Александр Колосов - Злые сумерки невозможного мира

- Сначала дело, - ответил Гусь, - со жратвой успеется. Я промышляю "пушниной". Вчера рыскал в торговом центре и услыхал прелюбопытнейший разговор. На твое счастье, лейтенант, с добычей намедни было негусто, так что был я свеж и трезвехонек на загляденье.

- Собеседников знаешь? - спросил Артем, запивая бутерброд изрядной дозой темного бархатистого пива. Пиво было относительно холодным, потому что киоск располагал вместительным холодильником.

- Одного знаю, - сказал Гусь, бережно извлекая из красной бумажной пачки длинный, хорошо сохранившийся окурок. - Угости огоньком ценного информатора.

Артем чиркнул зажигалкой.

- Ты помнишь Штокмана? - сказал Гусь после долгой, глубочайшей затяжки. - Второго не знаю, но понимаю так, что это кто-нибудь из приятелей твоего нынешнего клиента: здоровый такой лосина с "пушкой" под пиджаком.

- О чем речь вели? - насторожился Артем. При ведении дел Штокман разборчивостью не отличался. Нынче они играли в одни ворота, но кто его знает, что у него на уме?!

- О чем? - ухмыльнулся Гусь. - Да ни о чем. Обычные иудины штучки. Сломок любопытствовал насчет того, сможешь ли ты вытащить клиента. Между прочим, отзывался о тебе весьма уважительно. Штокман тоже, но утверждал, что даже тебе ничего не светит, потому что дело с явным инфернальным оттенком.

- С каким?

- Ну, с дьявольским, чтоб тебе понятнее было. При этом ссылался на мнение Эдуарда.

- Ясно, - сказал Артем, а про себя тихонько удивился интуиции хронического капитана. - И что?

Гуселетов довольно прижмурился, наслаждаясь ядовитой крепостью "Примы".

- А ты меня впускать не хотел, - попенял он в ответ. - С лестницы спустить собирался.

- Замнем, - предложил Артем.

- Сперва извинись.

- Пока не за что. Изыскания Штокмана меня занимают в очень незначительной степени.

- Ладно, - сказал Гуселетов. - Возможно, тебе будет интересно узнать, что он затевает у тебя за спиной, но это не главное.

Артем смотрел тяжело, исподлобья, хруст маринованного огурчика показался посетителю хрустом зубов. Не исключено, что и его собственных, в перспективе. Гусь быстро наполнил коньяком рюмку и опрокинул ее в горящие глубины алкогольного естества. Галлюцинация исчезла, теперь собеседник выглядел хмуро, но не столь угрожающе.

- Ну, - поторопил он Гуселетова, взявшегося за колбасу.

- Насколько я понял, Штокман подбивает свидетелей на сговор.

- Ссылаясь на "отключку" клиента?

- Да. Была драка, и потерпевшая убежала.

- Ловко, - одобрил Артем.

Гуселетов посмотрел ему прямо в глаза и усмехнулся.

- Он забыл, с кем играет в команде, я полагаю? - спросил с откровенной подначкой.

- Правильно полагаешь, - подтвердил Артем. - Клиент клиентом, но девушку надо найти. Вопрос престижа.

Гуселетов налил полстакана и сделал хороший глоток.

- На это я и рассчитывал, - сказал он. - К делу. Ты мне двести баксов, я тебе - спеца по инфернальным вопросам.

- Спец у меня уже есть, - Артем стряхнул пепел в пасть бронзового льва, стоящего на задних лапах между собеседниками. Не хотелось думать о том, что двухсот рублей, выброшенных на эту безделушку, сегодня хватило бы дней на пять. - Ты мне докажи, что твой моего круче.

Бомж зачем-то оглянулся на дверь, придвинулся ближе.

- Субъект, о котором я тебе говорю, ходит в Ад. А твой?

Артем прикрыл глаза, сдерживая радостный вопль плотно стиснутыми зубами. Слух напряженно ловил тяжелое дыханье Гуся.

