Николай Зорин - Сестра моя – смерть

Временное жилище, куда привезла его Галина, ему очень не понравилось, хотя это была вполне приличная квартира из двух комнат. Обрадовало его одно: наличие плотных штор на окнах. Он сразу же их и задернул, отгородился от опасного внешнего мира. Галина навела в квартире порядок, сходила в ближайший магазин, закупила продуктов, приобрела бутылку коньяка – для успокоения нервов, как она объяснила. Ее заботы Валерий воспринимал как должное, а вот за коньяк действительно был благодарен. Нашел в хозяйском шкафу рюмку – она стояла среди чашек, одинокая, потускневшая стеклянная рюмка, чужая и нелепая в этой чайной компании, – тут же наполнил коньяком и осушил одним глотком. И снова наполнил. Галине предложить не догадался и, кажется, этим ее обидел. Ну и ладно, ну и пусть, пообижается и перестанет, нет у него сил, чтобы соблюдать этикет. Посидев у него еще с полчаса, она уехала на фирму.

Приезжала к нему каждый день, вечером после работы, готовила еду, убиралась в квартире, рассказывала новости. Все сотрудники отнеслись к тому, что их боссу срочно понадобилось лететь в Египет, вполне нормально, никому и в голову не пришло усомниться. Знали бы они, где на самом деле он находится, как выглядит его «Египет», видели бы они сейчас своего босса, небритого, умирающего от страха, поглощающего литрами кофе, бутылками коньяк, утопающего в табачном дыму.

Все эти дни он жил ожиданием: ждал, что его найдут и убьют, ждал, что чудесным образом придет спасение. Ждал и дождался новой катастрофы: от него самого потребовали, чтобы он стал спасителем. Теперь он обязан был выбираться из своей норы на полную опасностей улицу и ехать к Алене. Наверное, эти люди добрались и до нее. Правда, она говорила совсем не об этом, о спасении вообще речи не шло, Алена просто попросила приехать, потому что, как ей показалось, в ее квартире кто-то живет. Чушь собачья, кто может жить в ее квартире? Скорее всего, новый каприз. А может, это просто хитрость: хочет наконец помириться, но прямо сказать гордость не позволяет? Хорошо, если так. Время не самое подходящее, и радости сейчас ему это не доставит, но, по крайней мере, не опасно. А вдруг это ловушка? Алену заставили позвонить и попросить приехать. Слышал он о таких вещах, кажется, вполне распространенный прием, чтобы выманить человека. Что тогда он станет делать? Вряд ли второй раз произойдет чудо и ему снова удастся избежать неминуемой смерти. И Алене ничем помочь не сможет, и сам погибнет.

Нельзя туда ехать. И не ехать нельзя. Пора отдавать долги. И… ее ведь могут и не убить, если он не приедет, она будет жить и считать, что он, Валерий, – последняя мразь, трус и подонок, и уж тогда точно никогда его не простит.

Господи, о чем он думает? Не все ли теперь равно, что будет считать Алена и простит его или не простит, когда жить-то осталось, может быть, от силы пару часов?

И все-таки не ехать нельзя, и все-таки он поедет. Потому что не мразь, не трус, не подонок. Потому что, несмотря на эти страшные три дня, он все-таки остался человеком. Потому что, что бы там ни говорила Алена, человек он порядочный, хороший человек.

Но осторожность соблюдать надо. Если что-то пойдет не так, он это поймет, и тогда… Может, он и в квартиру заходить не будет. По лицу Алены, когда она ему откроет, станет ясно, одна она или нет.

Валерий сварил себе кофе и стал собираться.

Он был совершенно уверен, что, стоит ему нажать на звонок, ему немедленно откроют. В любом случае здесь его ждут, и ждут с нетерпением. И потому был очень удивлен, когда даже после второго звонка не последовало никакой реакции.

Валерий осторожно приник к двери, прислушался – тишина. Это было так несправедливо и жестоко по отношению к нему, что от обиды на какой-то момент он даже забыл об осторожности, схватился за дверную ручку и в раздражении дернул. Дверь поддалась, приоткрылась узкая щель. Валерий замер, тупо уставившись в эту темную щель, не понимая, что это может значить. К незапертой двери он был не готов, он не так все себе представлял. Думал: позвонит, Алена откроет, по ее лицу он поймет, как дальше действовать. Но что ему делать сейчас, в такой ситуации? Войти или бежать без оглядки, пока не поздно?

Разумеется, это какая-то ловушка. Он войдет, а на него набросятся и убьют. На это и рассчитывали. Но ведь он может и не войти. Не могли же они не понимать, что он скорее всего не войдет? Только дурак может войти. А он не дурак. И совесть его будет чиста, если он повернется и уйдет. И Алена не сможет предъявить ему никаких претензий. В конце концов, он приехал, позвонил, она не открыла. Откуда ему было знать, что дверь не заперта? За ручку он дернул чисто случайно, мог и не дернуть.

Если это ловушка, то глупая и ненадежная, а значит, наверняка не ловушка. Что же тогда означает незапертая дверь?

Разное может означать. Например, то, что Алену убили. Кто-то вошел к ней в квартиру, убил и сбежал и, ясное дело, дверь оставил незапертой. В таком случае ему входить не опасно, но совершенно бессмысленно: Алене уже ничем не поможешь, а подозрения в ее убийстве падут на него. Но может быть, она только ранена и еще жива? Тогда он просто обязан войти и помочь. Если не подонок и не трус.

Валерий опустился на корточки, прислонился спиной к стене, закрыл глаза, замер. Он так измучился за эти дни, так устал. У него нет больше сил доказывать себе и Алене, что он нормальный, порядочный человек. Хочет считать его подлецом и трусом – пусть считает, ему все равно, он сейчас встанет и уйдет. Ловушка там или нет – в любом случае он в ловушке. И в эту ловушку заманила его Алена своей идиотской жертвой. Он обязан стать ее спасителем. Обязан заплатить по счету.

Валерий поднялся, придвинулся к щели, опять послушал – из квартиры не доносилось ни звука. Да может, там и нет никого? Напридумывал себе страхов, а Алена просто вышла на минутку и дверь оставила для него незапертой. Вот будет смеху, если она вернется и застанет его, дрожащего, умирающего от страха, у своей двери. Смеху и новой серии издевательств. Вот уж чего нельзя допустить!

Валерий набрал в грудь побольше воздуха, расправил плечи и с решительным видом широко распахнул дверь. Шагнул в квартиру, остановился, напряженно вслушиваясь в тишину, – ничего, можно двигаться дальше. Только в какую сторону двигаться? К кухне? К комнате? Проверить, нет ли чего подозрительного в ванной?

Дверь комнаты была открыта нараспашку, можно было даже не входить, просто заглянуть, прячась за косяк. Значит, безопаснее всего двигаться к комнате.

Валерий на цыпочках пересек прихожую. Остановился, немного постоял, изо всех сил прислушиваясь, копя силы на новый рывок. Что он сейчас увидит в комнате? Скорее всего, ничего. Ничего страшного с Аленой не произошло, она просто вышла из дому – и все. Скоро вернется. Вернется и застанет его в кресле с каким-нибудь журналом в руках: привет, Аленка, давно не виделись – все обыденно просто и совсем не страшно; она не узнает, что ему пришлось пережить здесь, в ее прихожей.