Роман Ким - Кобра под подушкой

Американцы сообщили: Гитлер заявил Муссолини о том, что надо ждать врага в Сардинии и Греции.

Муссолини высказал предположение, что американцы и англичане предпримут высадку в Сицилии, но Гитлер заявил, что, по имеющимся у германского командования сведениям, первый удар будет нанесен по Сардинии, а второй по Греции. Сперва по Сардинии, потом по Греции.

Если Гитлер ждет высадки в Сардинии, значит, поверил в «Бримстон», а если ждет высадки в Греции, значит, удался «Минсмит».

Сообщили обо всем Черчиллю, находящемуся сейчас в Шангри-ла.

Томительная неделя. Пока нет никаких сведений.

Марло говорит, что теперь нам надо ждать ответного хода немцев. Они, возможно, разгадали наши комбинации и начнут контригру.

Эймз лежит дома больной. Может быть, узнал что-либо о Лилиан и боится показаться на службе.

Получено сообщение от американцев (от филиала ОСС в Швейцарии): де Шамбли умер в берлинской тюрьме. Гестаповцы перестарались.

Кэрфакс сказал, что по нашей линии тоже получено сообщение: Кальтенбруннер доложил фюреру о том, что им схвачен и уничтожен бывший агент Канариса, который перешел на сторону англичан и был послан ими в Болгарию. Канарису здорово влетело от Гитлера.

Таким образом, смерть «Стилета» подтвердилась.

Из Швейцарии получено сообщение: Кальтенбруннер установил связь с американцами через Хетля — заместителя начальника 6-го отдела гестапо.

Дрожу от нетерпения: удался «Бримстон» или нет?

Утром ко мне ворвался Эймз, выдернул подушку из-под моей головы и стал бить меня подушкой. Оказывается, Гитлер издал приказ: срочно перебросить бронетанковые дивизии и торпедные катера из Сицилии в Сардинию и Грецию. 13 дивизий уходят из Сицилии!

Гора с плеч! Я вытер слезы. Мы побежали к Кэрфаксу. Он принял нас в шлафроке, угостил бутылкой «Вдовы Клико». Мы выпили и заорали «ура». Эймз ткнул меня в живот кулаком и прошипел:

— Этот идиот считал, что Лилиан — немецкий агент и боялся, что она провалит наш «Бримсток».

Кэрфакс мотнул головой.

— Она не немецкий агент, а советский.

— Неправда! — крикнул Эймз. — Я знаю.

Кэрфакс поморщился.

— Не спорьте. Это почти установлено.

Эймз хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел из комнаты. Его радость по случаю успеха «Бримстона» была омрачена.

В Сицилии остались только немецкие — 15-я гренадерская моторизованная дивизия и дивизия «Геринг», и итальянские — сильно потрепанные четыре пехотные дивизии, и 6 дивизий береговой обороны с легким оружием. В дивизии «Геринг» только два батальона. В составе этих батальонов роты астматиков, хромых и грыжников. Типично немецкая любовь к порядку — объединять сходных инвалидов.

Итак, окончательно выяснилось: «Бримстон» и «Минсмит» увенчались успехом. Величайшая победа британской разведки! Хип-хип ура!

Я напился и признался Эймзу в том, что боялся, — не окрутила ли его Лилиан, которую я считал немецкой шпионкой. Эймз выругался по-солдатски и чуть не ударил меня. Он заставил меня извиниться, потом мы снова выпили и пошли в клуб Гаргойль, там снова выпили и мне стало нехорошо.

— Но почему Лилиан дружит с Мухиным? — спросил я.

— Вовсе не дружит, — ответил Эймз. — Просто знакомы.

— А Лилиан не американский агент?

— Нет. А вот Мухин… Он советский агент.

— Мне кажется странным, почему она так часто встречалась с Мухиным.

— Она хотела поехать в Россию, поэтому расспрашивала его обо всем. И хочет в дальнейшем изучать язык. Она ведь способная.

— А все-таки думаю, что она неспроста вертелась около Мухина. Лучше всего было бы арестовать ее, когда она вернется.

— Тебя томит неизвестность. Надо выяснить, кто такой Мухин. Его тень падает на Лилиан. Проверим его как следует.

Я ударил ладонью по столу.

— Проверим ее до конца.

Позвонил старший инспектор Особого отдела Скотланд-Ярда некий Брус и попросил полковника Кэрфакса или кого-нибудь из его группы. Пимброк назвал себя и спросил, в чем дело.

— Вам известен югославский майор Милан Кривош?

— К сожалению, нет.

— Поступили сведения о том, что он ссылается на свое знакомство с полковником Кэрфаксом. Причем намекает на сугубо деликатный характер их связи

— Я лично не замечал у полковника таких наклонностей…

— Вы не поняли меня. Речь идет о доверительном характере их знакомства Значит, вы не знаете Кривоша?

— Не имею чести.

— Майор Кривош сказал одной… даме, которая, так сказать, поддерживает с ним интимные контакты.

— Понятно. Эта дама — ваша подчиненная.

— Короче говоря, майор Кривош намеревается выступить с какими-то разоблачениями. Хотелось бы узнать мнение полковника Кэрфакса.

— Я спрошу у полковника. Позвоните мне через час и тогда можно будет решить, что делать с этой светлой личностью.

Пимброк хотел выйти из комнаты, но снова зазвонил телефон. На этот раз говорила Лилиан.

— Здравствуйте, Бомарше. Только что вернулась из Москвы.

— Здравствуйте, но при чем тут Бомарше?

Лилиан рассмеялась — она, очевидно, знала, что ее смех очень музыкален.

— Ну, тогда Даниель Дефо.

— Почему?

— Потому что эти оба классика — ваши коллеги и по литературе, и по секретной службе. Вы забыли, что говорили о них в Касабланке в день нашего знакомства. Помните, в кафе?

— Помню кафе и все остальное, но не помню, чтобы я когда-нибудь имел отношение к секретным делам. Если не считать интрижки с супругой одного адмирала…

— Я имею в виду не ваши шашни, а службу.

— Я работаю в историческом секторе военного министерства. А насчет секретной службы вам, наверно, наврал Эймз. Он женщинам не говорит ни одного слова правды. Врет с начала до конца.

— Я лучшего мнения о вашем ближайшем друге, — сухо заметила Лилиан. Когда я вас увижу обоих? Как Эймз?

— Он пошел в кафе с миловидной машинисткой, племянницей епископа, и, наверно, сейчас врет ей…

Лилиан перебила его:

— Значит, вы оба здоровы. Жду вас в «Карлтоне».

Она повесила трубку. Пимброк пошел к Кэрфаксу. Тот уже знал о звонке из Скотланд-Ярда.

— Кривош был представителем Михайловича в Стамбуле, — сказал Кэрфакс, и через меня поддерживал связь с нашим штабом в Каире. А потом вдруг порвал с Михайловичем и появился в Лондоне. Знает он очень много. — Сделав небольшую паузу, Кэрфакс добавил: — Я сам позвоню Брусу. Надо напомнить Кривошу кое-что, и он сразу же прикусит язык.

Вошел Эймз. Пимброк доложил Кэрфаксу о приезде Лилиан.

— Эй-Ай 5 очень интересуется Мухиным, — сказал Кэрфакс, — но не соглашается санкционировать арест русского, на чем настаивает Скотланд-Ярд. Мухин — корреспондент, и арест его будет иметь большой резонанс. Требуется специальное разрешение премьер-министра, но никто не хочет идти докладывать ему.