Иэн Рэнкин - Музыка под занавес

— Приятные у тебя знакомые, ничего не скажешь, — заметила она, когда они вышли на парковку.

— Мне осталась всего неделя до пенсии, Шив! Какое мне дело?..

Они прошли несколько ярдов, потом остановились, и Ребус закурил.

— Ты видел сегодняшние утренние газеты? — спросила Шивон. — Энди Керр объявлен политиком года.

— А кто он такой? — уточнил Ребус.

— Человек, который предложил ввести запрет на курение в общественных местах.

Ребус только фыркнул. Немногочисленные курильщики, собравшиеся у входа в муниципалитет, с интересом наблюдали за тем, как длинная черная машина остановилась прямо перед госпожой лорд-мэром, которая лично вышла встречать гостей. Ее ливрейный секретарь бросился вперед, чтобы открыть заднюю дверцу. Тонированные стекла скрывали сидевшего внутри пассажира, но, как только он вышел, Ребус сразу догадался, что перед ним один из русских миллиардеров. Просторное пальто, черные перчатки, застывшее, неулыбчивое лицо грубой лепки… На вид этому человеку было лет сорок, хотя его коротко остриженные, ухоженные волосы уже начали седеть на висках. Во время принятых в таких случаях рукопожатий и приветствий его холодные стального цвета глаза обежали собравшихся у входа людей (включая Ребуса и Шивон), ненадолго останавливаясь на каждом, словно навеки запечатлевая их лица где-то в глубинах памяти.

Потом прибывшие двинулись внутрь. Провожая их взглядом, Ребус глубоко затянулся.

— Сдается мне, что русское консульство в Эдинбурге подрабатывает извозом, — сказал он, разглядывая черный «мерседес».

— Это та самая машина, на которой приезжал Стахов? — догадалась Шивон.

— Очень может быть.

— И водитель тот же?

— Трудно сказать.

Из здания муниципалитета появился еще один сотрудник, который жестами велел Ребусу поскорее отъезжать, чтобы водитель черного «мерседеса» смог припарковаться. В ответ Ребус показал поднятый вверх палец — дескать, еще минуточку. Только потом он заметил, что на лацкане куртки Шивон все еще болтается карточка гостевого пропуска.

— Лучше вернуть эту штуку, — сказал Ребус. — На, подержи-ка… — Он протянул ей недокуренную сигарету, но, поскольку Шивон явно не хотелось к ней прикасаться, Ребус пристроил окурок на отливе ближайшего окна. — Следи, чтобы не улетела, — предупредил он, отцепляя пропуска от ее и своей курток.

— Я уверена, что им не нужны эти бумажки, — сказала Шивон, но Ребус только улыбнулся и снова исчез в вестибюле.

— Я подумал, нам следует вернуть наши пропуска, — сказал он, любезно улыбнувшись сидевшей за стойкой дежурного администратора женщине. — В конце концов, их всегда можно переработать на макулатуру. Мы все должны вносить посильный вклад в сохранение лесов, не так ли?

Администраторша улыбнулась в ответ.

— Кстати, — добавил Ребус самым естественным тоном, — что это за важная шишка? Это тот, о ком я подумал, или?..

— Какой-то крупный бизнесмен из России, — ответила женщина. Книга регистрации посетителей все еще лежала перед ней раскрытой, и имя последнего гостя было вписано в нее синими чернилами авторучкой с толстым пером. Она назвала его: — Сергей Андропов.

— Куда теперь? — спросила Шивон.

— В паб, — коротко ответил Ребус.

— Ты имеешь в виду какой-то конкретный паб?

— Разумеется. Едем в «Мадерс».

Но когда Шивон уже выехала на Джонстон-террас, Ребус неожиданно велел ей немного отклониться от маршрута. Несколько левых поворотов — и они оказались на Кинг-стейблз-роуд. Остановившись возле автомобильной парковки, они сразу убедились, что Тиббет и Хейс не филонят.

Шивон выключила зажигание и посигналила. Тиббет обернулся и помахал им рукой. Он засовывал под дворники машин листовки с призывом к потенциальным свидетелям обратиться в полицию. Хейс устанавливала напротив выезда со стоянки раскладной щит, представлявший собой увеличенный вариант бумажных листовок. Под зернистой фотографией Федорова было написано: «В среду 15 ноября с. г. на стоянке подвергся нападению мужчина, впоследствии умерший от ран. Если вы что-то видели, слышали, если знаете людей, чьи машины могли находиться на парковке в этот день, просьба обратиться в дежурную часть полицейского управления по телефону…» Далее следовал номер коммутатора городского управления.

— Раз вы здесь, — меланхолично обронил Ребус, — значит, в нашем отделе сейчас никого нет.

— Макрей примерно так и сказал, — отозвалась Хейс, любуясь результатами своего труда. — Он уже интересовался, сколько человек необходимо привлечь нам на помощь.

— Я люблю маленькие, но тщательно подобранные команды, — сказал Ребус.

— В таком случае, сэр, вы явно болеете не за «Сердца», — пробормотал Тиббет.

— Значит, ты, Колин, как и наша Шивон, болеешь за «Гибернийцев»?

— За «Ливингстон», — поправил тот.

— Говорят, у «Сердец» теперь русский владелец? — поинтересовался Ребус.

— Я слышала, он литовец, — ответила вместо Тиббета Шивон.

Она хотела добавить что-то еще, но Хейс ее перебила, спросив, куда направляется «высокое начальство».

— Высокое начальство направляется в паб, — сказала Шивон.

— Везет вам…

— Мы по делу.

— А что делать нам с Колином, когда мы здесь закончим? — спросила Хейс, глядя на Ребуса.

— Возвращайтесь на базу, — велел он. — И приготовьтесь к шквалу телефонных звонков.

— И еще одно… — внезапно спохватилась Шивон. — Пусть кто-нибудь из вас позвонит на Би-би-си и попросит прислать нам запись передачи «Время вопросов», в которой выступал Федоров. Мне хочется понять, действительно ли он был таким бунтарем, как его малюют.

— Отрывок этого выступления вчера вечером показывали в программе новостей, — подсказал Колин Тиббет. — У них был довольно большой блок, посвященный убийству, и они показали фрагмент той передачи. Сдается мне, кроме этого у них больше ничего нет — никаких его съемок.

— Спасибо за информацию. — Шивон широко улыбнулась. — В таком случае, может быть, ты позвонишь на Би-би-си?

Тибет кивнул. Внимание Шивон тем временем привлекла пачка листовок, которые он еще не успел разложить по машинам. Листовки печатались на бумаге разных цветов, но сегодня большинство из них почему-то были отвратительного розового цвета. Шивон спросила — почему.

— Они были нужны срочно, — пояснил Тиббет. — А в типографии нам смогли предложить только такую бумагу.

— Ладно, Шив, поехали… — поторопил Ребус, направляясь к машине, но у Хейс, похоже, появилась еще одна блестящая идея.

— Нужно провести еще полный допрос свидетелей. Мы с Колином могли бы этим заняться, — с надеждой добавила она.

Прежде чем отвергнуть ее предложение, Ребус целых пять секунд притворялся, будто серьезно над ним размышляет.