Игорь Колосов - Экстремальный диалог

Он молчал, не останавливая ее, в основном потому, что опасался, что перейдет на крик, но и отчасти потому, что ему нечего было сказать. В самом деле, поведет он ее к Кларе Борисовне, и что дальше? Заявит, что эта ученица мешает ему вести урок? Ковалевская найдет, что сказать, и у директора она превратится в паиньку, пусть даже и совершившую ошибку. Даже если Борисовна больше прислушается к новому учителю, что тогда? Вызовут родителей Ковалевской в школу?

Учителя по-настоящему бессильны перед теми, кто ничего не боится. Вся их власть основана на том, что ученики изначально смотрят на них снизу вверх. Уважают и боятся. Если же ни уважения, ни боязни нет, тогда вообще нет ничего сдерживающего. Ни спецназ же на таких учениц вызывать?!

Кроме того, Андрею самому не хотелось никаких разговоров и моралей в кабинете директора. В принципе это — слабость, если ты не можешь сам справиться с тем, кого учишь, без помощи своего начальства. И, похоже, Борисовна того же мнения.

— Так что мне делать, Андрей Анатольевич? — переспросила Ковалевская.

Он должен был что-то ответить. Вот и Ковалевская предоставила ему эту возможность. И, можно не сомневаться, без устали спросит то же самое еще три-четыре раза, если он продолжит игнорировать ее.

— Как хочешь, — буркнул он. — Дело твое. Раз такая умная, сама себе выбери наказание.

Она ничуть не растерялась.

— Хорошо, — встала из-за парты. — Тогда я покину класс. Можно? Все равно через пять минут перерыв.

Ее проводили взглядами, как национальную героиню.

Через пару минут, устав возиться в своей папке под пристальными, недовольными взглядами, Андрей произнес:

— На сегодня все. Можете идти.

— Как там твоя жгучая прелесть? — спросил Руслан.

Они с Андреем играли в нарды. В шахматах образовался таймаут. Руслан считал, что готов играть, если противник держится хотя бы час. Но Андрей опускался все ниже и ниже этой негласной планки. Когда же Руслан поставил ему мат через двадцать минут после начала партии, он насупился и, ничего не сказав, сложил фигурки в коробку.

И вытащил нарды.

Во время этой игры они позволяли себе одновременно и болтать.

— Что? — Андрей поднял голову. — Какая прелесть?

— Ну, брюнетка. Твоя сексуальная маньячка-выпускница.

— А-а.

Несколько последних встреч с Русланом Андрей не заговаривал про дела на работе, хотя очень хотел. Заставил себя не затрагивать этой темы.

Поменьше внимания этим проблемам, говорил он себе. Ковалевская того не стоит, чтобы подобно зеленым пацанам сидеть и обсуждать ее в компании. Ну, стерва, самомнение завышено, не боится ни учителей, ни директора, энергия такая, будто в задницу моторчик вставили. И что с того?

Похоже, Руслан спросил это неосознанно, просто потому, что как раз образовалась пауза в разговоре. Хотя, быть может, ему интересно, как там развивается жизнь девицы, чье поведение не укладывалось в рамки реальности.

— Нормально, — пробормотал Андрей.

— Да? — Руслан снова уткнулся в доску.

Спустя короткую паузу Андрей добавил:

— Что с ней сделается? Вот, наверное, взялась за меня всерьез. Обидел, понимаешь, бедненькую.

— Взялась? — переспросил Руслан и снова посмотрел на Андрея.

— Устраивает дебаты на каждом уроке, будь-то география или история. Находит малейший повод. То ей не нравится, что я кому-то два балла ставлю вместо того, чтобы по головке погладить. То зачем я рассказываю всякую ерунду про экзотические страны, хотя мог бы лишний раз основную тему повторить или, на худой конец, отпустить с урока пораньше. Короче, нервишки щиплет солидно. Умеет, умеет.

Руслан хмыкнул, и Андрею показалось, что друг не одобряет скорее его поведение.

Отчасти так и было.

— Ты ее успокоить не можешь?

— Как?

— Молча. Объясни, чтобы молчала, пока ты ей не дашь разрешение рот открыть. Не доходит — отправляй к директору.

Андрей тяжело вздохнул, откинулся на спинку дивана. Наверное, сейчас и с нардами ничего не получится, не говоря о шахматах.

— Не все так просто, — произнес он. — И дело даже не в том, что, когда мы учились, время было другое. Хотя и это имеет значение. Да, нынешним деткам позволено говорить, они и не молчат. Да, их уже не заставляют ходить по струнке и только улыбаться. Все это, конечно, так, но мне кажется, будь все по-другому, та брюнетка из 11 «А» все равно трепала бы мне нервы. Это не зависит от эпохи, что бы там не говорили. Это зависит от людей. Попались бы мне нормальные ученики, все, как на подбор, и хоть ты им оружие разреши в класс приносить, никто бы мне слова против не сказал.

— Ну, это ты загнул, — пробормотал Руслан.

— Может, и загнул, — легко согласился Андрей. — Ладно, не будем спорить. Я не о том. Я об этой девице. Она в какой-то степени уникальна. Она очень способная, умная, но…

— Стоп, стоп, стоп, — Руслан выставил руки ладонями перед собой, будто хотел упереться в Андрея. — Подожди. Ты что, ее выгораживаешь?

— Нет. Я всего лишь хочу сказать, что она сильно отличается от большинства своих одноклассников, вообще своих ровесников. Она…

— Подожди, Андрюха, подожди. Давай поконкретней. Я знаю, ты любишь отвлекаться от определенного вопроса, уходишь в сторону, любишь поболтать на общие темы. Только не обижайся.

— Не обижаюсь.

— Давай по делу. Ты говоришь, она мешает. Давай вот, ответь. Что тебе не позволяет ее угомонить?

Андрей некоторое время молчал, подбирал слова. Его все клонило в сторону, в обход этого прямого вопроса.

— Я же говорю, не все так просто. Она не пришла ко мне на урок пьяная или обкуренная. Она ведь не кричит на меня матом. Она называет меня по имени-отчеству. Не ерепениться, что ее вызвали к доске, и она не будет отвечать. Она как будто задает вопросы, что-то предлагает, ей-то и в вину поставить нечего. Ну, почти нечего. Она как бы пытается общаться с учителем, но делает это так…

— Ничего себе общается, — вставил Руслан.

— Но делает это так, что каждой своей фразой как будто меня щипает. Такое впечатление, что она по уму старше лет на десять своего возраста. И ее не пугают никакие последствия. Ну, отправлю я ее к директору. И что? Она не совершила нечто такое, что грозит ей исключением из школы. Какие-то другие меры… — Андрей усмехнулся. — Чего ей боятся? Сейчас к тому же стараются такие вот проблемы решать сообща, открыто. Если Борисовна начнет копаться, ей придеться народ опрашивать. Так все ее одноклассники встанут на ее сторону. И не потому, что она так уж права, она их, черт возьми, как будто загипнотизировала.

— Во блин, — пробормотал Руслан.

— Такое впечатление, что они ее боятся. На самом же деле она просто очень сильно влияет на людей. И одноклассники, несформированные личности, тем более, подвержены этому воздействию.