Елена Донцова - Дочери страха

Лиза проснулась на рассвете, веселая, как птичка. После вчерашней грозы небо сияло лазурью, солнечные лучи ласкали кроны деревьев за окном, теплый ветер гонял высоко в поднебесье клочья облаков. От птичьего пения звенело в ушах. По террасе носились солнечные зайчики, а в комнате сладко пахло разогретым деревом. Лиза, не вставая, с улыбкой обвела глазами комнату, такую чужую совсем недавно, ставшую неожиданно почти родной.

Впервые в жизни у нее была своя комната. Впервые ей не нужно было вскакивать в темноте и убираться вон из дома, пока не проснулись мать с отчимом. Она представила, как по искусно выложенному деревянными брусочками полу террасы бегает босыми ножками Сонечка, – и задохнулась от счастья. Ведь если случилось одно чудо, почему бы не ждать от жизни еще чудес?

Когда она спустилась в гостиную, там немедленно появилась Людмила Петровна и объявила, улыбаясь:

– Иди скорее кушать, а после этого у тебя, Лизонька, назначена поездка к стилисту. Рэм Григорьевич утром звонил, распорядился. Спрашивал, как устроилась, не скучаешь ли?

Лиза пожала плечами. Как можно скучать в сказке?

– Мишенька уже приехал, – прибавила экономка.

– Правда? – встрепенулась Лиза. – Я, наверное, не буду завтракать, я не привыкла есть с утра.

– Да как же? – перепугалась добрая женщина. – Это не дело – без завтрака из дома убегать, повар все утро трудился, хотел тебя вкусненьким порадовать. Да и Мише надо поесть, он внизу, на кухне сидит.

– Можно я тоже на кухню пойду? Что я буду как сыч одна в столовой есть!

– Нет, так не принято, – воспротивилась Любовь Петровна. – Если хочешь, я тут посижу, чай с тобой попью. А на кухню не нужно, непорядок это, да и люди будут смущены.

Лиза поняла, что новая жизнь накладывает на нее и новые обязанности. Пришлось подчиниться. Она с великим удовольствием съела все, что было доставлено в столовую. Потом зазвала Любовь Петровну в свою комнату по очень важному делу, а именно: какой наряд надеть? Но помощь от экономки оказалась минимальная: та охала, восхищалась и говорила, что ей одинаково нравится все-все, а этикету она все равно не обучена. Лиза переживала, что оденется как-нибудь неуместно, и едва не попросила позвать наверх Мишу, он-то наверняка разбирался в таких вещах. Но сообразила, что такая просьба может шокировать экономку, и управилась сама.

Зазвонил внутренний телефон на прикроватном столике. Любовь Петровна сняла трубку и проворчала:

– Да идет она, идет! Дайте ж собраться девушке. Через пять минут будет.

– А я уже готова, – подскочила Лиза. – Ой, Любовь Петровна, можно я еще в библиотеку забегу?

– Да что ты спрашиваешь? Конечно сходи. Она справа по коридору будет. А альбомы семейные прямо напротив входа на столике лежат.

Лиза вприпрыжку бросилась по коридору, толкнула массивную дверь – и ступила в большой зал, по периметру уставленный книжными стеллажами.

Через три минуты она тихо спустилась по лестнице, села в машину и едва кивнула на приветствие водителя. Лицо ее, обычно такое подвижное, теперь превратилось в маску. Миша сперва удивленно косился на девушку, потом сам словно окаменел и стал смотреть только на дорогу. Когда отъехали уже довольно далеко от дома, Лиза понемногу ожила, встряхнула головой и рассеянно сказала:

– Ой, Миша, я с вами даже не поздоровалась, кажется.

– Ваше право, – холодно отвечал парень. – Хотя вы мне кивнули.

– Я просто в шоке была, – призналась девушка, и Миша тут же перестал дуться, спросил с живым интересом:

– Это из-за вчерашнего, да?

– А что вчера было? – удивилась Лиза. – Нет, это я из-за сегодняшнего. Я попросила Любовь Петровну показать мне фотографию хозяйки дома. Она меня отослала в библиотеку. Я посмотрела – и мне показалось, я узнала эту женщину! Хотя такого не может быть.

– Вы могли ее по телевизору видеть.

– Да нет у нас никакого телевизора! И вообще, не надо мне выкать постоянно! – вскрикнула Лиза. У нее даже слезы на глазах выступили.

Еще несколько километров проехали молча. Потом Миша спросил:

– Ну и где ты могла ее видеть, как сама думаешь?

– У меня такое чувство, будто я ее когда-то очень давно знала, – задумчиво произнесла девушка. – Понимаешь, это такое странное воспоминание, наверное из самого раннего детства. Будто я сижу под круглым столом, а он почти до самого пола закрыт скатертью. Такой красной, с бахромой, а на каждую бахроминку ракушка надета. И у меня под этим столом целый мир: и зверушки, и куклы, и стол с посудой. Потом под скатерть заглядывает какая-то женщина, зовет меня. Когда я вылезаю, она поднимает меня и сажает на стульчик, такой специальный, для детей. А наверху, на столе, уже стоят тарелка и чашка. Женщина кормит меня, а я все верчусь, пытаюсь ногой дотянуться до своих игрушек, узнать, что они там без меня поделывают. И больше ничего не помню. Я часто думала, откуда взялось это воспоминание. Ну, может, и был у нас когда-то круглый стол, но стульчика-то детского, но игрушек, но посуды детской у меня точно никогда не было! Я даже пыталась спрашивать у матери, может, она отдавала меня маленькой кому-то? Может, была у нее подруга нормальная, непьющая, или даже родственница? Но от матери, конечно, толку мало…

– А в детском саду этого не могло быть? – предположил Миша.

– Не ходила я в детский сад. Да я потом и забывать стала про это, знаешь, как будто стирается картинка из памяти, помню уж не сам случай, а то, как я его вспоминала. А сейчас заглянула в альбом, а там фотографии черно-белые, Рэм Григорьевич совсем молодой, и жена его тоже. И мне вдруг показалось, что это она тогда ко мне под стол заглядывала и с ложки меня кормила! Бред какой, представляешь?

Помолчали немного, потом Миша сказал:

– Знаешь, а я сегодня ночью звонил Надежде Сергеевне. Почти до самого утра набирал номер.

– Зачем? – удивилась Лиза.

– Затем, что она сама когда-то дала мне все телефоны, и заграничные тоже, на тот случай, если что-нибудь случится с Ульяной. Ну, если допьется она до чертиков, или опять с наркотой свяжется, или люди подозрительные в ее окружении возникнут. Вот я и подумал, ведь, получается, Уля опять в историю попала, хоть и не по своей воле? Надо было раньше позвонить, да я думал, она в курсе…

– Наверное, в курсе, как же иначе?

– Не уверен. Если знает, то почему в Россию не торопится? И вообще, очень странная история вырисовывается. Ты, наверно, не видела, но вчера по телевизору сюжет один прошел.

– Это насчет Ули вашей? – хмыкнула девушка. – Как раз очень даже видела.

– И что об этом думаешь?

– По-моему, она совсем без ума, – вынесла приговор Лиза.

– Без ума – это еще мягко сказано. Но не в этом дело. Кое-что она в тему сказала. Я после этого сюжета вообще покой потерял. В самом деле, почему Надежда Сергеевна не возвращается домой, если нашлась ее настоящая дочь? Почему сам хозяин один только раз встретился с тобой, а сейчас живет себе спокойно в городской квартире? Он тебе хоть звонит?