Елена Донцова - Мертвые в прятки не играют

– Ладно, давайте посчитаемся, – поспешно, пока не передумал кто-нибудь еще, вмешалась Сашка. – Черт, так давно в эту детскость не играла, ни одной нормальной считалки не помню! А, вспомнила! – И она затараторила: – Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана...

Водить выпало самой Сашке. И тогда вдруг вмешалась злопамятная Юлия, сказав вредным голосом:

– Нет уж, пусть водит сама Ника.

Веронику словно накрыла горячая волна.

Никогда еще Юлька не выражала своей ненависти к ней так открыто. Задыхаясь от негодования, спросила:

– Почему – я?

– А так веселее, – безмятежно разъяснила Юлька. – Мы знаем на этом этаже каждую щелку, в прятки здесь играли, наверное, тысячу раз. А Ника ничего тут не знает и будет искать всерьез. Только, чур, прятаться только на втором этаже, вверх и вниз не соваться, на лестницу не выходить!

– Точно! – Сашка даже подпрыгнула от восторга. – Ник, соглашайся, так в самом деле интереснее!

И Вероника, чуть не плача от досады, уткнулась лицом в простенок и начала считать до пятидесяти. За ее спиной затопали, разбегаясь в разные стороны, три пары ног. Потом что-то грохнуло и покатилось.

«Банке с цветами конец», – подумала Ника.

Снова кто-то пробежал за спиной, и, наконец, тишина сгустилась в зале. Досчитав, Вероника обернулась и страшно обрадовалась тому, что Алия отказалась играть и теперь сидит на корточках шагах в десяти от нее и собирает в банку рассыпавшиеся по полу цветы. Не будь здесь ее – Ника и от окна бы не решилась отклеиться. Прежде она даже не знала, что так боится темноты.

Интуитивно стремясь не быть одной, Вероника первым делом приблизилась к Альке. Девочка методично восстанавливала порушенный порядок. Она брала в руки каждый цветок, медленно проводила ладонью по стеблю, словно ласкала и успокаивала его, а потом возвращала на место, в банку.

– Не спрашивай, куда кто побежал, – поспешила сказать ей Алия. – Я специально закрывала глаза.

– Я и не спрашиваю, – уныло пробормотала Ника и побрела для начала в тот коридор, который был шире и ближе к лестнице. На пути ей попался еще один стенд, единственный, который оправдывал свое название, то есть стоял, отгораживая один из углов зала. На него было прилеплено расписание занятий. Хоть стенд и находился совсем недалеко от лестницы, Вероника даже за него побоялась заглянуть. Она просто присела на корточки и пересчитала у стенда ножки. Кажется, лишних не было.

В коридоре по обеим сторонам находились классы. Каждая дверь в кабинет отгораживалась двумя массивными выступами в стене, из-за каждой в любой момент мог выскочить кто-то из девочек, и Ника шла, словно по минному полю. Она уже дошла до конца коридора и остановилась в недоумении. Неужели здесь так никто и не спрятался?

И вдруг за крайней дверью она услышала шум – и оцепенела от ужаса. Кто или что может шуметь в запертом классе? Сердце колотилось так сильно, что не давало прислушаться. Оставаться на месте было страшно, идти назад – еще страшней.

И вдруг Вероника сообразила: где-то здесь должен находиться запасной выход. Пнула ногой дверь – и та легко приоткрылась. За ней была чернота. Такая же дверь была и на их третьем этаже. Некоторые черной лестницей пользовались – так можно было из раздевалки напрямую попасть к классам. Удобно, когда опаздываешь или по каким-то причинам не хочешь лишний раз нарваться на завуча или директора. Но Веронике кто-то говорил, что на черной лестнице водятся огромные крысы. Вспомнив о них, Ника поспешила захлопнуть дверь. Зато нашлось объяснение странному шуму – и страх немного отступил. Ника совсем на щелочку приоткрыла дверь и закричала в пролет:

– Так нечестно, прятаться можно только на этаже. Если кто там есть, так я тебя застолбила!

Ни звука в ответ. Вероника тихо заплакала от бессилия: похоже, над ней просто издевались. Она почти бегом вернулась в зал и оттуда побрела в другой коридор, еще более темный, с неглубокими арками по бокам и такой узкий, что Ника шла, расставив руки и скользя пальцами по стене. Она дошла до конца и уперлась в тупик. Здесь тоже никого не было.

И вдруг позади нее что-то загрохотало. Вероника обернулась и успела увидеть, как с потолка рушится вниз что-то огромное и черное. Она попыталась закричать, но голос пропал. Ника упала на колени и обхватила голову руками. Сердце крушило грудную клетку, дыхания не было. Лишь через несколько секунд дикий вопль все-таки вырвался из ее груди и покатился по коридору.

Кто-то схватил Веронику за плечи, зашептал жалобно:

– Никушечка, прости меня, я, честное слово, не хотела!

Вероника вырывалась, отталкивала от себя руки, что-то шипела сорванным горлом. Пока не начала понимать, что ее обнимает сидящая рядом на полу Сашка.

– Что я натворила! – едва не рыдала Сашка. – Понимаешь, мы всегда так играем! Здесь проход узкий, и если упираться ногами и спиной в стену, то можно забраться под самый потолок и висеть, пока кто-нибудь не пройдет. Я совсем забыла, что ты-то этого прикола не знаешь!

Вероника вскочила и на слабых ногах поковыляла в зал. Она с трудом удержалась, чтобы не наорать на Сашку. Вот Юльку бы она точно послала куда подальше, а то и в волосы бы вцепилась. Та, кстати, уже успела отметиться у стены и теперь гордо прохаживалась вдоль окон.

– А ты где пряталась? – мрачно спросила ее Вероника.

– Вон там. – Юлька махнула рукой на стенд с расписанием.

– Не ври! – с ненавистью выдохнула Ника, вымещая на сопернице всю злобу за ужасный вечер. – И вообще, я больше не играю!

– С какой это стати? – возмутилась Юлька.

– Это из-за меня, – бросилась прояснять ситуацию Сашка. – Я ужасно напугала Вероничку, ей чуть плохо с сердцем не стало.

– Ой-ой-ой, какие мы нежные! – Юлька забралась с ногами на подоконник и прижалась левой щекой к покрытому изморозью стеклу. Потом спросила: – Стаську будем искать, или фиг с ней?

Сашка тут же бросилась в коридор, и девочки услышали ее призывный крик:

– Стаська-а, возвращайся, мы больше не играем! Ты слышишь, Стась, иди к нам немедленно!

Через пару минут Сашка вернулась и сказала каким-то заледеневшим голосом:

– Девочки, Стася не отзывается. Вдруг с ней что-то случилось? Может, упала в темноте, сознание потеряла, а?

– Да ты что, Стаську не знаешь?! – отмахнулась от нее Юлька. – Она просто решила поиграть с нами в свою игру под названием «А теперь все ищут меня». Только я носиться за ней в темноте не собираюсь. Сама придет.

– Да, нашей Стаське законы не писаны, – поддержала ее Сашка и встряхнула головой, словно отгоняя дурные мысли. – Пока она не захочет, ее никто никогда не найдет. Нужно подождать, сама заскучает и вернется.

Они постояли еще минут пять у окна, поболтали о новогодних планах, о грядущих каникулах. Пока не услышали торопливые шаги по лестнице и чуть задыхающийся голос классной: