Роман Ким - Кобра под подушкой

— Можно арестовать его не как советского агента, — заметил Эймз.

— Впутать в уголовную историю? — спросил Пимброк.

— Нет. Можно арестовать его по подозрению в шпионаже в пользу немцев и сразу же взять в оборот. Может быть, признается в чем-нибудь. А если ничего не выжмем, извинимся и выпустим. И взвалим все на немецкую разведку — она, мол, подбросила нам ложные сведения с провокационной целью.

Кэрфакс тихо вздохнул.

— У нас, к сожалению, только подозрения, ничего конкретного. Теперь им займется Марло, он получил группу в пятом отделе. Он просил передать ему вас обоих, чтобы использовать по части Мухина, но я отказался. Разрешил только брать вас напрокат.

Эймз сказал:

— А что, если сделать так… Подослать к Мухину человека, который с нашей помощью установит с ним короткие отношения и при случае предложит ему интересные сведения с грифом «секретно». Если русский клюнет на это, можно будет начать игру и накрыть их в момент передачи следующей партии сведений. И тогда можно будет навалиться на Мухина…

— Но это же… — Пимброк поморщился, — чистая провокация. Гадость… Это все равно что глотать жабу.

Кэрфакс сделал такое движение руками, как будто мыл их.

— Пусть решает сам Марло, что ему глотать. Меня это не касается.

Лилиан выглядела отлично: ей очень шел жакет из черно-бурых лисиц русский сувенир. На диванчике она поставила в ряд маленькие закопченные иконы — подарок Поуэла.

— Я думала, что они очень древние, но мистер Мухин разочаровал меня. Сказал, что они написаны в этом веке…

— Теперь понятно, почему Поуэл сделал вам такое щедрое подношение, — сказал Пимброк.

— Я там ходила в брюках и носила нарукавную повязку с указанием группы крови. Говорила всем, что это лондонская мода. Каждый день ходила на балет или на приемы, было весело, но все-таки скучала по Лондону. Никогда не думала, что буду так скучать.

Пимброк бросил взгляд в сторону Эймза, стоявшего у окна.

— Вы, очевидно, очень скучали по дворцу Сент-Джемса и храму Святого Павла?

— Да. Когда я увидела лондонские старомодные такси с чемоданами наверху, — чуть не прослезилась. И голубей в Москве совсем нет. А вороны там большие, страшные, не такие миниатюрные, как здесь. И там не увидишь мужчин с зонтиками…

— А ваш шеф еще долго там будет? — спросил Эймз.

— Он там прекрасно устроился. — Лилиан засмеялась. — Обосновался в старой, но уютной гостинице «Савой», к нему прикрепили гида-переводчицу, русскую студентку. Она обучила шефа петь модные песенки, и он блеснул недавно на коктейль-партии в нашем посольстве — исполнил песенку «Темная ночь». Произвел фурор.

Лилиан стала рассказывать о знакомстве с корреспондентом «Нью-Кроникл» Уинтертоном. Он сказал ей, что решил стать детективным писателем после войны и уже сочинил сюжет романа, действие которого происходит в Москве, убийство совершается в гостинице «Метрополь», находящейся на Театральной площади, в самом центре столицы. Между прочим, выяснилось, что Уинтертон знает Мухина, они встречались на пресс-конференциях.

— А где Мухин? — спросил Эймз, продолжая смотреть на улицу. — Скоро придет?

— Он очень занят, у него какая-то срочная работа. Но обещал прийти. Лилиан приставила пальчик ко рту и понизила голос. — Могу сообщить вам секретную новость. Удалось достать приказ немецкого командования о том, что на днях начнется генеральное наступление на восточном фронте. Немцы возлагают большие надежды на это наступление. Наверно, пустят в ход новое секретное оружие.

— Это вам Мухин сообщил? — спросил Пимброк.

— Нет, я узнала в нашем посольстве от одного человека, хорошего знакомого моего шефа.

— Русские, наверно, тоже узнали об этом. И в частности, Мухин.

— Интересно, какое у немцев секретное оружие? — Она посмотрела сперва на Пимброка, потом на Эймза. — Шеф мне говорил, что немцы построили какой-то очень секретный завод в Норвегии, а потом его уничтожили англичане. — Она взглянула на Эймза. — И вы мне говорили…

Эймз быстро сказал:

— Не помню.

— Я, кажется, спутала. — Лилиан постучала пальчиком по лбу. — Совсем беспамятная стала. Вы говорили мне о рыбной ловле в Норвегии…

— О рыбной ловле? — Эймз пожал плечами. — Может быть…

Пимброк скривил рот, но промолчал. У Лилиан появилось на лице виноватое выражение. Она предложила гостям кофе и снова затараторила о Москве — о том, как ездила к советской гадалке, живущей на окраине Москвы в собственном деревянном особняке. Гадалка предсказала ей, что у нее будет добрый толстый муж и трое детей.

— Очевидно, ваш муж будет похож на Мухина, — сказал Пимброк. — И он будет рассказывать вам по ночам о рыбной ловле в России.

Лилиан покраснела и бросила взгляд на Эймза. Тот, держа в руках чашку, внимательно рассматривал икону.

— Наверно, его вызвали в посольство, — сказала Лилиан.

— Он вам рассказывает о своих делах?

— У нас есть много других, более интересных тем. Но он сказал мне, что скоро уедет и на смену ему прибудет другой корреспондент.

— Когда приедет? — спросил Эймз.

— Недели через две.

Пимброк поинтересовался:

— Как поживает его флейта для заклинания змей? Помните, вы рассказывали нам… Испробовал ли он ее на живом экземпляре?

Лилиан улыбнулась.

— До моего отъезда у него не было змеи. Может быть, достал после… Надо попросить его, чтобы показал нам свое искусство.

Мухин так и не пришел, хотя его прождали до полуночи. По дороге домой Пимброк спросил у Эймза:

— Насчет приказа немецкого командования правда?

— Да, об этом говорили в штабе. Через несколько дней немцы начнут на Востоке большое наступление — «операцию Цитадель». Долго готовились. Получится не совсем хорошо…

— Русские не выдержат?

— Речь идет о другом. Недавно Черчилль послал русским телеграмму о том, что немцы отсрочили свое наступление на восточном фронте, потому что ждут удара со стороны англичан и американцев. Выходит, что Черчилль соврал. Немцы нанесут удар именно на Востоке.

— И это не впервые. Уинни уже несколько раз обманывал русских.

— Они, конечно, очень недовольны тем, что мы опять отложили открытие второго фронта, — сказал Эймз. — Русские демонстративно вызвали послов из Лондона и Вашингтона. Положение сейчас весьма напряженное. Кэрфакс считает, что не исключена возможность разрыва между нами и русскими. Поэтому надо очень внимательно следить за Мухиным. Он, наверно, в курсе их секретов. У него, вероятно, имеются интересные записи.

— А что, если… — Пимброк остановился, — а что, если Мухин никакой не агент. Вбили себе в голову…

— Советую эти сомнения держать при себе, — строго сказал Эймз. Начальство убеждено, что Мухин крупный эмиссар советской разведки. И наша обязанность — подтвердить документально эту гипотезу, основанную на гениальной интуиции лучших умов британской контрразведки. Понятно, капитан Пимброк?