Марина Серова - На брудершафт со смертью

Вечерняя хандра перешла на ночь. Спала я отвратительно и только под утро наконец забылась сном праведника. Разбудил меня яркий солнечный свет, заполнивший комнату. Похоже, природе наконец-то надоело бесноваться и она сменила гнев на милость. Я встала, подошла к окну и невольно зажмурилась от ослепительно белого снега, выпавшего за ночь. Ого! Вчера – ноль, а сегодня – минус десять. Вот это перепады! Кажется, зима намерена основательно вступить в свои права. Ну что ж, через два дня – уже декабрь, пора, все лучше, чем слякоть. На ум сразу же пришло: «Мороз и солнце – день чудесный!»

Я посмотрела на часы и ахнула: «Почти десять! Неплохо я поспала». От вчерашнего настроения не осталось и следа. А что, собственно, случилось? Почему я считаю, что мне что-то угрожает? Что в «стане противника» имеется против меня? О том, что я общалась с Натальей, Борис Леонидович знает; знает, что ребенка, находившегося у нее, я вернула. Но о том, что мне стало известно от Натальи, он не догадывается. О моем личном знакомстве с внезапно исчезнувшими наркоманами – тоже, думаю, нет.

В конце концов, в любом случае, не установят же около моей квартиры круглосуточный «почетный караул», не таков у Бори «штат сотрудников», как выразился мой новый друг Леха. Сколько же можно скитаться? Одного дня бездействия и хандры вполне достаточно.

Итак, домой! Только для начала надо заехать на станцию техобслуживания, пусть посмотрят, что стряслось с моей прежде такой безотказной техникой.

Процедура «лечения» заняла не больше двадцати минут и, надо сказать, не очень подорвала мое финансовое благополучие.

После кафе, куда я заехала перекусить, соблюдая все меры предосторожности, без приключений добралась до своей квартиры. И только тут окончательно расслабилась: мой дом – моя крепость, любимая крепость, где душе спокойно и уютно.

Для начала я прослушала, что несостоявшиеся абоненты наговорили на автоответчик. Несколько раз звонил Альберт с просьбой связаться с ним, когда появлюсь. Был звонок от Ленки с лаконичной фразой: «Танюша, жду встречи». Интересующего меня сообщения от Кирсанова пока не поступало.

Чем заняться? Телевизор смотреть не хотелось, читать тоже. Решила поработать с пленкой. Если вдруг у Кирсанова что-то застопорится, можно подкинуть ему горяченького нового материала. Конечно, в качестве вещдока магнитофонная запись не подойдет, потому как закон не перепрыгнешь, но для шантажа нечистых на руку клиентов может пригодиться. Тут все методы хороши, и, как правило, чем грязней, тем эффективней. Итак, на всякий случай надо смонтировать две пленки: для Бориса Леонидовича и для Германа – с компроматом на каждого.

Вот ведь, не хотела больше заниматься этим делом, да и бесплатно работать я не привыкла, а оно не отпускает. Ну да ладно, это будет последним моим вкладом, а там пусть Киря сам крутится. Мне же пора подумать о себе, любимой. Денег за два выполненных заказа накопилось достаточно. Можно пополнить гардеробчик, да и пора бы немного отдохнуть – заслужила.

С такими мечтами о радужных перспективах я и принялась за дело. Монтирование двух пленок десятиминутного разговора с Лехой заняло почти два часа. Когда я подписала кассеты и поднялась, чтобы положить их в шкаф, прозвенел телефонный звонок. Но трубка, схваченная мгновенно, молчала: наверное, из-за моей поспешности не успело произойти соединение. Мои «Алло!» остались безответными, пришлось положить трубку. Минуты через три раздался долгожданный звонок от Кирсанова. После обмена приветствиями Киря сказал, что есть новости, но необходимо встретиться, чтобы кое-что уточнить, и если я не против, то он через полчасика подскочит ко мне. Я, естественно, против не была. Уже положив трубку, стала ругать себя, почему не спросила, с первого ли набора номера он попал на меня или тот первый звонок был от кого-то другого. Ну да через полчаса все прояснится.

Я включила телевизор, чтобы как-то скоротать время. Нажимая подряд на кнопки каналов, наконец-то нашла то, что сейчас мне и было нужно, чтобы развеяться: свой любимый мультик «Жил-был пес». После его окончания шел блок рекламы, поэтому я сразу же переключила телевизор на другой канал и, похоже, попала на «Криминальный Тарасов». Подводили итоги рейдов «Вихрь-антитеррор», затем продемонстрировали снятые скрытой камерой оперативные действия по поимке с поличными мошенников на рынке. И наконец, на экране появилась знакомая до боли картинка: девушка, лежащая на ледяной дороге, с кровавым ореолом вокруг головы. Далее показали разбитую машину в трехстах метрах от предыдущего места преступления. Сообщили также, что водитель «шестерки» скончался в больнице, не приходя в сознание. Два этих происшествия связывались воедино. Милиция просила содействия граждан, возможных свидетелей. Для связи предлагалось звонить по 02.

Вот это, называется, отвлеклась. Минут через десять появится Киря, а пока – брошу-ка косточки, давно я с ними не советовалась. Только достала из замшевого мешочка свои заветные, как раздался резкий звонок в дверь. Молодец, Киря, подсуетился, приехал даже немного раньше обещанного. Я бросила на стол косточки и, не посмотрев, как легла комбинация, пошла открывать. И напрасно. Все могло бы сложиться совершенно иначе...

Гостеприимно широко я распахнула дверь и тут же, не успев рассмотреть «гостя», была отправлена в глубокий нокаут ударом кулака в челюсть. Видимо, в отключке находилась довольно долго, потому что очнулась уже на диване от не очень любезного похлопывания по щекам.

Сознание возвращалось медленно, малейшее движение отдавалось острой болью в голове. С трудом открыв глаза, я невольно вздрогнула. Передо мной на корточках сидел громила. Даже в таком положении мужчина выглядел просто глыбой, и было видно, что рост его около двух метров.

– Очухалась? Мозги-то я тебе не все вышиб? Соображать способна? – с усмешкой спросил он.

Меня, конечно, одолевали сомнения по этому поводу, но я машинально кивнула. Откуда-то мне уже был знаком этот мощный напористый баритон, но вспомнить не позволяла боль в скуле, не дававшая возможности сосредоточиться. Я инстинктивно дотронулась до челюсти, то ли проверяя, все ли там на месте, то ли пытаясь унять боль.

– Что, больно? – без всякого сочувствия поинтересовался незнакомец, усаживаясь в кресло около дивана. – Сама виновата. Ты хоть понимаешь, девочка, в какое дерьмо вляпалась? Как думаешь, зачем я пришел? Не знаешь?

Я непонимающе покачала головой. Каждое движение доставляло нестерпимую боль, но зато потихоньку возвращалась способность думать. «Кто он такой? Кто-то из обиженных по моим предыдущим делам? Нет, такого не помню. Откуда тогда знаком и этот голос, и эта манера говорить?» Мысли беспорядочно проносились в голове, требуя и не находя ответа.