- Для тебя и полдня без опохмелки - Чистилище, - хмыкнул Артем, беря стакан.

- Быстро ты навострился цены сбивать. - В зрачках Гуся затаилась неизъяснимая бездна иронии. - Вот только захлебываться нужно поменьше, да волосы подлиннее отпустить.

- А это еще зачем? - удивился Артем.

- Чтобы уши прятать, если торчком встают! - Гуселетов не спеша вынул сигарету из артемовской пачки, закурил и, откинувшись на спинку кресла, с безнаказанностью единственного свидетеля бросил на стол зажигалку. Артем смолчал, ожидая продолжения, но Гусь молчал тоже - он прочно владел создавшимся положением и явно подчеркивал это.

- Что ты со мной в игрушки играешь? - сдался сыщик. - Колись!

- Денег не вижу, - ответил Гусь.

- Да зачем тебе столько? Отберут ведь. А не отберут - горячку схлопочешь.

Гуселетов, не торопясь, отхлебнул из стакана и, зажав сигарету в зубах, принялся за изготовление чудовищного сэндвича: намазал два куска хлеба толстым слоем икры, накрыл пластиками колбасы, а сверху пришлепнул кружки огурцов, затем соединил куски вместе.

- Я собираюсь завязать, - сообщил он Артему, наполняя стакан. - Пью последнюю и, заметь, в приличной компании. Вздрогнули!

Загипнотизированный сыщик чокнулся со своим бывшим подследственным.

- Встретил я недавно хорошую женщину, - с чувством сказал Гусь. Красивая, молодая... по крайней мере для меня. У нее в Истоке нечто вроде частного детского сада. Ну, то да се... пообщались, поговорили... Детсад дело хлопотное, без мужика - почти невыгодное. А какой из меня работник, когда с утра до вечера руки - будто отбойный молоток?! Хватит! Надоело! Завязываю!

- А как же свобода? - подначил Артем. - Помнишь, как ты мне насчет нее соловьем заливался?

- Дурак был, вот и заливался, - помрачнев, ответил Гуселетов. - Не отрекусь - грешен. Но человек - не ангел. Не божественным разумом жив, сердцем трепещущим. Что на сердце, то и в голове. А в сердце у меня тогда пусто было. Поверь старому бродяге, лейтенант: для человека свободы нет. Я не шучу, на своей шкуре испробовал, своими мозгами дошурупил: человек без обязанностей хуже змея. Единственно возможный вариант свободы - это выбор души, кем ей быть: Сатаной или Человеком. В высшем понимании принцип воли означает только одно - способность осознанного причинения Зла.

- Ого, куда тебя занесло! - ухмыльнулся Артем. - Уж не адопроходец ли тебя на эту мысль натолкнул?

- Он тоже, - угрюмо ответил Гусь. - Весной я обитал в дачных поселках: сегодня там, завтра здесь. И в конце апреля набрел на один особняк. Дворец, понимаешь ли, а оградка плевая, можно сказать - никакой. Откуда мне было знать, что у него собаки ученые и по пустякам не визжат?! Перемахнул изгородь, тут они меня и взяли в клещи, сбили с ног, прижали рожей к земле... Все, думаю, пришел мой смертный час - загрызут. - Он хватанул добрую дозу успокоительного и продолжал, заметно повеселев. - На мое счастье, хозяин дворца был дома, и охрана не дремала - откуда ни возьмись нарисовались два добрых молодца и освободили меня из собачьих клыков. Ну, скажу тебе, лейтенант, и хоромы же у него! А пойло! А закусь! Был он изрядно во хмелю. и по этому случаю обрадовался захожему человеку, даже такому, как я. Говорил он мало и путано, больше пил, но и того, что я услышал, оказалось довольно, чтобы волосы дыбом поднялись. Согласись, лейтенант, что не каждый день встречаются люди, посещающие Ад так же просто, как мы сортир!