал его специально для тебя, надеясь, что ты вернешься. - Фитцджеральд ободряюще улыбнулся. Я сниму для тебя хорошую квартиру, мы тебе найдем хорошего портного, сходишь в парикмахерскую - и все снова будет в полном порядке.

- А как идут дела? - спросил Гэс.

- Слишком долго рассказывать.

- Есть что-то конкретное, что нужно сделать?

- Да, в общем есть. Но не далеко. У нас в городе. Мики и его дружки считают, что мы стрижем людей недостаточно сильно. Ну, ты же знаешь, как это бывает. Я ведь вовсе не такой уж ненасытный. И я хочу, чтобы в деле участвовали все, кто пожелает.

- Я желаю, - сказал Гэс.

- Ты и будешь первым, кого я возьму в партнеры.

- А может Бесси меня навестить? - вдруг спросил Гэс.

- Гэс, - сказал Фитцджеральд со вздохом, - она не знает, где ты. Никто кроме меня не знает. Если бы Зирп пронюхал, что ты здесь, в таком состоянии, полностью беззащитный, он бы уже давно подослал своего человека, чтобы тебя убрать.

- А все-таки - где Бесси?

- Она в Чикаго. Поет в одном клубе. Вроде бы дела у нее идут отлично. Я уже отправил к ней человека, который должен привезти ее в Канзас-Сити ближайшим поездом. Если все пойдет хорошо, то к понедельнику тебя уже отпустят отсюда, К этому времени мы подыщем тебе квартиру, и она будет с тобой.